(сюжет драмы Л.Р. Монтени «Tempesta»)
Профессор задал сыну урок на завтра, потянулся, подошел к окну и, глядя на море, воскликнул:
— Ну и погода!
Адриана, сидевшая за швейной машиной, не успела ответить, как в дверь постучались.
— Avanti [1], - сказал профессор. — Доктор, вы? Вот это мило с вашей стороны. Здравствуйте, здравствуйте; садитесь и рассказывайте, что нового.
— Погода плоха, вот и все.
Адриана внимательно посмотрела на врача и сказала:
— Доктор, вы, верно, от Ланци. Вы, может быть, знаете, от чего синьора Ланци не пришла позавчера?
Доктор замялся:
— Она, кажется, была нездорова… Вы знаете, у этой дамы…
Профессор ходил большими шагами по комнате. Он нахмурился и посмотрел на детей: мальчик посадил трехлетнюю сестренку на колени и показывал ей картинки. Профессор подошел поближе к Адриане и доктору и мрачно сказал вполголоса:
— Это все не то. Старая история. Синьора Ланци узнала, что Адриана не моя жена и, конечно, визит к нам…
Адриана положила шитье и посмотрела на него кроткими глазами.
— Ну, и есть ли из-за чего огорчаться, Джорджо? Пусть синьора Ланци сидит дома. Слава богу, и без нее находятся друзья, которые не забывают нас даже во время бури.
Джорджо пожал руку доктору, а Адриана продолжала:
— Мы вас, знаете, не отпустим в такую погоду. Вы пообедаете с нами, тем более что у нас сегодня некое блюдо… Догадываетесь?
В эту минуту вбежал матрос со спасательной станции.
— Вы тут, синьор доктор, — сказал он, — пожалуйста, скорее. Бурей так закачало маленький пароходик, который шел из Чивитавеккьи в Неаполь, что ему пришлось остановиться у нас. С одной дамой совсем дурно, и вы необходимы. Ее снесли в госпиталь у станции.
— Ма! [2] — сказала Адриана, пока доктор спешно одевался. — Неужели Ланци не могла дать ей место у себя? В госпитале так сыро и холодно! Джорджо, можно было бы перенести ее на это время к нам, eh? Бедняжка, морская болезнь хоть кого свалит.
— Конечно, — сказал профессор. — Конечно. Доктор, распорядитесь, чтобы ее перевели к нам, в спальню, слышите? — кричал он вдогонку врачу. — Пусть теперь Ланци говорит, что мы еще чужих к себе в дом пускаем, не так ли, Адриана?
— Пусть, — ответила весело молодая женщина. Она позвала детей, и оба помогли ей убрать шитье и привести комнату в порядок.
Потом она пошла в спальню, куда через несколько минут принесли через другие двери больную.
Тот же матрос вбежал снова к Джорджо и впопыхах подал ему рецепт доктора. Профессор начал составлять лекарство и расспрашивал:
— Эта дама одна?
— Нет, с ней господин, очевидно, муж. Он — граф… граф… как его… граф Венти-Рамполи.
— Вот лекарство готово, — сказал профессор.
Из спальни выбежала горничная, унесла туда лекарство и заперла дверь. Матрос вышел.
Дверь спальни снова отворилась; показался молодой еще мужчина. Он подошел к профессору и подал ему руку.
— Простите за это нашествие, — сказал он, — мы вам причиняем столько беспокойства!
— О, синьор, — ответил Джорджо, — право, пустяки. Не о чем и говорить. Скажите лучше, как чувствует себя ваша супруга?
— О, благодарю вас, она пришла в себя. Через несколько минут совсем оправится.
Оба сели и разговорились. Профессор назвал себя и рассказал о своих опытах над низшими организмами, ради которых ему пришлось поселиться в этом приморском городке.
Вошла Адриана. Граф вскочил и спросил:
— Ну, как синьора?
— Лучше, лучше; все хорошо: вашей сестре нужен только отдых.
— Сестре? — спросил удивленный профессор.
— Э? Гм… — ответил граф. — Ну да, сестре. Я разве не сказал вам, что это… как его… моя сестра?.. Так вы говорите, синьора, что ей лучше? Тысячу раз благодарю вас и прошу прощения. Теперь я, с вашего позволения, пойду на пристань справиться о вещах. Если бы я, профессор, смел просить вас сопровождать меня…
— О, к вашим услугам, — сказал Джорджо.
Адриана прибавила:
— Я надеюсь, синьор, что вы непременно будете обедать с нами — да?
Он поблагодарил, и оба вышли.
Адриана подошла к шкафу, но услышала шум отворявшейся из спальни двери. Она обернулась.
— Синьора, зачем же вы встали?
— Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно.
Вошедшая была бледная, но красивая дама лет тридцати, с золотыми венецианскими волосами, немного развившимися.
Она медленно подвигалась по кабинету.
— Какой у вас всюду порядок, синьора, — говорила она слабым еще голосом. — А что это за коллекции?
— Это- коллекция профессора.
— А! Здесь есть и профессор?
— Да, — сказала Адриана. — Это… мой муж, профессор Леони.
— Джорджо Леони? — быстро спросила гостья.
— Вы его знаете?
— О, нет. Но я много слышала о нем. И… вы давно замужем за ним?
Адриане показалось в ее тоне что-то ироническое. Она кое-как ответила, извинилась хлопотами по хозяйству и ушла на кухню.
Гостья подошла к фортепиано и стала разбирать ноты.
В передней послышались шаги. В кабинет вошел Джорджо, увидел ее и остановился как вкопанный.
Она не слышала.
Профессор подошел ближе, заглянул ей в лицо и почти вскрикнул:
— Лаура!
Она обернулась, посмотрела на него и спокойно села у стола.
Джорджо оглянулся, наклонился над ней и сказал вполголоса, но с силой:
— Вы сейчас же оставите этот дом.
— Ну, вы не очень любезны, — ответила она насмешливо. — И, однако, если есть здесь кто-нибудь, имеющий право оставаться в этом доме в качестве вашей жены, то это я, и та… та дама, которая только что рекомендовала мне вас своим мужем, просто присвоила мои права.
Джорджо беспокойно стоял у двери.
— Все это вас не касается. Вы отказались от всего этого в тот самый день, когда покинули меня, по-моему, даже раньше, когда взяли себе первого любовника, — сказал он.
Она осталась совершенно спокойной и закинула назад свою голову.
— Да… И за то — полная свобода, — проговорила она с наслаждением. — И я даже приняла снова свою девичью фамилию.
— Свобода самки. — В его голосе слышалось горькое презрение. — И пользуйтесь ею, сколько вам угодно, но не смущайте моего счастья. Уже и того достаточно, что из-за вас эта женщина и мои дети лишены имени. Оставьте меня в покое, как я оставляю вас.
— А ведь вы меня все-таки любили, — протянула она дразнящим тоном.
Он пожал плечами.
— Да, любил. О, как любил! Когда я узнал о первой вашей измене, мне показалось, что мои боги опозорены, что мое отечество завоевано врагами; когда вы уехали, мне показалось, что моя жизнь окончена… Понимаете?
Она подняла на него глаза. Джорджо продолжал:
— Вас не было со мною! Вы разлюбили меня и не хотели больше знать меня! Я падал на колени и с криком протягивал руки за вами… за вами… А теперь я смотрю здесь на вас с таким равнодушием… с таким презрением!
Она снова опустила голову на стол и задумалась. Голос профессора задрожал злобой.
— И я нашел счастье в этой святой женщине, а потом в двух маленьких созданиях, которым не могу дать своего имени, но из которых я сделаю честных людей. А у вас, — он низко наклонился над ней, — а у вас никогда — слышите, никогда не будет этого утешения!
Она тихим голосом ответила:
— О да, мне тоже хотелось бы узнать счастье матери!
— Что-о-о?! — расхохотался он. — Вам? Да на что вам?
Да вы не знаете, что надо быть святою, как эта женщина, надо принести много жертв, чтобы не покраснеть в тот день, когда придется сказать своим детям: «Я родила вас, не будучи женою вашего отца!» Понимаете?
Она вспыхнула и выпрямилась.
— Вы слишком гордитесь предо мною своим счастьем. Берегитесь, чтобы мне не пришло желание испортить его, заявив этой женщине, кто я такая, и потребовав своих прав.
— Вы это сделаете?! А впрочем, что угодно. Будет лишняя низость с вашей стороны — и больше ничего.
В эту минуту через комнату пробежала маленькая девочка: у стола она остановилась и с любопытством взглянула на красивую даму с пышными золотыми волосами. Та потянулась было к ребенку, но профессор быстро схватил девочку на руки и вынес ее.
Вошел доктор с графом. Адриана вернулась и пригласила всех в столовую.
— Grazie [3], signora, — сказала Лаура, — но это невозможно. Мы сейчас уедем.
— Как? — в один голос изумились все, кроме вошедшего профессора.
Лаура тихо сказала графу:
— Я этого хочу, а причины объясню тебе потом.
Адриана была в отчаянии, апеллировала к доктору, мужу и графу, но гостья упорствовала. Тогда Адриана подошла к врачу и шепнула ему:
— Опять та же история. Она узнала, что я не жена Джорджо и не хочет оставаться у меня.
