Ответов на эти вопросы мы не находим. Их сглатывают последняя тьма и последняя тишина уходящей ночи. Мы понимаем одно: Эри Асаи вернулась в свою комнату и в свою постель. Умудрившись не потерять всякую форму в проклятом экране. То ли как-то открыла дверь. То ли нашла еще какой-нибудь выход.
Как бы там ни было – невероятная драма, разыгравшаяся здесь сегодня ночью, похоже, закончилась. Словно завершился какой-то цикл, и все вернулось на круги своя, не оставив в этой реальности ни малейших следов, не произведя никаких перемен. Причины и следствия сплели вокруг нас свою цепь, выдержав строгий баланс между синтезом и распадом. И все это произошло в жуткой трещине между полуночью и рассветом. В черной бездонной пучине, что разверзается перед нами каждую ночь по законам, которые нам неизвестны и против которых мы бессильны. Кого и когда эта бездна проглотит в следующий раз, в каком мире выплюнет – человеку знать не дано.
Эри Асаи спит на своей кровати. Ни облачка на лице. Черные волосы разметались на подушке, словно пригвождая к месту и без того застывшую тишину. Ночь, похоже, и правда подходит к концу. Самая глубокая, самая страшная тьма уже вроде бы отступила.
Или это нам только кажется?
05:10 am
Круглосуточный «7-Илевен». Закинув за плечо футляр с тромбоном, Такахаси придирчиво выбирает себе еду. Завтрак, который он съест поближе к обеду, после того как выспится в своей съемной квартирке. В магазине безлюдно. В динамиках под потолком Сикао Суга наяривает свой «Бомбовый Сок» [21]. Такахаси снимает с полки упаковку сэндвичей с тунцом. Затем выбирает пакет молока, проверяет срок годности. Молоко в его жизни выполняет очень важную функцию. Никаких, даже самых мелких небрежностей с молоком допускать нельзя.
И тут почти напротив него, на соседней полке с сырами звонит телефон. Такахаси озадаченно хмурится. Что за растяпа забыл в магазине мобильник? Он машинально оглядывается на кассу, но продавец куда-то исчез – видно, вышел в подсобку. Телефон продолжает звонить. Делать нечего. Такахаси берет в руку серебристый мобильник и нажимает «ОК.».
– Алло! – говорит Такахаси.
– Убегать некуда, – говорит мужской голос в трубке. – Никуда не денешься. Мы тебя из-под земли достанем.
Ровный, бесцветный голос словно декламирует текст, отпечатанный на бумаге заранее. Ни единой эмоции. О чем речь, Такахаси, само собой, не имеет ни малейшего понятия.
– Эй, постойте! – говорит Такахаси уже громче. Но его слова, похоже, не достигают ничьих ушей.
Мужчина в трубке произносит слова так, будто начитывает послание на автоответчик и не собирается ни с кем общаться.
– Мы просто сломаем тебе хребет. Как ты выглядишь, мы уже знаем.
– Эй… Вы там что, серьезно?…
– Никто на свете не мечтает сломать тебе хребет так сильно, как мы.
Не представляя, что на это сказать, Такахаси молчит. От тяжелого футляра затекает плечо и ноет рука.
– Может, ты и забудешь. Но мы не забудем.
– Но я не понимаю, о чем вы! – пытается вставить Такахаси. – Это даже не мой телефон!
– Теперь тебе крышка.
Связь обрывается. Последняя фраза отдается в голове гулким эхом, точно волна, разбившаяся о бетон волнореза. С полминуты Такахаси стоит как вкопанный, уставившись на телефон в руке. Кто такие «мы»? И кому предназначался звонок? Этого Такахаси, конечно, не знает. Но голос в трубке был таким неприятным, а слова источали такую ненависть, что парень невольно мотает головой, вытряхивая из правого уха (со шрамом) застрявшее там чужое проклятье. Рука с телефоном одеревенела так, будто стискивала змею.
За одним человеком гоняется сразу несколько, представляет себе Такахаси. И, судя по интонации в трубке, убежать этому одиночке уже не удастся. Где-нибудь когда-нибудь на него нападут со спины и сломают ему позвоночник. Что же с ним будет дальше?
