— Она будет напоминанием тебе о той ночи, когда приходили воры и жевали под кроватью твои галоши, — сказала кузина Элен с лукавой улыбкой. Все засмеялись, и Фил громче всех.
Никто не был обойден. В «прощальной коробке» оказались записная книжка для папы и блок глянцевой бумаги для тети Иззи. И Сиси тоже получила подарок — «Книгу о прекрасных поступках», где рассказывалось о мальчиках и девочках, которые совершили что-нибудь смелое и благородное. Сиси была так рада, что в первую минуту не могла найти слов.
— Ах, спасибо, кузина Элен! — сказала она наконец. Конечно, Сиси не была кузиной, но она и дети доктора Карра привыкли делиться друг с другом своими дядями, тетями и прочими родственниками точно так же, как и другими хорошими вещами.
На следующий день пришло время печального расставания. Дети стояли у ворот и махали носовыми платками вслед отъезжающему экипажу. Когда он скрылся из виду, Кейти убежала всплакнуть в одиночестве.
«Папа сказал, что хотел бы, чтобы все мы были похожи на кузину Элен, — думала она, вытирая глаза, — и я буду стараться стать такой. Хотя, боюсь, что даже если я буду стараться тысячу лет, мне все равно не стать и вполовину такой хорошей, как кузина Элен. Но я буду учиться, буду стараться держать свои вещи в порядке и буду очень добра к младшим. Ах, вот если бы вместо тети Иззи была кузина Элен, как мне тогда было бы легко! Но ничего — я все время буду думать о кузине Элен и начну завтра».
«Завтра я начну», — думала Кейти, засыпая в ту ночь. Как часто это бывает с нами! И как жаль, что, когда наступает утро и завтра превращается в сегодня, мы нередко просыпаемся с совершенно другим чувством — беспечные или раздраженные и совсем несклонные делать то хорошее, о чем мечтали засыпая.
Иногда кажется, что есть на свете маленькие злые чертенята, которые крепко связаны, пока светит солнце, но прокрадываются в наши комнаты, когда мы спим, чтобы дразнить нас и злить. А иначе почему, ложась спать добродушными и любезными, мы потом просыпаемся вдруг такими сердитыми? Именно это и случилось с Кейти. Когда она засыпала, ее последней мыслью было намерение стать сущим ангелом и как можно более походить на кузину Элен, а когда утром она открыла глаза, то была совсем не в духе и даже не на шутку сердита! Старая Мэри сказала бы, что Кейти встала не с той ноги. Интересно, между прочим, нет ли на свете кого-нибудь столь мудрого, кто мог сказать нам, какая нога «не та», чтобы мы всегда вставали с другой? Как бы это было удобно!
Вы, конечно, знаете, что, если мы начинаем день сердитые, непременно случаются всевозможные неприятности, словно нарочно для того, чтобы усилить наше раздражение. Самое первое, что Кейти сделала в то утро, — это разбила свою драгоценную вазу, ту, которую подарила ей кузина Элен.
Ваза стояла на комоде, а в ней был букет красных роз. На том же комоде было и зеркало на шарнирах. Когда Кейти расчесывала волосы, зеркало чуть-чуть наклонилось верхней частью вперед, и ей стало не видно своего лица. Будь она в хорошем расположении духа, это не раздражило бы ее. Но уже сердитая, она рассердилась еще сильнее и с силой толкнула верхнюю часть зеркала назад. Нижняя часть зеркала выдвинулась вперед, послышался звон — и первое, что увидела Кейти, были красные розы, рассыпавшиеся по полу, и осколки прелестного подарка кузины Элен.
Кейти тут же села на ковер и заплакала так горько, как если бы была не старше Фила. Тетя Иззи услышала ее причитания и вошла в комнату.
— Очень жаль, — сказала она, собирая осколки, — но ничего другого я и не ждала. Ты такая неаккуратная, Кейти. Ну, нечего сидеть тут и реветь! Встань и оденься. А то опоздаешь к завтраку.
— Что случилось? — спросил папа, увидев красные от слез глаза Кейти, когда она садилась за стол.
— Я разбила мою вазу, — ответила Кейти со скорбным видом.
— Было очень легкомысленно ставить ее в таком опасном месте, — сказала тетя Иззи. — Ты должна была знать, что зеркало может повернуться и стукнуть по ней. — Затем, увидев большую лужу слез посредине тарелки Кейти, она добавила: — Право, Кейти, ты слишком большая, чтобы вести себя как ребенок. Даже Дорри было бы стыдно так реветь. Возьми себя в руки!
Этот выговор не улучшил настроения Кейти. Она продолжила завтрак в мрачном молчании.
— А что все вы собираетесь сегодня делать? — спросил доктор Карр, желая перевести разговор на более приятную тему.
— Качаться! — крикнули хором Джонни и Дорри. — Александр повесил для нас в дровяном сарае отличные качели.
