Черный силуэтикъ Джорджа, пріобрѣтенный за шиллингь, висѣлъ, съ нѣкотораго времени, надъ постелью мистриссъ Эмми подлѣ другаго безцѣннаго портрета. Когда мастеръ Джорджъ дѣлалъ свои обычные визиты на Аделаидины Виллы, обитатели этого скромнаго захолустья съ любопытствомъ смотрѣли на него изъ своихъ оконъ, и любовались на маленькаго всадника, галопирующаго на чудесномъ скакунѣ. Однажды малютка Джорджъ вошелъ въ хижину своей матери съ какимъ-то особенно торжественнымъ лицомъ, и послѣ обычныхъ привѣтствій, вынулъ изъ кармана своего сюртука (то былъ самый модный бѣлый сюртучокъ съ бархатнымъ воротинкомъ) красный сафьянный футляръ.
— Вотъ тебѣ, мама, сказалъ онъ съ торжествующимъ лицомъ, подавая футляръ мистриссъ Эмми. Я купилъ его на свои собственныя деньги. Надѣюсь, это будетъ тебѣ очень пріятно.
Открывъ футляръ, Амелія съ радостнымъ крикомъ заключила малютку въ свои объятія, и покрыла его тысячью поцалуевъ. То былъ мимьятюрный портретъ самого Джорджиньки, весьма искусно сдѣланный, хотя, разумѣется; оригиналъ миньятюра въ мильйонъ разъ былъ лучше, какъ думала вдова. Однажды старикъ Осборнъ, проѣзжая по Соутамптонской улицѣ, замѣтилъ въ окыѣ магазина превосходныя картины, и немедленно заказалъ ихъ художнику портретъ своего внука. Впродолженіе одного изъ сеансовъ, мастеръ Джорджъ, располагавшій значительною суммою карманныхъ денегъ, вздумалъ спросить живописца, что будетъ стоить копія миньятюрнаго портрета, и сказалъ, что онъ готовъ заплатить за работу своими собственными деньгами, такъ-какъ миньятюръ предназначается въ подарокъ мамашѣ. Художникъ согласился за бездѣлицу исполнить желаніе малютки, и когда старикъ Осборнъ услышалъ объ этомъ событіи, Джорджднька получилъ отъ него вдвое больше совереновъ, сколько заплатилъ онъ за копію миньятюра.
Дѣдъ былъ очень радъ обнаруженію такихъ великодушныхъ чувствъ въ своемъ внукѣ.
Но что значила эта радость въ сравненіи съ восторгомъ, овладѣвшимъ душою мистриссъ Эмми? Это доказательство сердечной привязанности малютки очаровало ее въ самой высокой степени, и Амелія была теперь душевно убѣждена, что не было въ мірѣ мальчика, способнаго равняться въ великодушіи съ ея сыномъ. Мысль о его любви осчастливила ее на нѣсколько недѣль. Сонъ мистриссъ Эмми сдѣлался отраднѣе и спокоинѣе, когда портретъ Джорджиньки лежалъ подъ ея изголовьемъ, и намъ было бы неудобно пересчитать, сколько разъ она цаловала его и плакала надъ нимъ. Робкое сердце нѣжной вдовы проникалось неизрѣченною благодарностью, какъ-скоро она видѣла какіа-нибудь доказательства привязанности отъ любимыхъ ею особъ. Въ первый разъ теперь была она утѣшена и вполнѣ счастлива послѣ разлуки съ сыномъ.
Въ новомъ своемъ домѣ мастеръ Джорджъ хозяйничалъ и распоряжался, какъ истинный милордъ. За обѣдомъ онъ подчивалъ виномъ, и самъ тянулъ шампанское съ такимъ джентльменскимъ видомъ, что старый дѣдъ былъ отъ него въ восторгѣ.
