Перечисленные симптомы, прозрачные, словно газ, напоминают те облачка, которые едва-едва нарушают чистоту небесной лазури и носят название перистых. Вскоре тучи сгущаются.
Предаваясь тем возвышенным думам, которые, по выражению госпожи де Сталь, призваны вносить в жизнь больше поэзии[142], иные женщины, которым добродетельные матери, руководствуясь расчетом или щепетильностью, чувствительностью или лицемерием, внушили некие твердые принципы, принимают неотступно преследующие их мысли за дьявольские искушения: в поисках спасения они не пропускают ни одной службы, включая вечерню. Первый признак этой мнимой набожности — очаровательные, роскошно переплетенные молитвенники, с помощью которых милые грешницы тщетно пытаются исполнить свой долг перед религией, заброшенной было ради брачных радостей.
Всему этому есть объяснение, которое вам следует запечатлеть в памяти огненными буквами.
Если молодая женщина внезапно вспоминает о религии, к которой долгое время была равнодушна, эта перемена в ее привычках обличает перемены куда более глубокие и имеющие самое непосредственное отношение к счастью мужа. Из сотни женщин не меньше семидесяти девяти вспоминают о боге, если уже повели себя непоследовательно либо страстно об этом мечтают.
Но существует симптом еще более ясный, еще более прозрачный, внятный всякому, у которого есть в голове хоть капля мозга. Вот в чем заключается этот симптом.
В ту пору, когда вы и ваша супруга с равным удовольствием вкушали обманчивые радости медового месяца, жена ваша, точно образцовая любовница, во всем подчинялась вашей воле. Радуясь возможности доказать вам свою покорность, которую вы оба принимали за любовь, она по первому вашему приказанию, проворная, как белка, охотно проскользнула бы по крыше вдоль кровельного желоба — лишь бы угодить вам. Одним словом, она находила неизъяснимое удовольствие в том, чтобы приносить вам в жертву то «я», которое как раз и отличает ее от вас. По зову сердца она растворялась в вас без остатка: Una caro[143].
Но постепенно все эти добрые, но непрочные намерения развеялись как дым. Оскорбленная неуважением к ее воле, жена ваша попытается теперь наверстать упущенное и каждый день будет одерживать в борьбе с вами все новые и новые победы.
Первым следствием этой борьбы за «достоинство замужней женщины» станет некоторая сдержанность и вялость, заметная лишь вам одному в минуту наслаждения.
Во время медового месяца вам, возможно, удалось освоить те или иные — смотря по силе вашей страсти — из двадцати двух способов дарить удовольствие, прекрасно известных греческим куртизанкам[144], каждая из которых достигла непревзойденного совершенства в одной из двадцати двух областей этого потаенного искусства. Несведущая и простодушная, любопытная и полная надежд, ваша молодая жена также свыклась с некоторыми основами сей мало кому знакомой науки, овладеть которой мы особенно горячо советуем будущему сочинителю Физиологии наслаждения.
И вот однажды зимним утром, подобно стае птиц, спасающихся от нагрянувших холодов, разом снимаются с места и улетают Феллатриса, мастерица сдерживать кокетливыми уловками приступы пылкой страсти, дабы продлить наслаждение; Трактатриса, уроженка благоуханного Востока, где в чести радости баснословные; Распалительница, дочь Южной Италии; Любовница с Лемана, несущая с собой ласки нежные и жгучие; Коринфянка, которая при необходимости заменила бы всех названных выше, и, наконец, искусительница Фисидиссеза, обладательница острых шаловливых зубок, которые, кажется, сами знают, что им делать. Из всех этих див с вами остается от силы одна; но однажды вечером улетает и она, блистательная и неистовая Пропетида, — распростерши белые крылья и нагнув голову подобно ангелу, исчезающему из глаз Авраама на полотне Рембрандта[145], она в последний раз показывает вам восхитительные сокровища, которым сама не знает цены и которые дозволено было созерцать упоенным взором и ласкать любящей рукой лишь вам одному.
