Все же, насколько мне известно, никто из других владельцев кафе в Рашеме к психотерапевту не ходит, улыбнулся он. Эта мысль доставила ему удовольствие; она подходила под его представление о себе как о фигуре незаурядной. Собственно, во всем Манчестере Тим знал только одного человека, посещавшего психотерапевта, и этим человеком была его бывшая жена. Это, как недавно ему пришлось признать, оказалось не просто совпадением. Они изрядно попортили друг другу нервы – насколько изрядно, до него стало доходить только сейчас.
Он повернул ключ зажигания, и тут по лобовому стеклу «Вольво» вдруг забарабанил дождь. Тим поздравил себя еще раз. По крайней мере, у меня достало ума прихватить с собой зонт и бросить его на заднее сиденье, подумал он. Дом психотерапевта стоит на улице, где у каждого минимум по две машины, поэтому однозначно придется парковать свою где-нибудь поодаль.
Тим врубил первую передачу и рванул с места, скрежеща зубами и бурча под нос на других водителей. Дважды между Рашемом и Дидсбери ему пришлось сигналить; один раз он опустил стекло и гаркнул: «Идиот!» на мотоциклиста, внезапно решившего объехать лужу.
Времени до начала приема было вдоволь, однако до Делии он добрался в отвратительном настроении. Она открыла дверь; Тим, громко топая, поднялся по лестнице в тесную приемную, бросил зонт на диван и взял в руки «Тайм».
Тим с упоением читал статью об изменении климата, когда психотерапевт пригласила его в кабинет. Он сел в кресло напротив седовласой Делии и выдал без всяких предисловий:
– Не знаю, чего я дергаюсь.
Явно заинтригованная, Делия подалась вперед.
– Работаю как проклятый в этом кафе. Черт возьми, как же я ненавижу студентов! Если не пьяные, то с бодуна – даже не знаю, что хуже… Шумные, горластые, то и дело бегают в туалет блевать… Вы наверняка считаете меня счастливчиком, потому что я все еще в бизнесе, но на самом деле все не так, особенно, когда половина чертовых денег уходит Сал… Боже, меня иногда так и подмывает забрать наличку и сбежать. Хотя, с другой стороны, что толку копить богатство, если планета, того и гляди, уничтожит сама себя?
Тим замолчал. По крошечной бороздке между бровями Делии он понял: что-то в его рассказе ее встревожило.
– А эта готовка! – продолжил объяснять он. – Все из-за нее. Днями напролет пашу у плиты – а что взамен? Проклятое глобальное потепление, вот что! Оно способно уничтожить мир и живущих в нем людей, которых я так старательно прикармливаю.
Тим вдруг разрыдался.
Не проронив ни слова, Делия протянула ему платок.
– Похоже, вы сильно рассержены, – спустя некоторое время произнесла она. – На кого вы сердитесь?
– Не знаю, – фыркнул Тим.
– А может, вы сердитесь на самого себя?
– Почему вы так решили?
– Ну…
Делия глубоко вздохнула. Тим понял, что она готова высказать какое-то неприятное замечание, и приготовился слушать.
– Вы когда-нибудь задумывались, почему так ненавидите студентов, хотя и сами учились здесь, в Манчестере?
– Наверное, м-м… да. То есть, нет… Вы правы. Я в самом деле плоховато себя чувствую сегодня.
– Да?
– Я чувствую себя… как бы объяснить… Виноватым.
– Почему вы чувствуете себя виноватым?
Тим залился краской.
– Из-за Сал.
– А!
– Возможно… – Он опустил взгляд на зонт, будто тот мог защитить не только от дождя. – Не знаю, мне кажется, я не всегда был к ней внимателен. Все эта работа, понимаете? Вечно пропадал в кафе. Ей приходилось одной воспитывать Бекки. Никогда не замечал, как она старается выглядеть получше… – Он смешался и умолк.
– Вы хотите сказать, она считала вас трудоголиком?
– Нет! – Тим пнул зонтик. – А даже если и так, что в этом плохого? Ведь это для них я из кожи вон лез. А она ни разу не сказала «спасибо», не поблагодарила за все мои старания сделать их счастливыми. Почти не виделся с Бекки! – Его голос дрогнул. – Да и сейчас нечасто…
Тим вернулся в машину.
Странно, подумал он. Чувствую себя необыкновенно отдохнувшим. Может, оттого, что выглянуло солнце? Он прислушался к себе. Да. Впервые за восемь месяцев сеансов с Делией у него появилось желание чем-нибудь заняться вместо того, чтобы поехать к себе и упасть на диван. И он решил сделать крюк через Уитингтон.
– Привет, Бекки, – улыбнулся он, когда дочь открыла щель почтового ящика посмотреть, кто пришел. – Мама дома?
