Однако улики, которые в XVII веке привели Мадлен на эшафот, сегодня не выдерживают критики. Истина оказалась совершенно иной. Любовник несчастной прелюбодейки Мадлен, Сенткруа, был знаком с швейцарским химиком, который и производил яды — витриол, жабью кровь и мышьяк. Сенткруа привез химика в Париж, чтобы использовать его знания в своих целях. Яды были обнаружены у него, а не у мадам Мадлен. Ее любовник, как было установлено судом, раз десять противоядиями спасал от отравления близких ему лиц, то есть хорошо разбирался в этом. Между любовником и мужем не было ревности, как можно было бы ожидать, нет, у них существовало нечто вроде заговора. Мадам Мадлен, судя по всему, была лишь богатой наследницей, которая оказалась в руках бессовестных мужа и любовника. Ее великую любовь и прелюбодеяние спланировала эта пара. Муж и любовник. У них были свои причины и своя цель. Они принялись с помощью ядов устранять членов ее семьи, чтобы через нее заполучить фамильные богатства. Она предстала перед парижским судом как своего рода жертвенный агнец или, правильнее сказать, козел отпущения. Все на этом процессе было повернуто против несчастной Мадлен. Уликами стало даже то, что она посещала больницы и приюты для нищих, ухаживала за больным отцом, была щедра к своим слугам (из которых никто не был замешан в заговоре против госпожи). В пользу невиновности Мадлен говорит и ее смерть: она так и не признала себя виновной, пыталась спастись от псевдоправосудия в Англии, Голландии и Бельгии, а когда все-таки была осуждена, держалась во время казни «как святая», что сказано в одной из хроник того времени, причем проводить ее на тот свет собралась огромная толпа сочувствующих.
Знаменитая мадам де Севинье, которая, возможно, и сама почувствовала, где лежит истина, написала о казни Мадлен следующие слова:
«Остается фактом, что Мадлен, жена Бринвилерса, живет теперь в воздухе, ее несчастное маленькое тело после казни было брошено в огромный костер, и ее пепел оказался повсюду, так что мы вынуждены были вдыхать его, и, по словам мелких душонок, от этого мы все получим небольшое отравление, что нас весьма удивит…»
Сейчас мы знаем, что истина в то время была известна и кое-кому еще. Птицам. Или, правильнее говоря, тому, кто устроил первый поющий парк в XVII веке. И тем самым сохранил для будущего истину и имя подлинного отравителя. Отравителем был Годэн де Сенткруа.
«Годэн де Сенткруа! Годэн де Сенткруа!»
Аврам Хотько-Жалобов (УКРАИНА)
Аврам Хотько-Жалобов — это псевдоним — был всем, чем угодно, но только не интеллигентом, а тем более не интеллектуалом. Вернее всего, его можно назвать авантюристом. По профессии он столяр. Некоторые считают, что его настоящая фамилия — Бондаренко. И что две его книги опубликованы анонимно — в львовской «Классике» и в харьковском «Фолио». По-русски его печатало киевское издательство «София». Во времена существования Советского Союза он сумел выбраться за границу совершенно невероятным образом — попросился добровольцем в отряд Че Гевары, причем сделал он это по убеждению. Он и до сих пор остается настоящим революционером. Ему дали разрешение и послали на Кубу. Позже, после смерти Че, он остался в составе небольшой группы его самых непоколебимых и преданных соратников. Из них только один человек погиб, да и то совершив самоубийство. На кого работал Жалобов, осталось неизвестным, но он сам постоянно повторял слова, вычитанные им где-то, и утверждал, что они спасли ему жизнь: «Господу дороги твои намерения, но не дела твои». Прочитав это, он, по его словам, перестал читать. Немного поостыв, он поселился в Париже, где живет и по сей день под чужим именем, работая столяром и периодически под псевдонимом публикуя рассказы и воспоминания. Там мы с ним и познакомились. У него были сломаны обе руки. Где и почему — об этом он даже не обмолвился. Зато рассказал, что знаменитый писатель Маркес был одержим идеей написать биографию Че Гевары. Поэтому однажды он собрал у себя всех оставшихся в живых бойцов его бессмертной группы. Тогда-то Жалобов и увидел Маркеса, который ему не понравился. «Уж больно мямлит», — сказал он.
Мы съехались со всех концов света, поэтому ничего удивительного, что среди парней Че Гевары оказался и один чернокожий. Вот что он рассказал мне, добавив некоторые современные сведения об этом деле, которые, в сущности, ничего не меняют.
