замучили меня. Даже к вам, кум, я заехал неспроста. Мне нужен ваш голос. Майор Амброзио включил меня в список кандидатов на пост советника. Я рассчитываю на ваш голос. Они знают цену капитану Виторино Карнейро да Кунья. Я стану крупной фигурой, кум. Жозе Паулино на этот раз узнает, чего стоит его двоюродный брат.
В окно выглянула жена шорника.
— Добрый вечер, кум Виторино. Как поживает кума Адриана?
— Добрый вечер, кума Синья. Старуха совсем спятила. Ее мучает ревность. Будто я какой-то кобель. Проклятая баба меня повсюду выслеживает.
— Вам, кум, тоже не мешало бы быть поскромнее.
— Скромности у меня больше чем достаточно, кума. Я бы даже в монахи мог пойти.
И он оглушительно захохотал. Мастер Жозе Амаро сидел нахмурившись, его раздражала болтовня старика.
— Эх, кум, видели бы вы меня на празднике в Маравалье. Молодежь там разбитная. Я уже старый и не обращаю внимания на девушек. Но только и слышно было: «Капитан Виторино, сюда, капитан Виторино, туда». Я хоть и стар, а среди молодежи свой человек.
— Так, значит, кум, вам надоела забота кумы Адрианы?
— Кому нужна забота старой жены? Пусть конь старый, а трава ему нужна молодая, кума Синья.
Жозе Амаро по-прежнему сидел с хмурым видом. Синья заметила это и стала прощаться с гостем:
— Так передайте, чтобы кума Адриана заходила. У меня есть петушки, которых надо оскопить. Только она умеет это делать.
Когда Синья скрылась в окне, Жозе Амаро посмотрел на лошадь, привязанную к ограде, и сказал:
— Кожа да кости, кум.
— А я ведь за ней хорошо ухаживаю. Травы даю вдосталь, кукурузы тоже. Что я могу сделать! Это, видно, старость. Она, проклятая, и при виде жеребца не ржет. Значит, пора ей подыхать. Однако, кум, ведь мы говорили о выборах, не правда ли? Я рассчитываю на ваш голос. Мы навсегда отвадим Жозе Паулино от политики. Амброзио знает, каким уважением я пользуюсь. Он не сомневается, что я обеспечу ему на выборах двести голосов. Только мои родственнички в это не верят. Но у капитана Виторино Карнейро да Кунья много друзей. Так могу я рассчитывать на ваш голос?
Верхом на лошади ехал какой-то паренек. Завидев старого Виторино, он остановился и стал громко кричать:
— Кусай Хвост! Кусай Хвост!
Виторино вскочил и, схватив камень, бросился к сорванцу.
— Я тебе покажу, паршивец, какой я Кусай Хвост!
Он резко рванулся, но, споткнувшись о корни питомбейры, упал на землю. Мастер Жозе Амаро помог ему встать. Виторино не мог выговорить ни слова. Он побледнел, тело его обмякло. Придя в себя, выпил воды и сказал прерывающимся голосом:
— Вот видите, кум, как меня преследуют.
Синья и дочь вышли из дома утешить старика.
— Я здорово треснулся. Спасибо, спасибо за помощь. Эти паршивцы мне еще заплатят за все. Я уверен, что это козни Жуки из Санта-Розы. Но я разделаюсь с негодяем. Всю рожу хлыстом раскрою мерзавцу!
Мастер Амаро мягко сказал:
— Кум Виторино, я не хотел вам ничего говорить, но вы сами во всем виноваты.
— Виноват, в чем? Разве вы не видите, что это политическое преследование? Они боятся, что меня изберут. Проклятые кабры! Я им еще покажу, каков старый Виторино Карнейро да Кунья. Если они хотят со мной драться — я готов. Хоть врукопашную.
Мастер Жозе Амаро молча слушал, как без умолку болтает капитан Виторино, оправившийся от потрясения.
— Я свалю Жозе Паулино. Сюда прибывает полковник Рего Баррос, он человек военный, со связями. Он будет здесь губернатором. И всех мошенников засадит в тюрьму. Дантас Баррето будет в Пернамбуко, Франко Робело — в Сеара. Луле де Оланда следовало бы возглавить партию здесь, в Пиларе. Отец его был руководителем в Пернамбуко — он, кажется, участвовал в восстании сорок восьмого года. Вот почему мне так нравятся люди из сертана. У моего отца была земля в Карири и тридцать человек под ружьем. Там дело решалось пулями, кум. Это мне больше по нраву.
Темнело. Со стороны реки доносился отчаянный лай. Потом раздался сухой выстрел.
— Это Маноэл де Урсула охотится за преа [13], — сказал капитан Виторино. — Он тоже из тех каналий, что относятся ко мне без всякого почтения. Я уверен, кум, быть беде в этой долине. Кое-кому я кишки повыпущу. Ну ладно, мне пора. — И он крикнул жене шорника: — Кума, до свидания!
— С богом, кум.
— Так как же, могу я рассчитывать на ваш голос?
Жозе Амаро медлил с ответом.
— Могу рассчитывать?
— До выборов, кум, еще далеко.
Виторино взгромоздился на свою жалкую клячу и сунул ноги в стремена. На прощанье он сказал:
— Если что понадобится, я к вашим услугам.
И двинулся в путь на своей дряхлой лошаденке. Тень его росла при свете заходящего солнца, и в косых лучах он казался гигантом. Вдруг кобыла испуганно шарахнулась в сторону, будто на что-то наткнулась. Капитан пришпорил ее и скрылся за густой зарослью кустарника. Еще раз мастер Жозе Амаро увидел его на повороте дороги. Он ехал, жестикулируя, размахивая хлыстом, словно поражая им врагов. Издали донесся крик — какой-то мальчишка дразнил старика писклявым голосом:
— Кусай Хвост, Кусай Хвост!
Собачий лай заглушил хриплый возглас капитана:
— Вот я тебе дам, сукин сын!
Эхо принесло эти слова с другой стороны. Жозе Амаро собрал рабочие инструменты и отнес их в дом. Он видел, как прошла дочь, неся на голове кувшин с водой, как жена загоняла кур на насест. Ангольская курица неистово кудахтала во дворе. Но голос старой Синьи заглушал все звуки:
— Цып, цып, цып!
Мастер Амаро направился к обочине дороги. Совсем низко стаями летела саранча; отяжелев, она падала на землю и уже не в силах была подняться. Мимо мастера прошел негр Маноэл де Урсула с ружьем через плечо и с двумя собаками на длинном поводке.
— Добрый вечер, мастер. Вышли прогуляться по вечерней прохладе?
— Смотрю, какая будет погода.
— Там на дороге мальчишки свалили старого Виторино. Они протянули веревку, и лошадь споткнулась; старик упал на землю. Вот проклятые! Я помог сеу Виторино сесть на лошадь. Он клянет всех на чем свет стоит. Говорит, что поругался с маляром Лаурентино и избил его. У этого сеу Виторино, видно, не все дома.
На ягдташе у негра выступила кровь убитой добычи. Мастер Жозе Амаро молчал.
— Хотите я дам вам одну преа, — толстенькая, совсем что твоя курица.
Он вытащил грызуна и положил на траву.
— Тяжелая пища! Для тех, у кого язва, — просто яд.
Мастер Жозе Амаро поблагодарил. Негр, сопровождаемый собаками, ушел,