Пока Бекки, встав на цыпочки, отпирала замок, вниз спустилась Салли.
– Тим! Что ты тут делаешь?
Он вдруг подумал, что щеки его, должно быть, все еще красные от слез.
– Не знаю, – признался он. – Прости.
Это были самые честные слова, которые он сказал Салли после развода.
* * *
Когда Тим ушел, Делия тихо вздохнула и открыла пошире окна, чтобы впустить свежего воздуха. И вдруг замерла. Под креслом для пациентов лежал зонтик, зеленый в белый горошек.
Наверное, Тим оставил, подумала она и слегка удивилась, что мужчина, вечно пребывающий в отвратительном настроении, выбрал такую яркую модель. Не забыть бы вернуть ему на следующей неделе… Она положила зонт в нижний ящик напольной вешалки в прихожей и пошла на кухню выпить кофе. Вскоре Делии пришлось успокаивать следующую раздраженную пациентку.
– Вся юбка промокла! – возмущалась та. – У вас в приемной сырой диван.
Делия не могла взять в толк, с чего он вдруг сырой, но женщина была склонна к паранойе, поэтому она списала это на ее воспаленное воображение.
Делия так и не вспомнила, что собиралась вернуть зонт Тиму, а Тиму не хватило духу спросить, и несколько месяцев зонт оставался в ящике в прихожей дома в Дидсбери. Если за окном не лило как из ведра, Делия редко вспоминала о зонтах, а если и вспоминала, то хватала первый попавшийся, не задумываясь ни о цвете, ни о размере. Однако, как правило, она выходила из дому только с сумочкой в руках, а порой забывала и ее, слишком глубоко погрузившись в мысли о пациентах, чтобы помнить о таких незначительных вещах, как собственное удобство.
Зима прошла в суматохе альтруистических забот. Некоторые пациенты Делии добились хороших результатов. Несколько раз она выступила с докладами и даже подверглась короткой расправе Паксмана[13] в передаче «Ньюснайт».
Весной из Лондона на майские банковские выходные приехал ее сын Питер со своей девушкой, Астрал. В понедельник им нужно было успеть на четырехчасовой поезд, чтобы Питер мог нормально выспаться перед работой. Все выходные лил дождь, а Астрал, в отличие от Делии, все же немного заботилась о собственном удобстве. И еще больше заботилась об удобстве Питера. Делия подумала, что на сына такое внимание давит, наверное, чересчур сильно, однако он не проявлял ни капли недовольства, и она решила оставить свое мнение при себе. В начале четвертого парочка в спешке собиралась на вокзал.
– Делия, у вас есть какой-нибудь зонтик взаймы? – спросила Астрал.
Делия оторвалась от доклада для парламента об урезании дотаций на охрану психического здоровья.
– Посмотрите в ящике вешалки.
Через секунду Астрал извлекла зонт в горошек.
– О, симпатичный, – сказала она.
Застегнув куртку, Питер что-то промычал, и, нагруженные гватемальскими домоткаными сумками, привезенными два года назад из кругосветного путешествия, они покинули прихожую.
* * *
В поезде напротив них сидела – как позже сказала Астрал – «приятная пожилая женщина». Собственно говоря, узнай вы Маковку поближе, ничего особенно приятного в ней не обнаружили бы, за исключением имени, белоснежных волос и надолго врезающегося в память запаха лавандовой воды. Астрал болтала с ней почти всю дорогу, пока Питер читал книжку. Обычно неуверенной в себе Астрал оказалось на удивление легко найти общий язык со старушкой. Маковка поведала, что живет в доме у моря со своей кошкой Сьюки, и дело закончилось тем, что Астрал выложила ей все сокровенное, стараясь, впрочем, не упомянуть ничего, что рассердило бы Питера.
На подъезде к вокзалу Питер будто ожил. Он собрал вещи и двинулся к дверям, чтобы не стоять в очереди. Астрал неохотно поднялась с места.
– Что ж, до свидания, – сказала она. – Приятно было познакомиться.
– Мне тоже, – отозвалась Маковка. – Только вы, милочка, заслуживаете лучшей пары. – Она мотнула головой в сторону Питера, нетерпеливо ожидающего Астрал на выходе из вагона. – Запомните это.
Астрал было неприятно слышать критику в адрес своего парня, пусть и поданную в виде комплимента ей самой. Однако несколько месяцев спустя, когда у них с Питером в очередной раз вспыхнула перебранка на тему «я хочу, чтобы мы поженились – я еще не готов», слова Маковки эхом отозвались у нее в ушах.
– Знаешь, – заявила Астрал, – наверное, нам больше не стоит жить вместе.
– Не понял?
Астрал и сама немало удивилась своим словам – обычно эту сторону принимал Питер, – однако, как ни странно, почувствовала облегчение.