— Посмотрите-ка на него, посмотрите! говаривалъ обыкновенно мистеръ Осборнъ, подталкивая локтемъ своего сосѣда, причемъ самодовольное лицо его покрывалось пурпуровой краской. Гдѣ, спрашивается, видали вы такого молодца? Ахъ, Боже мой! Да вѣдь ему скоро понадобятся туалетъ и бритва! Мы не успѣемъ оглянуться, какъ у него выростутъ усы. Это ужь я вамъ говорю.
Должно однакожь замѣтить, что продѣлки этого удивительнаго мальчика не совсѣмъ нравились гостямъ и пріятелямъ стараго джентльмена. Судья Коффинъ не находилъ ни малѣйшаго удовольствія въ томъ, что мастеръ Джорджъ безпрестанно вмѣшивался въ разговоръ, и прерывалъ его на самыхъ интересныхъ мѣстахъ. Полковникъ Фоги, казалось, вовсе не интересовался зрѣлищемъ полупьянаго мальчишки. Мистриссъ Тоффи, супруга королевскаго адвоката, не чувствовала никакого удовольствія, когда вертлявый Джорджинька столкнулъ однажды своимъ локтемъ рюмку портвейна на ея желтое атласное платье, и самъ же захохоталъ надъ этой бѣдой. Еще менѣе забавнымъ покзалось ей то обстоятельстяо, когда мастеръ Джорджъ отколотилъ на Россель-Скверѣ ея третьяго сынка, годомъ постарше Джорджа. Этотъ юный джентльменъ учился въ школѣ доктора Тикклея, откуда онъ пріѣзжалъ по праздникамъ домой, гдѣ злосчастная судьба впервые столкнула его съ мастеромъ Джорджемъ. Но этотъ геройскій подвигъ особенно понравился мистеру Осборну, и онъ поспѣшилъ наградить внука двумя соверенами, съ обѣщаніемъ давать ему по стольку же за каждаго мальчишку старше его годами, котораго удается «оттузить» мистеру Джорджу. Трудно сказать, что именно хорошо ваходилъ старикъ въ этихъ битвахъ; вѣроятно смекалъ онъ, что мальчики исподоволь должны пріучиться къ мужественной отвагѣ, столько необходимой для нихъ впослѣдствіи на широкой дорогѣ жизни. Впрочемъ англійское юношество воспитывается въ такихъ нравахъ съ незапамятныхъ временъ, и много между нами стоическихъ философовъ, готовыхъ всѣми силами отстаивать необходимость всѣхъ этихъ дѣтскихъ забавъ. Гордый славою и побѣдой надъ мастеромъ Тоффи, Джорджъ естественнымъ образомъ возъимѣлъ желаніе сообщить своимъ подвигамъ обширнѣйшіе размѣры. Случай представился весьма скоро. Однажды юный Джорджъ, разодѣтый въ пухъ и перетянутый въ ниточку, вышелъ погулять въ сопровожденіи своего пріятеля, мастера Тодда, сына младшаго партнёра фирмы Осборна и Компаніи. Наружность юнаго Осборна обратила на себя виміаніе булочникова сына, и онъ былъ столько дерзокъ, что осмѣлился, по этому поводу, высказать вслухъ нѣсколько саркастическихъ замѣчаній. Джорджинька, неговоря дурнаго слова, скинулъ свою куртку, отдалъ ее на сохранепіе мастеру Тодду и, засучивъ рурва, рѣшился наказать грубіяна. Но фортуна на этотъ разъ обратилась къ нему спиною, и побѣдителемъ остался негодный булочникъ! Мастеръ Джорджъ возвратился домой съ подбитымъ глазомъ, и по воротничкамъ его голландской рубашки струился кларетъ, откупоренный изъ собственнаго его носа. Онъ сказалъ дѣдушкѣ, что соперникомъ его въ битвѣ былъ гигантъ, и вслѣдъ за тѣмъ перепугалъ свою бѣдную мать на Аделаидиныхъ Виллахъ, представивъ ей весьма длинный и достовѣрный отчетъ о подробностяхъ битвы.
