7
Порфирий (ок. 233, Тир — ок. 300, Рим) — греческий философ, ученик и биограф Плотина, последователь неоплатонизма.
Лестница Иакова — см. Бытие, 28:12–16.
Баррес Морис (1861–1923) — французский писатель и политический деятель. Нонконформист и яростный индивидуалист, он в зрелые годы стал пропагандировать ультранационалистические взгляды.
Фонтанес Луи де (1757–1821) — французский литератор, преподаватель Парижского университета.
Паскаль Блез (1623–1662) — великий французский математик, физик и философ. Арно Антуан(1612–1694) — французский философ и теолог; в 1641 году принял духовный сан. Автор нескольких значительных философских трудов (в том числе знаменитой книги «Логика, или Искусство мыслить», написанной совместно с Пьером Николем. Саси Исаак Леметр де (1613–1684) — французский священник и писатель; был духовником и наставником Паскаля.
Главный придел (исп.).
Часть храма, внутреннее святилище (лат.).
Усадьба (в Толедо) (исп.).
Тэн Ипполит (1828–1893) — французский историк, мыслитель, литературный критик, автор фундаментальных трудов по истории и философии.
Моррас Шарль (1868–1952) — французский писатель и журналист, многие годы сотрудничавший с М. Барресом; придерживался консервативных, крайне националистических взглядов.
Чандранагар (Чандернагор) — «Лунный город», город и порт в северо-восточной Индии, в штате Западная Бенгалия, близ г. Калькутты. Ранее — крупная французская колония.
Манфред — главный герой одноименной поэма Джорджа Гордона Байрона.
Моран Поль (1888–1976) — французский писатель и дипломат, страстный любитель путешествий.
Имеется в виду Марк Валерий Марциал (ок. 40 — ок.104 г.), более всего известный как автор собрания блистательных эпиграмм.
Вовенарг Луи де Клапье де, маркиз (1715–1747) — писатель-моралист, автор знаменитых афоризмов; друг Вольтера.
Усталая, но неудовлетворенная (лат.).
Юлий II — римский первосвященник (1503–1513), прозванный Грозным; ставя перед собой цель, добивался ее любыми средствами. Современники говорили, что не было ни одного преступления, в котором он не был бы замешан.
Бардо — город в Тунисе, где в Средние века был выстроен роскошный дворец, долгое время служивший загородной резиденцией султанов. В XVI веке здесь селились беженцы из Андалузии, изгнанные Фердинандом Арагонским и Изабеллой Кастильской. Благодаря испанским поселенцам это место впоследствии славилось роскошными садами.
Дугга — сохранившийся до наших дней памятник древнеримской культуры II в. н. э., недалеко от столицы Туниса.
Блаженны не обладающие (лат.).
Никто не может выстоять против бога, кроме самого бога (лат.).
Здесь и далее речь идет о книге «Над схваткой».
«Так как учение о мировой душе было принято почти повсеместно (у древних), и каждая часть мироздания рассматривалась как живой орган, в котором присутствует эта душа, то, по-видимому, было дозволено почитать все без изъятия части мироздания… Вот откуда возник дух терпимости и кротости, царивший у язычников; людям и в голову не приходило преследовать и терзать друг друга; все религии, все богословские учения пользовались равным уважением; ересей, религиозных войн и споров еще не знали». Монтескье, «Рассуждение о политике римлян в области религии».
«Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое». Толстой, «Дневник», 1895–1899.
25 октября 1917 года, посетив Лувр во время увольнительной, я записал свои впечатления в блокнот (впоследствии эти строки будут напечатаны):
«Лувр. Я просто болен от такого скопления красоты. Меня лихорадит, я весь в поту и вдруг чувствую ледяной озноб: не было бы бронхита (так). Я так дрожу, что трясется витрина, к которой я прислоняюсь.
Нет, я ни за что не смогу постичь все в одно мгновение. Ни за что не смогу в одно мгновение охватить умом все возрасты людей, все наслаждения людей, все грани человеческой красоты.