Итак, у вас отнимают все эти утонченные наслаждения, отнимают возможность утолять прихоти души и посылать стрелы Амура и оставляют вам только вульгарнейший из способов удовлетворения любовной страсти, примитивный и невинный атрибут Гименея, мирную дань любви, какую приносил простодушный Адам нашей общей праматери и которая, без сомнения, внушила Змею мысль научить ее чему-нибудь более изощренному. Впрочем, симптомы редко бывают столь недвусмысленны. Большинство супругов — слишком правоверные христиане, чтобы следовать обычаям языческой Греции. Поэтому необходимо напомнить мужьям о последних симптомах, к числу коих принадлежит вторжение на мирное супружеское ложе тех дерзких наслаждений, что являются по преимуществу плодами беззаконной страсти. В надлежащее время и в надлежащем месте мы опишем эти пленительные симптомы более подробно; в ту пору, о которой мы ведем речь теперь, дело чаще всего ограничивается безразличием к супружеским обязанностям и даже отвращением к ним, оценить которое способны вполне лишь вы один.
Сообщив таким образом благородное достоинство супружеской жизни с вами, жена ваша идет дальше и принимается утверждать, что ей надлежит иметь свое мнение, а вам — свое. «Если женщина вышла замуж, — говорит она, — это вовсе не означает, что она поклялась отречься от собственного разумения. Неужели женщины в самом деле всего лишь рабыни мужчин? Человеческим законам под силу сковать тело, но не мысль!.. Господь поместил ее слишком близко от своего престола, чтобы тираны дерзнули поднять на нее руку».
Идеи такого рода посещают вашу супругу либо потому, что вы не помешали ей получить чересчур свободное воспитание, либо потому, что вы оставили ей чересчур много времени на раздумья. Об этом мы поговорим особо в Размышлении, посвященном «Семейному образованию».
Затем ваша жена начинает употреблять выражения «моя спальня, моя постель, мои покои». На ваши вопросы она то и дело отвечает: «Но, друг мой, это вас не касается!» или: «Мужчины ведут дом по-своему, а женщины — по-своему». Или же, насмехаясь над мужчинами, сующими нос в хозяйственные дела, объявляет, что «есть вещи, в которых мужчины решительно ничего не смыслят».
Число вещей, в которых вы решительно ничего не смыслите, будет расти с каждым днем.
Однажды утром в вашем домашнем храме вы увидите два алтаря на том месте, где привыкли видеть один. Между алтарем вашей жены и вашим алтарем разверзнется пропасть, которая с каждым днем будет становиться все более и более глубокой — исключительно во имя защиты достоинства замужней женщины.
Вы узнаете множество новых идей, которые вам помимо вашей воли внушат с помощью живой силы — силы весьма древней и весьма мало известной. Сила пара, коня, человека или воды приносит людям неоценимую пользу, но женщину природа наделила нравственной силой, с которой все перечисленные выше силы тягаться неспособны: назовем ее силой трещотки. Женщина, прибегнувшая к этой силе, не умолкает ни на минуту, она вечно твердит одни и те же слова, вечно отстаивает одни и те же идеи, так что вы соглашаетесь на все что угодно, лишь бы вас оставили в покое.
Сила трещотки докажет вам:
что вам повезло, ибо вы взяли в супруги женщину несравненных достоинств;
что, выйдя за вас, она оказала вам незаслуженную честь;
что женщины часто смотрят на вещи куда более здраво, чем мужчины;
что вам следовало бы всегда и обо всем придерживаться мнения вашей жены;
что вы обязаны уважать мать ваших детей, чтить ее, доверять ей;
что наилучший способ не быть обманутым заключается в том, чтобы положиться на деликатность женщины: ведь согласно некоторым старинным предрассудкам, которым мы по слабости душевной позволили распространиться в обществе, мужчина неспособен помешать своей жене его минотавризировать;
что законная жена — лучшая подруга мужчины;
что женщина — хозяйка в своем доме и королева в своей гостиной и проч.
Те, кто пытаются проявить твердость и противостоять борьбе за достоинство замужней женщины, осуждены пополнить разряд обреченных.
Вначале они затевают ссоры, что сообщает им в глазах жен вид тиранов. Тирания же мужа всегда служит ужасным оправданием для непоследовательности жены. Вдобавок в этих мимолетных спорах женщины неопровержимо доказывают своим и нашим родным, всему свету, да и нам самим, что неправы именно мы. Если же ради собственного спокойствия или из любви к жене вы признаёте пресловутые права замужней женщины, вы даете вашей благоверной преимущество, которым она будет пользоваться вечно. Муж, как и правительство, ни за что не должен признаваться в ошибках. Иначе женское достоинство продолжит свою тайную работу и окончательно лишит вас власти; вы погубите себя, и рано или поздно дело кончится тем, что жена выгонит вас из своей постели.
