– Такой день, увы, никогда для меня не наступит, Майк. Всегда над головой сидит кто-то, кто находится на крючке у самых Больших Паханов. Досадно, я не могу ничего поделать вроде того, что делаешь ты. Черт, у меня трое детей в колледже.
– Как они? Как Терри?
– Прекрасно, просто прекрасно. Терри написал мне, что получил весть от тебя.
– Я писал ему, перед самым уходом из газеты. Классный парень. Великий футбольный игрок. В следующий сезон заблестит во Всеамериканском чемпионате. Бад…
– Меня немного огорчил твой уход из газеты. Для Терри очень много значили твои публикации в больших газетах и журналах.
– Я уже не нужен Терри, Бад. Он всех американцев поставит на уши. Он сделал это в прошлом году, но славу получили Уилсон, Грейсон и Бервангер. Ты знаешь, как это бывает – нужны годы подготовки, прежде чем вырвешься на самую вершину.
– Надеюсь. Не возражаешь, если я закурю?
– Конечно нет. Пожалуйста, Бад, не пытайся держать паузу, у тебя неважная актерская подготовка.
– Ладно, я кое-что слышал насчет тебя, Майк, – медленно проговорил Макгонахил.
– Какого сорта это «кое-что»?
– Это касается тебя и твоего журнала. Разные сплетни… Похоже, вы собираетесь вычистить округ, или что-то в этом роде.
– Рано или поздно я займусь этим. Но тебя, Бад, это не должно волновать. Ты-то честный.
– О, я не боюсь расследования. Я неплохой шериф, кажется. И беспокоюсь не о себе, а о тебе.
– Обо мне?
– Да. Вот о чем я хотел поговорить с тобой. Не знаю, в самом ли деле ты осознаешь, против чего выступаешь.
– Выступаю? Выполняю свой долг – вот и все. А разговоры насчет «против чего я выступаю и что может случиться со мной» слышу с самого начала издания «Космополита». Это меня не остановит. Такой уж я упрямый Мик. И я сорву аплодисменты! У меня достаточно денег поддерживать существующее теперь положение, вне зависимости от того, будет кто размещать рекламу в журнале или нет. Я сорву аплодисменты!
– Майк, ты мне нравишься. Ты много сделал для меня – и для Терри, начиная с этой стипендии и прочего, но ты пытаешься парой двоек побить три туза. Я проторчал в этом округе чертовски долго, и я слишком хорошо знаю, что здесь да как.
Долан подошел к шерифу и остановился перед ним:
– Здорово, что вы пришли сюда. Ценю. Но не собираюсь отказаться от дела. Мне надоели все это чертово воровство, попустительство и убийства. Я никогда не смогу спать спокойно, если сейчас откажусь.
– Господи, я рад, что ты так говоришь, – сказал Макгонахил, протягивая руку. – Я за тебя. Я говорил Джеку Карлайлу, что ты не сдрейфишь.
– Так это Джек Карлайл послал тебя сюда?
– Он спрашивал меня исподволь. Знал, что мы друзья. Вроде как хотел передать через меня, что не хочет, чтобы ему досаждали плохие публикации…
– Так вот почему ты пришел?
– Нет, я мог бы сообщить это и по телефону. Я пришел принести тебе вот это. – Он залез в карман, вытащил бумагу и значок. – Удостоверение специальной выборной комиссии, а это твой значок. Приятно думать, что, может быть, тебе станет немного лучше со всем этим.
– Ну… спасибо, Бад, – сказал Долан с комком в горле.
– О, не за что. Вот. – Шериф вытащил пистолет и кобуру из кармана куртки. – Побрякушки не слишком полезны без этого. Это тридцать восьмой, автоматический, уже с четырьмя зарубками. Принадлежал Перси Ярду. Ты помнишь Перси?
– Конечно помню. Черт, Бад, это чертовски мило с твоей стороны.
– До отставки шесть месяцев, так что надо торопиться. Это великолепное оружие, Майк. Я надеюсь, что тебе не понадобится стрелять, но если все же придется, лучше знать, что в руках то, что надо, чем рассчитывать на удачу.
– Не знаю, что и сказать, Бад. Я тоже надеюсь, что оружие мне не пригодится. Если я попаду в неприятности, я, возможно, так разволнуюсь, что подстрелю себя. Не думаю, что оно мне понадобится…
– Пусть пистолет будет у тебя. Ты имеешь такое право. Я подумал, что уж если Джек Карлайл смог заполучить специальное разрешение для своих головорезов, я смогу раздобыть одно для своего приятеля. Что за статья, которую ты собираешься опубликовать насчет его брата? Об абортах?
– Ты о нем знаешь? – спросил удивленно Долан.
– Немного. Я знаю девушку, которая обычно работала с ним.
– Как ее зовут?
– Я не могу вспомнить прямо сейчас. Но могу выяснить.
– В самом деле, Бад? Ты можешь выяснить это? Вдруг она сможет помочь мне?!.
– Конечно. Я позвоню. Где тебя искать?
– В «Лоуренс паблишинг компани». Может быть, лучше я позвоню?