Мучительное чувство обделенности. Мне всегда будет чего-то недоставать. Даже если бы я смог завладеть всеми произведениями искусства, какие вижу здесь, на свете есть еще и другие, и они никогда не будут моими. Болезненная потребность сплавить все воедино — переживать все заново. Я растерялся и чувствую себя несчастным.
Выйдя отсюда, я ощутил потребность в физическом удовольствии и выпил кружку пива, просто чтобы на секунду испытать удовлетворение…»
Ах, как это на меня похоже! Вплоть до кружки пива десятилетней давности, перекликающейся с лимонадом «затравленного скитальца». Лучшее лекарство — ощущение, причем самое доступное и простое. То cure the soul by the senses (Лечить душу ощущениями (англ.).). Сегодня я обращаю особое внимание на слова «постичь» и «завладеть»: они ясно показывают, что чувство обделенности было двойственным — я жаждал одновременно обладания интеллектуального и материального.
Через несколько дней, снова побывав в Лувре, я написал о богах-животных:
«Лувр. Я чувствую себя равным в компании этих чудовищных богов (ассирийских, финикийских и пр.). Они мне как приятели. Я для них свой. Даже чересчур свой, я чуть ли не пугаюсь самого себя».
Полагаю, никто не усмотрел здесь прообраза «Бестиариев».
Ответственность. — Написав это, я через некоторое время нашел в личном дневнике Рене Буалева(Буалев Рене (1867–1926) — французский прозаик и поэт, автор нескольких романов о провинциальной жизни, написанных в традиционной, классической манере) (за 1903 год) запись, посвященную «Воскресению»:
«Чувство ответственности, о котором в наши дни человек призван помнить постоянно, напрочь лишает нас инициативности и предприимчивости. Это нельзя считать проявлением моральной высоты или прогрессом в области морали: это просто моральное бессилие… Мне больше нравится дерзкая беспечность наших отцов, особенно в любви. Разве любовь нельзя назвать благом? А сделать девушке ребенка, несмотря на все неприятности, могущие от этого произойти, — разве это не похвально?.. Любовь — это стихийная сила. Она должна быть такой. Попытаться сдержать ее натиск — все равно что бороться против солнца».
Довольно-таки смело для академика, не правда ли? Однако если люди неправы, пытаясь сдержать натиск любви, то не потому, что любовь подобна солнцу: это несколько туманно. Люди неправы вот почему: когда натиск любви пытаются сдержать, она причиняет больше бед, чем если бы ей дали полную волю; я убежден в этом. Приходится слышать рассуждения о «свободной любви», но нам ведь известно, что «свободная любовь» — все же мещанское понятие, что в XX веке не существует свободной любви. Но ее время еще настанет.
В одном из монастырей Севильи я видел посмертную маску Мигеля де Маньяра, и меня поразило ее сходство с прекрасным лицом Буалева в последние годы жизни. Дон Жуан! Буалев говорил мне, что не может высказать сокровенное, потому что состоит во Французской Академии. Печально, если принадлежность к Академии мешает людям свободно выражать свои мысли: статус академика должен был бы прибавить им смелости и дать возможность наконец-то высказаться свободно. Подобные замечания (а я слышал их от Буалева не один раз) показывают, что личность его была масштабнее, чем творчество: он не позволял себе лишнего как до приема в Академию, чтобы не напугать ее, так и уже будучи принятым, чтобы не уронить ее авторитет. Словом, каждый раз он находил повод, чтобы затыкать себе рот.
В этой записи есть и еще одна любопытная деталь. Он говорит, что любовь нельзя сдержать, и что ее не следует сдерживать. Выходит, если бы у Буалева была дочь, и я сделал бы ее матерью, ее отец ничего не имел бы против? Как-то не очень верится. Что тут скажешь? Если человек робок в мыслях, он внушает мне большее уважение, нежели тот, кто дерзок в мыслях, но робок на деле. Однако хочется подчеркнуть, что мы вовсе не осуждаем Буалева. Мы ведь не знаем, как бы он себя повел.
