Элис Петерсон - Лишь шаг до тебя

Я спрашиваю ее про Высшую Силу.

– Я верю, что Бог посылает тебе людей, когда ты в этом нуждаешься. Тейт был таким подарком. Часто ты обнаруживаешь, что некоторые люди по какой-то причине появляются в твоей жизни. Иногда они остаются в ней, иногда находятся рядом недолго, чтобы помочь тебе найти свой путь. Я уверена, что должна быть сейчас здесь. – Она дотрагивается ладонью до моей щеки. – С тобой.

Я бужу Луи, вдыхаю запахи сна, теплого одеяла и молочной кожицы. Беру его на руки и понимаю, как сильно мне хочется оставаться чистой и жить полноценной жизнью. Ради тети Вив, Хьюго и, самое важное, ради моего мальчика. Он заслуживает, чтобы у него была мать, живущая ради него. А еще ради самой себя. Я несколько раз в своей жизни делала неудачный выбор.

– Я больше никогда тебя не предам, – обещаю я сыну и целую его в щечку.

Тетя Вив стоит в дверях и смотрит на нас.

– На, – говорю я и протягиваю ей Луи.

Она качает его, прижимая к себе.

– Вероятно, тебе больно каждый день, – говорю я, думая о ее утрате.

– Да, но я отгоревала свое сполна. Я должна жить сегодняшним днем. Есть такая замечательная памятка, – говорит она, подбрасывая уже совсем проснувшегося Луи.

– Та, что висит у тебя в спальне? В рамке?

Она кивает.

– Не знаю, кто ее автор, но я выучила ее наизусть.

Суббота. Утро. Мы с Луи готовим на завтрак оладьи. На Луи его маленький поварской колпак и фартук, и мне вспоминается квартира Бена и Эмили. После моей встречи с Мэтью прошла неделя, и я согласилась показать ему Луи. Я все время напоминаю себе, что тут нельзя торопиться. Главное – не переживать из-за того, что было вчера и не ждать ничего от завтра.

Луи уплетает оладьи, крупицы сахара прилипли к уголкам его рта.

– Луи, милый, я должна тебе что-то сказать…

– Мам, можно мне еще?

– Сейчас. Луи, твой отец позвонил мне.

Полная тишина на кухне, как будто кто-то выключил звук.

Я изображаю улыбку.

– Он хочет увидеться с тобой.

Луи обдумывает мои слова.

– Сегодня? Сейчас?

– Завтра. Я думаю, что мы вместе прогуляемся на Примроуз-Хилл. Как ты думаешь?

– Я покажу ему мою стомп-ракету. – Он сползает с табурета и мчится в свою спальню, забыв про оладьи.

Я вижу Мэтта издалека. Он стоит возле барельефа Уильяма Блейка. Выглядит стильно – джинсы, дорогие башмаки. В руке держит большую прямоугольную коробку, завернутую в бумагу и перевязанную широкой голубой лентой. Я стискиваю руку Луи и говорю:

– Вон он, сынок.

– Дядя с подарком? – Луи вырывает руку и мчится к нему.

Я смотрю, как Мэтт наклоняется и берет руку сына в свою.

– Какая у тебя хорошая куртка, дружище, – говорит он.

Сегодня я помогла Луи надеть его лучшие штаны «корд», голубую рубашку в клетку и куртку с камуфляжным рисунком. Я причесала его и убедилась, что его зубы сверкают чистотой. Потом накрасилась, хоть и говорила себе – зачем я пытаюсь произвести на него впечатление?

Сейчас я вижу, что Луи больше интересует подарок, чем отец.

– Верно, да, это тебе, – говорит Мэтт, когда я подхожу к ним. – Спасибо, – говорит он мне одними губами.

Тем временем Луи развязал ленту и жадно разрывает полосатую оберточную бумагу. Несколько детей останавливаются и наблюдают за ним, а их родители тянут их прочь.

– Это стант-скутер, – говорит Мэтью, помогая Луи открыть коробку. – Пожалуй, самый крутой двухколесный стант-скутер в этом месте!

– Ого-го! – Луи радостно прыгает – он в восторге от этой блестящей, серебристой штуковины на колесах. – Можно я прокачусь?

Я раздраженно смотрю. Такие скутеры дорогие. Это уж слишком, Мэтью решил покрасоваться и превратить Луи в такого, как он сам.

– Давай сейчас не будем, – говорю я. – Ты хотел показать Мэтью… э-э… – Я не могу заставить себя проговорить «твоему папе», – твою стомп-ракету.

– Ма-ам! Я хочу прокатиться на этом.

– Дружище, слушайся маму, – говорит Мэтт. – А скутер еще нужно наладить.

