Конечно, авторская ирония не носит в данном случае определяющего, разоблачительного характера. Теккерей любит своих героев, но важно учитывать, что даже в обрисовке этих персонажей чувствуется двойственное отношение писателя, своеобразный иронический подтекст.
Теккерей — враг идеализации. Он учит трезвости взгляда, ему чуждо деление людей на "чистых" и "нечистых", злодеев и святых.
"Трудно даже представить себе, — пишет он в "Ньюкомах", — сколько разных причин определяет собой каждый наш поступок или пристрастие; как часто, анализируя свои побуждения, я принимал одно за другое и, измыслив множество славных, достойных и высоких причин своего поступка, начинал гордиться собой… Так скинь же свое павлинье оперение! Ходи таким, каким тебя создала Природа, и благодари Небо, что перья твои не слишком черны". Именно у Теккерея этот морально-разоблачительный аспект становится определяющим. Изображая жизнь состоятельных людей современной Англии и раскрывая движущие мотивы их поступков, писатель неизбежно возвращается к своей основной теме. Это тема собственнического эгоизма, который лежит в основе морали буржуазного общества, уродливо извращает всю систему человеческих ценностей. И она больше, чем сюжет, цементирует и ведет все повествование. Мера знатности и мера богатства диктуют героям их судьбу, формируют их взаимоотношения и взгляды. Причем не следует забывать, что современный Теккерею буржуа был убежден в незыблемости и естественности существующего порядка. Позже, в своих очерках "Четыре Георга", писатель с гневом напишет: "…Девять десятых тиранств, совершающихся на земле, были учинены людьми, убежденными в том, что они исполняют свой долг". И Теккерей своим творчеством объективна, как художник, подрывал сам "незыблемый" моральный принцип существующей системы, несмотря на то, что в этот период он не верил в действенность социальных преобразований и даже боялся их.
В "Ньюкомах" мы не найдем той дерзости и сарказма, которыми отмечены "Книга снобов" или "Ярмарка тщеславия". Расширив социальные рамки романа, Теккерея тем не менее уже старается избегать социальной типизации, приглушает ее. Обличение бездушия и беспринципности (Барнс, банкиры Хобсон и Брайен Ньюкомы), сословной спеси и высокомерия (леди Кью, лорд Фаринтош) становится подчас дидактически-поверхностным, художественно упрощенным. Отчетливее проступает Ощущение неизбежности социального зла. Автор все чаще сетует на несовершенство человека, на слабость его. Он хочет верить в добрые начала, в абсолютность благородства. Теккерей делает попытку нарисовать образ идеального положительного героя — полковника Ньюкома. Работая над первыми главами своего романа, писатель перечитывает "Дон Кихота". ("Как жаль, что он так часто оказывался поверженным!" — замечает он в письме от 7 августа 1853 г.) Он вкладывает много души и таланта в свое детище, и полковник действительно покоряет великодушием, нравственной чистотой и бескорыстностью. "Именно на создание этого образа может покоиться слава мистера Теккерея", — писала 8 августа 1855 года лондонская "Таймс". Викторианская публика была удовлетворена. И все же идеального героя из полковника не получилось. Перед нами Дон Кихот, прирученный буржуазным обществом, Дон Кихот, обладающий не наивностью гения, а наивностью ребенка, В сущности, это идеализированный викторианской литературой дядюшка-благодетель из Индии, раздающий направо и налево подарки и завоевывающий всеобщую любовь. Полвека спустя Бернард Шоу назовет полковника Ньюкома одной из самых больших уступок Теккерея викторианским вкусам.
Сам автор не мог не сознавать, что его полковник не "дотягивает" до идеального героя. В письмах он называет его "пустомелей" и сообщает с облегчением, что на время избавился от него, отправив снова в Индию. Образ полковника Ньюкома был порожден тоской автора по человеческому достоинству, по благородству человеческих взаимоотношений. Но сама логика характера (и логика жизни) заставила его отнестись иронически к своему идеалу.
Роман "Ньюкомы" интересен постановкой некоторых новых для английской литературы проблем. Это прежде всего проблема искусства в буржуазном обществе. Теккерей показывает, что оно низведено до положения служанки, призванной обслуживать привилегированные классы. Клайв, решивший посвятить себя живописи, перестает быть полноправным членом общества, его занятие считается недостойным джентльмена, святая обязанность которого — умножать капитал и добиваться все новых постов, званий, почестей… Герою же Теккерея чужд буржуазный практицизм, он хочет освободиться от пут респектабельности и, даже поняв, что из него не выйдет большого художника, все же не порывает с искусством, выражая этим свой, хотя и пассивный протест против мира собственников. Для своего времени это был новаторский образ.