Этотъ юный Тоддъ, изъ Корамской улицы, что на Россель-Скверѣ, былъ задушевнымъ другомъ и поклонникомъ мистера Джорджа. Оба они, съ одинаковымъ искусствомъ, рисовали театральныя фигуры, кушали съ одинаковымъ аппетитомъ пирожки и малиновые торты, катались по льду на копькахъ по Реджентъ-Парку, какъ-скоро вода замерзала въ зимнее время, и оба, наконецъ, съ одинаковой охотой ѣздили въ театръ, куда, по приказанію мистера Осборна, сопровождалъ ихъ Раусонъ, тѣлохранитель мастера Джорджа.
Подъ руководствомъ этого джентльмена, молодые люди обозрѣли всѣ главнѣшнія зрѣлища столицы, и познакомились съ именами всѣхъ актёровъ отъ Дрюриленскаго театра до Sedler's Wells. Ha домашнемъ театрѣ, въ семействѣ Тодда, они сами разыгрывали многія роли съ блистательнымъ успѣхомъ. Послѣ спектакля, обязательный Раусонъ нерѣдко угощалъ своихъ юныхъ господъ устрицами и пуншемъ. Можно съ достовѣрностію заключить, что и мастеръ Джорджъ оставался въ свою очередь благодарнымъ къ этому великодушію слуги.
Мистеръ Вульси, знаменитый портной изъ Вест-Энда, получилъ приказаніе украсить джентльменскую особу мастера Джорджа самымъ блистательнымъ образомъ, не щадя никакихъ издержекъ. Старикъ Осборнъ и слышать не хотѣлъ о портныхъ изъ Сити или Гольборна, которые шили платье на него самого. Мистеръ Вульси далъ полный разгулъ своей фантазіи, и снабдилъ мальчика фантастическими панталонами, фантастическими жилетами и фантастическими куртками, которыхъ могло бы достать на цѣлую школу маленькихъ денди. Были у него бѣлые жилеты для баловъ, и черные бархатные жилеты для обѣдовъ. Къ столу онъ всегда являлся «настоящимъ вест-индскимъ франтомъ», какъ справедливо замѣчалъ его сосѣдъ. Одному изъ слугъ поручено было завѣдывать туалетомъ мастера Джорджа, отвѣчать на его колокольчикъ и подавать ему письма не иначе, какъ на серебряномъ подносѣ.
Послѣ завтрака, Джорджинька сидѣлъ обыкновенно въ столовой, въ большихъ креслахъ, и читалъ «Morning Post», принимая позу и осанку взрослаго джентльмена. «Какой у него гордый и повелительный видъ!» замѣчала прислуга, удивляясь преждевременному развитію малютки. Тѣ, которые хорошо помнили капитана, его отца, утверждали положительно, что мастеръ Джорджъ похожъ на него, какъ двѣ капли воды. Неугомонная дѣятельность этого удивительнаго мальчика, его бранчивость, грозныя и повелительныя манеры оживляли какъ-нельзя больше унылый домъ богатаго негоціанта.
Воспитаніе Джорджа поручено было знаменитому ученому и педагогу, приготовлявшему нобльменовъ и джентльменовъ для поступленія въ университеты, юридическія коллегіи, и для занятія разныхъ ученыхъ профессій. Въ программѣ этого заведенія было объяснено, что «благородные юноши, поступающіе въ сей учебный институтъ, будутъ наслаждаться, въ семействѣ содержателя, всѣми выгодами изящно-утонченныхъ обществъ, равно какъ чувствами родственной довѣренности и родительской любви». Этимъ объявленіемъ достопочтенный Лоренсъ Виль, капелланъ лорда Барикриса, и супруга его, мистриссъ Виль, надѣялись заманить къ себѣ благородное юношество изъ многихъ столичныхъ домовъ. Жительство ихъ было въ Блюмсбери, на улицѣ Оленей.