– И мы не захватили твой шлем, – добавляю я.

– Мы покатаемся на нем в следующий раз. Я дам тебе парочку уроков, как выполнять трюки. Уговор? – Он выставляет перед собой растопыренную пятерню.

– Уговор, – соглашается Луи, бьет по его руке и хихикает. – Ты хочешь поиграть со мной в стомп-ракету?

– Конечно. – Я отдаю Луи ракету и говорю, что нам нужно найти в парке малолюдное место. Луи и Мэтт шагают впереди, я тащусь следом со скутером и обрывками оберточной бумаги.

– Я играю в стомп-ракету с Эмили и дядей Беном, – говорит он, проворно собирая на ровной площадке помпу с пусковой установкой.

– С дядей Беном? Кто это?

– Мамин друг. Давай поглядим, чья ракета взлетит выше. Я всегда побеждаю.

– Правда? Ну-ка, давай посмотрим, – говорит Мэтт, поглядывая в мою сторону. Вероятно, он надеется, что я присоединюсь к ним. Но я думаю только о том, что, может, зря я открыла ужасную банку с червями? Происходящее кажется мне чем-то далеким от реальности. Как он может с таким непринужденным видом возвращаться в нашу жизнь, словно ничего и не случилось?

Луи ставит на пусковую установку легкую ракету из пенопласта, поправляет ее, чтобы она была нацелена в небо.

– Видишь вот это? – Он показывает на пластиковую помпу, наполненную воздухом. – Надо топнуть по ней изо всех сил. Сейчас я тебе покажу! – Луи заносит ногу, топает, и ракета летит вверх. Мэтт аплодирует, и Луи мчится за ракетой.

– Молодец, дружище! Можно я попробую?

Луи радостно протягивает ему ракету.

Мэтт ставит ракету. Надувает щеки, сжимает кулаки, сгибает руки, напрягая мышцы, напрягает ноги, насмешив Луи, потом ударяет ногой по помпе, и ракета взмывает высоко в небо. Я гляжу, как они бегут наперегонки, чтобы ее поднять, и Луи кричит, что теперь его очередь.

Собачники и обычные прохожие глядят на них; некоторые улыбаются мне. Со стороны мы можем показаться нормальной семьей, которая гуляет в парке, но у меня внутри бурлит беспокойство. Что это? Показуха? Что, если он встретится вот так несколько раз с Луи, а потом ему все наскучит? Новое слишком легко утрачивает свою новизну. Травму, которую получит Луи, потом уже не поправить. Но в то же время тихий голосок внутри меня твердит, что, может, это и хорошо. Надо дать Мэтью шанс. Бен и Хьюго замечательные, чудесные, Джим тоже, но все они – не «папа».

Я гляжу, как они смеются и в который раз бегут поднимать ракету. Я пытаюсь слепить из этого утра нечто позитивное, но все же не могу избавиться от ощущения, что я отправила моего сына, моего детеныша, в львиное логово.

Единственный человек, с которым я хочу поговорить об этом, это Бен.

Мы с Беном сидим на кухне и пьем чай. Стол завален таблицами и документами. Эмили сидит на диване с Нелли и смотрит мультики Диснея. Гипс на ее руке теперь облеплен яркими стикерами.

– Как дела? – тут же спросил Бен, когда я позвонила ему после встречи с Мэтью.

Договорившись с Беном, что я приду, я сказала Луи, что мне нужно сделать после обеда несколько скучных дел и что, если он будет хорошо себя вести, придет дядя Хьюго и поиграет с ним. Мне не хотелось брать с собой Луи. Он с восторгом расскажет Бену и Эмили о том, как он увидел своего папу. Он не понимает, что сейчас лучше не говорить об этом.

Я спросила Бена, как у него дела и какие планы, но он оборвал меня.

– Значит, вы с ним встретились?

Я киваю.

– Все прошло неплохо. Луи понравилось, – говорю я, приуменьшив реакцию сына.

«Это был лучший день в моей жизни! Когда мы снова увидимся с тобой?» – спросил Луи своего отца.

Бен встает, открывает шкафчик и предлагает мне печенье.

Я беру кружку в ладони.

– Что ж, это хорошо, правда? – Он не глядит на меня.

– Возможно.

– Каким он тебе показался? – У Бена напряженный голос. Он ходит взад-вперед по кухне, отчего мне становится не по себе.

– Странным. Как будто это другой человек. – Я рассказываю Бену, что Мэтт явился с дорогим скутером. Что мне это не понравилось, но Луи, конечно, был на седьмом небе от радости.

– Вы встретитесь с ним еще? – спрашивает Бен.