— Нет, — сказала решительным тоном тетя Иззи, — на качелях сегодня не качаться! Запомните, дети. Сегодня нельзя! А завтра, только если я разрешу.
Это было неразумно со стороны тети Иззи. Лучше бы она объяснила все до конца. А дело было в том, что, когда Александр вешал качели, надломилась одна из скоб, прикреплявших качели к балке под крышей сарая. Александр собирался днем заменить скобу, а пока предупредил мисс Карр, чтобы она не позволяла никому качаться, так как это действительно было небезопасно. Если бы тетя Иззи объяснила это детям, все было бы хорошо, но она считала, что дети должны слушаться старших без всяких объяснений.
Джонни, Элси и Дорри — все надулись, услышав это распоряжение. Элси первая вновь обрела хорошее расположение духа.
— Ну и пусть, — сказала она. — Мне все равно будет некогда. Я должна написать письмо кузине Элен.
— О чем? — спросила Кловер.
— О! Кое о чем! — ответила Элси с таинственным видом, покачав головой. — Никто из вас не должен знать. Так сказала кузина Элен. Это наш с ней секрет.
— Я не верю, что кузина Элен тебе вообще что-то говорила, — сказала Кейти сердито. — Она не доверила бы секрет такой глупой маленькой девчонке.
— А вот доверила! — возразила Элси гневно. — Она сказала, что мне можно доверять, как большой. И еще сказала, что я — ее любимица! Вот так-то, Кейти Карр!
— Перестаньте спорить, — сказала тетя Иззи. — Кейти, в верхнем ящике твоего комода полнейший беспорядок. Такого безобразия я в жизни не видела. Дети, сегодня постарайтесь держаться в тени. Слишком жарко, чтобы бегать на солнце. Элси, сходи в кухню и скажи Дебби, что мне нужно с ней поговорить.
— Хорошо, — сказала Элси с важностью, — а потом я вернусь писать письмо кузине Элен.
Кейти медленно, еле волоча ноги, пошла наверх. День был жаркий и томительный. Голова у нее немного болела, а глаза щипало и веки были тяжелыми оттого, что она так долго плакала. Все казалось скучным и противным. Она подумала, что тетя Иззи очень жестока — заставлять ее работать в каникулы! — и со стоном отвращения выдвинула верхний ящик комода.
Нужно признать, что мисс Иззи была права. Ящик едва ли мог выглядеть хуже, чем он выглядел. Он напоминал рецепт пудинга Белого Рыцаряnote 18, начинавшийся с промокательной бумаги и кончавшийся сургучом и порохом. Все вещи лежали в таком беспорядке, словно кто-то взял длинную палку и хорошенько перемешал ею содержимое ящика. Здесь были и книги, и коробки с красками, и исписанные листки бумаги, и грифельные карандаши, и щетки. Чулки развернулись и закрутились вокруг носовых платков, лент, белых воротничков. Гофрированные манжеты, все смятые, торчали из-под тяжелых предметов, а сверху лежали разные маленькие коробочки, раскрытые и пустые, — сокровища, которые в них когда-то хранились, провалились на дно ящика и исчезли под кучей остальных предметов.
Нужно было много времени и терпения, чтобы навести порядок в этой свалке. Но Кейти знала, что тетя Иззи скоро поднимется наверх, и потому не осмеливалась остановиться, пока все не было сделано. К концу своей работы она очень устала. Спускаясь вниз, она встретила на лестнице Элси, поднимавшуюся наверх с грифельной дощечкой в руках. Увидев Кейти, она спрятала дощечку за спину.
— Не смотри, — сказала она. — Это мое письмо кузине Элен. Никто, кроме меня, не знает секрет! Все уже написано, и я собираюсь отправить его по почте. Вот, видишь — марка. — И она показала уголок дощечки. Действительно, на рамку была наклеена марка.
— Дурочка! — сказала Кейти раздраженно. — Это нельзя посылать по почте. Дай сюда дощечку. Я перепишу то, что ты написала, на бумагу, а папа даст тебе конверт.
— Нет-нет, — закричала Элси, сопротивляясь, — не смей! Ты увидишь, что я написала, а кузина Элен велела мне не говорить. Это секрет. Отдай мою дощечку, я говорю! Вот скажу кузине Элен, какая ты злая, и тогда она не будет тебя ни капельки любить!
— Ну и держи тогда свою дурацкую дощечку! — сказала Кейти мстительно, толкая ее. Элси поскользнулась, взвизгнула, хотела схватиться за перила, но промахнулась, покатилась вниз по лестнице и с глухим стуком упала на пол в холле.
Она упала с не слишком большой высоты — всего полдюжины ступенек, но ударилась сильно и завопила так, словно ее убивали. На место происшествия тут же примчались тетя Иззи и Мэри.