Описывая отношения Клайва и полковника Ньюкома, автор поднимает проблему отцов и детей. История о том, как на место страстной привязанности близких людей приходит гнетущее взаимное отчуждение, как отец, желающий добра сыну, перестает понимать его, а сын, в свою очередь, неспособен объяснить свое повое, критическое отношение к миру тех ценностей, которые обусловили взгляды и принципы отца, — этот конфликт раскрыт писателем с присущей ему психологической чуткостью и говорит о глубоком понимании человеческой природы.
Теккерей не любил хэппи эндов. Не любил, потому что знал, как редко в жизни торжествует добродетель и что страдания человеческие, как правило, не заканчиваются безмятежным счастьем. В сущности, все его романы — это истории поражений. И заключение желанных браков в "Ярмарке" или "Эсмонде" вряд ли может кого-нибудь обмануть. "Ньюкомы" в этом смысле не составляют исключения. Теккерей соединяет в конце романа руки Клайва и Этель, но в этом жесте сквозит уже насмешка над буржуазным читателем, воспитанным на викторианских штампах. Интересно, что сразу же после выхода в свет последнего номера "Ньюкомов" один расторопный журналист, некий Джеймс Фризуэлл опубликовал "недостающую" главу, в которой, неумело имитируя стиль Теккерея, описывал безоблачное счастье, обретенное молодой четой. Именно это нужно было той читающей публике, о взглядах и вкусах которой писатель не мог забывать, создавая свое произведение. И все же ему удалось остаться, по выражению Л. Толстого, "верным, злым, художественным, но нелюбезным". Он смирился, но не льстил. Однако двойственность позиции Теккерея порождала и двойственное отношение к нему. Подтверждением этого служит известная статья Н. Г. Чернышевского о "Ньюкомах" (о ней см. в предисловии В. Ивашевой к т. I наст. собр. соч.), который высоко ценил талант автора и в то же время остро критиковал его за появляющуюся пассивность в борьбе с общественным злом. Но живая плоть художественного повествования, красочность созданного писателем многоликого мира обеспечили заслуженно долгую жизнь его роману.
…подобно царю Соломону, творит суд… и режет на части наши детища. — Иронически сравнивая критика с царем Соломоном, олицетворением мудрости и идеального правосудия, Теккерей намекает на библейский эпизод (3-я Книга Царств, гл. 6), в котором описывается, как Соломон разрешил спор двух женщин о том, кто из них является матерью ребенка: он предложил разрубить ребенка пополам, и тогда настоящая мать отказалась от сына ради спасения его жизни, и ребенок был отдан ей.
…когда один из друзей автора побывал в Новом Свете… — Этим "другом автора" является сам Теккерей, так как авторство в данном случае приписывается Артуру Пенденнису. К "Ньюкомам" Теккерей приступил после длительной поездки по Соединенным Штатам, где читал лекции об английских юмористах XVIII в. (См. т. 7 наст. собр. соч.)
Парк — имеется в виду столичный Хайд-парк, излюбленное место пеших и конных прогулок состоятельных лондонцев.
"Бедфорд", "Пьяцца" — модные кофейни вблизи королевского театра "Ковент-Гарден".
Брейем Джон (1774?-1856) — известный английский тенор, выступавший в театрах "Ковент-Гарден" и "Друри-Лейн".
…пение соловьев у тихих вод Бендемира. — Теккерей вспоминает строки из романтической поэмы Томаса Мура "Лалла-Рук" (1817):
Там розы цветут на брегах Бендемира
И песнь соловья не смолкает в ночи.
Ахерон — в греческой мифологии река в подземном царстве Аид, куда попадали души умерших. Овернское озеро — озеро в Италии, наполняющее кратер потухшего вулкана; в древности считалось одним из входов в Аид.
Шеридан Ричард Бринсли (1751–1816) — английский драматург, прославившийся и как блестящий парламентский оратор. Моррис, сэр Джеймс (1763?-1830) — участник Трафальгарской битвы 1805 г., впоследствии вице-адмирал. Хэнгер Джордж (1751?-1824) — эксцентричный аристократ, барон, автор военных памфлетов и книги "Жизнь и приключения знаменитых игроков". Порсон Ричард (1759–1808) — английский филолог, занимавшийся изучением древнегреческой литературы.