В Верхнем Египте, на Ниле, много тысяч лет назад жил один черный человек. Предполагается, что он был писарем, потому что знал грамоту. Такое встречалось нечасто в те древние времена, когда даже камни имели другую форму, чем нынешние. Его имя неизвестно, видимо, некому было его записать. Этот черный человек жив в памяти людей только потому, что он оставил выбитую на камне рекомендацию, как прокормить Египет во время наводнений. Этот совет, как противостоять Большой воде, дающей и жизнь и смерть, звучал приблизительно так:
«Так же как существуют плодоносные и неплодоносные годы, существует плодоносное и неплодоносное время. Я живу в неплодоносное время, но, если ты заметишь, что время, в котором ты живешь, плодоносно, послушайся моего совета. Сделай узлы во времени и тем самым принеси пользу своим современникам. Но если ты захочешь это сделать, тебе нужно знать следующее: неплодоносное время падает на плодоносные годы и наоборот — плодоносное время приходится на неплодоносные годы. Если случатся наводнения и голод, то есть придут неплодоносные годы, возьми примерно тридцать тысяч крестьян, спаси их от Большой воды и вместе с их семьями уведи в гористые области Нила. Построй там для них новые поселения, дай есть и пить им, их женам, сыновьям и дочерям и используй их. Пусть они сделают в каменоломнях два миллиона каменных блоков, но обеспечь им достаточно меда, которым лекари будут лечить раненых, потому что камни многим сломают руки и ноги. Те камни пусть перевезут на судах по Нилу до места, где ты решишь воздвигнуть сооружение. Это может быть склеп, мастаба или другое погребальное строение, не важно, что именно. У многих сломается хребет, когда они на деревянных полозьях будут тащить по песку камни. Назначь одного человека, который будет ритмично хлопать в ладони, и второго, который, декламируя гимны богу Монту, будет вместе с первым задавать ритм работе тысяч людей. Основание нового сооружения засыпь землей, и по ней пусть подтаскивают новые блоки, и чем дальше, тем легче будет тебе приближаться к небу, потому что сооружение по мере продвижения наверх ты будешь постепенно сужать, и вершина его превратится в золотую точку.
Не забудешь ты, конечно, и Того, кто подвиг тебя сделать все это, властителя, которого ты похоронишь в этом сооружении. Ты сделаешь там коридоры и потайные комнаты, недоступные ворам, ложные проходы и тупики, а потом поместишь туда гроб из тяжелого золота с властителем внутри. А чтобы опустить его, наполни песком и помещение, где будет стоять гроб, и проходы к нему, а сверху поставь гроб. Когда песок вытечет, гроб встанет на предназначенное ему место. Не забудь также построить властителю звездную барку из камня и обеспечить Ему возможность смотреть в небо через маленький проход, направленный точно в сторону звезды Макфус, чтобы он видел свой путь. Никогда не думай, что то отверстие, которое ты устроишь перед глазами властителя, нужно для того, чтобы мы смогли увидеть Его после смерти. Оно нужно лишь затем, чтобы Он мог увидеть свою посмертную стезю. И не забудь снабдить сооружение гладкой кожей, словно оно живое существо, это нужно для того, чтобы оно сияло в пустыне, как будет сиять и моя молитва богу Монту о том, чтобы ты преуспел в этом деле».
С той поры прошло около двух тысяч лет. Время истерло большую часть мира и большую часть плиты, на которой неизвестный выбил свое послание. А потом, то есть примерно через две тысячи лет после безымянного черного человека, родился на Ниле человек, чье имя нам известно. Его звали Имхотеп, и был он объявлен Богом. В XXVII веке до нашей эры Имхотеп в Саккара на Ниле воздвиг для фараона Джосера гробницу, как символ борьбы против воды и ее буйства, против песка, голода и обычая прятать голову в песок, то есть замыкать всю свою деятельность в рамках одного лишь сельского хозяйства. Он взял тридцать тысяч крестьян, спасая их от наводнения и голода, привел их вместе с их семьями в гористые области Нила. Здесь он выстроил для них новые поселения, защищенные от воды, дал им есть и пить — и им, и их женам, и сыновьям и дочерям — и использовал их. Они вытесали ему в каменоломнях два миллиона каменных блоков, каждый из которых весил пятнадцать тонн, а он обеспечил им достаточно меда, которым целители лечили раненых, потому что камни ломали им руки и ноги. Каменные блоки на судах перевезли вниз по Нилу до места, где он решил строить сооружение. У многих сломался хребет, когда они на деревянных полозьях тащили по песку камни. Он назначил одного человека, который ритмично хлопал в ладони, и второго, который, декламируя гимны богу Ра, вместе с первым задавал ритм работе тысяч людей. Основание нового сооружения засыпали землей, и по ней подтаскивали новые блоки, и чем дальше, тем легче было приближаться к небу, потому что сооружение по мере продвижения наверх постепенно сужалось, и вершина его превратилась в золотую точку.