– Не станем нарушать порядок. Ну, Майк, все, что я могу сделать, ты знаешь, сделаю, но не надо лишней болтовни. Тебе не хуже моего известно, что угрожает тебе и мне.
– Ладно-ладно. Буду осторожен, Бад. Еще раз спасибо за все, – сказал Долан, пожимая руку и выходя вместе с шерифом.
– Выше голову, Майк – сказал Макгонахил…
Долан закончил читать статью Бишопа и посмотрел на Майру:
– Что скажешь?
– Великолепно! – выпалила Майра. – И ты тоже великолепен! Первый раз я вижу тебя в смокинге. Куда ты собрался?
– Я говорю о статье, – проигнорировал ее вопрос Долан.
– В ней изложены все факты, – сказал Бишоп. – Я все еще не уверен, что статья зацепит Карлайла, но в конце концов с нее можно начать разговор.
– Я же просил тебя не беспокоиться насчет деталей.
– Я просто не хочу, чтобы Большое жюри выдавило из нас все кишки, вот и все.
– У них ничего не получится.
– Кто у нас следующий?
– Твой старый приятель, Нестор. Мы собираемся выяснить, как полицейский комиссар смог построить большой дом в Вестон-Парке и обзавестись «дюзенбергом» при зарплате четыре тысячи в год.
– Очень забавно, – тут же отреагировал Бишоп. – Просто руки чешутся. Конечно, – продолжил он беззаботно, – самое веселье начнется, когда они привяжут меня к электрическому стулу или окончательно снесут мне голову.
– Вряд ли это произойдет, – сказал Долан, сражаясь с галстуком. – Все эти ребята трусы.
– Да? Ну, я надеюсь, что ты прав.
– Надо же, – не удержалась Майра, – ты начинаешь выглядеть элегантным. Может, помочь с галстуком?
– Спасибо, я справлюсь. И мне не нравится твой дешевый чертов сарказм.
– Разве я была саркастична? – спросила Майра, обращаясь к Бишопу. – Да? Я просто заметила, что ты выглядишь элегантно, а ты рявкнул на меня. В чем дело – нечистая совесть?
– Почему у меня должна быть нечистая совесть?
– О, по многим причинам. Ты, должно быть, идешь с Лиллиан или…
– Лиллиан? С чего ты это взяла?
– Ну, видишь ли, я логик, – пояснила Майра. – Она красивая девушка и занимает высокое положение в свете, к тому же ее отец – денежный мешок, и все, что она делает, замечательно вписывается в категорию страстного желания заполучить тебя. Все эти качества в девушке в прошлом были привлекательны для тебя, поэтому я, естественно, предположила, что они продолжают привлекать тебя и в настоящем.
– Послушай. Я надеваю эту удавку, потому что не носил галстук пару месяцев, – сказал Долан эмоционально, размахивая руками. – И не собираюсь вдаваться в подробности. Я ненадолго заскочу в театр-студию, просто так, будто по дороге в место, куда надо строго наряжаться. Взгляну на новый спектакль, позавчера ведь состоялась премьера. Поздороваюсь с Дэвидом, которому я все еще должен полторы тысячи. Пообщаюсь с очень небольшим, увы, количеством ребят, которые все еще остаются моими друзьями. Этого достаточно, чтобы удовлетворить твое дурацкое любопытство?
– Ладно-ладно, – сказала Майра примирительно. – Ты был убедителен. Плохо только, что несколько переигрываешь.
– Ради бога, Эд, не мог бы ты вывести эту женщину отсюда, пока я не перерезал ей горло?
– Хотел бы сделать тебе одолжение, но собираюсь домой. Сын слег с температурой. Ты хочешь сказать мне что-нибудь еще?
– Нет. Со статьей о Карлайле покончено. Спасибо тебе.
– Ладно. Спокойной ночи, – произнес Бишоп, поднялся и ушел.
– Почему ты тоже не идешь домой? – поинтересовался Долан у Майры, надевая пальто.
– Не слишком хочется возвращаться в гостиницу. Останусь здесь. Устроюсь…
– Понял. Ты думаешь, что я собираюсь привести к себе домой девушку, не так ли?
– Нет, что, черт возьми, заставило тебя так думать? – спросила Майра. – Я доверяю тебе безоговорочно, Майк, безоговорочно. Доверяю как раз настолько, что могу броситься со стеллажа со связанными за спиной руками.
– О господи! – вздохнул Долан.
– И на твоем месте, – продолжала Майра, – я не стала бы приводить домой никакую женщину. Спать втроем в твоей кровати – неуютно… Ты ничего не забыл? – остановила она Долана в дверях. – Не хочешь взять свой пистолет?
– Пусть он будет у тебя. Сделай мне одолжение: засунь дуло себе в рот и нажми на спусковой крючок. Но только не в моей постели. Там свежие простыни…
Когда Долан пришел за кулисы, спектакль почти заканчивался, шел четвертый акт «Анны Кристи», сцена, где Берк говорит Анне, что он расписался на Лондондерри за Кейптаун. Долан постоял за кулисами несколько минут, присматриваясь к новому актеру, который играл Берка, затем прошел через пожарный выход и спустился в Бамбуковую комнату. Дэвид, Джонни Лондон и Эйприл праздно развалились на плетеной мебели.