Перестань, успокаивает себя Такахаси. Все это – изнанка жизни огромного города. Беспринципное и кровавое дно, к которому ты, слава богу, не имеешь ни малейшего отношения. Чужой мир, звуки которого ты случайно услышал в чужом телефоне. Потому что всего лишь хотел помочь. Думал, забыл человек телефон и звонит выяснить, где же именно…
Закрыв серебристую «раскладушку», Такахаси кладет мобильник на полку. Точно туда же, откуда взял, – поближе к нарезанному треугольниками «камамберу». С такой игрушкой лучше не забавляться. А еще лучше – отойти от нее совсем. Как можно скорее и как можно дальше. Быстрыми шагами Такахаси подходит к кассе и, вынув из кармана горсть мелочи, расплачивается за сэндвичи и молоко.
05:24 am
Все тот же маленький парк, где собираются кошки. На скамейке сидит Такахаси. Вокруг ни души. Две пары качелей, жухлая листва на земле, тонкий серп луны в небесах. Такахаси достает из кармана мобильник и нажимает кнопки.
Номер отеля «Альфавиль». Звонит телефон. На четвертом или пятом звонке Мари открывает глаза. Хмурится, глядит на часы. Привстает в кресле и снимает трубку.
– Алло? – неуверенно произносит Мари.
– Алло, это я. Разбудил?
– Есть немножко, – отвечает Мари. И откашливается, прикрывая трубку ладонью. – Но это не важно. Я тут в кресле задремала…
– Как насчет завтрака? Я же обещал угостить тебя классным омлетом. А не хочешь омлет, там еще много вкусного готовят.
– А твоя репетиция уже закончилась? – спрашивает Мари. И удивляется собственному голосу. Совершенно чужой.
– Закончилась. Я от голода уже совсем скоро помру. А ты?
– А я, если честно, есть не хочу. И еще домой бы пораньше вернуться…
– Ну ладно. Давай хоть до метро тебя провожу. Думаю, первые поезда уже пошли.
– Да здесь до метро три шага. Я и сама дойду…
– Если можно, я хотел еще немного поговорить. Пока до станции дойдем – поболтали бы. Если не помешаю, конечно.
– Да нет, не помешаешь…
– Ну тогда я через десять минут зайду. Нормально?
– Давай, – говорит Мари.
Отключившись, Такахаси прячет трубку в карман. Встает со скамейки, потягивается всем телом и задирает голову. В небе, пока еще темном, поблескивает тоненький месяц. С точки зрения огромного мегаполиса, просто удивительно, как такое сокровище болтается всем на обозрение совершенно бесплатно.
– Убегать некуда! – говорит Такахаси месяцу первое, что приходит на ум.
Слова эти, как загадочная метафора, надолго врезались ему в память. Убегать некуда. Может, ты и забудешь, но мы не забудем, – сказал ему голос в трубке. А что если он обращался не к кому-нибудь, а лично к нему? Может, все это не случайно? Может, этот чертов мобильник специально дожидался на полке с сырами, пока он, Такахаси, не окажется рядом? Кто такие «мы»? И чего именно не забудут?
Такахаси закидывает за спину футляр с тромбоном и бредет к «Альфавилю». Почесывая на ходу отросшую за ночь щетину. Ночная мгла еще окутывает город мрачной вуалью. На улицы выползают мусороуборочные машины. Словно заблудившись во времени, по тротуарам к метро стекаются фигурки людей – тех, кто провел ночь в городе. Они движутся к цели, как лосось по реке на нерест, чтобы успеть на первую электричку. И те, кто всю ночь работал, и уставшие от ночного веселья – все сейчас одинаково молчаливы. Даже у юной парочки, что обжимается у автоматов с напитками, к утру не хватает слов, и общаться они могут уже только руками.
Новый день на подходе. Но и старый пока не хочет сдавать позиций. Будто река, что впадает в море, старое время борется с новым, сталкивая течения, закручиваясь водоворотами. Но от которого из них больше сжимает сердце, Такахаси определить не берется.
05:38 am
Мари с Такахаси бредут по улице. У Мари на плече сумка, кепка «Red Socks» надвинута до бровей. Очков нет.
– Наверное, спишь на ходу? – спрашивает Такахаси. Мари качает головой:
– Я же подремала немного.
– А я однажды после ночной репетиции сел на Синдзюку в электричку, на ветку Тюо-сэн, и заснул. Открываю глаза – а я уже в префектуре Яманаси! И за окном сплошные горы бегут [22]… Всю жизнь засыпаю где попало, прямо беда.
Мари молчит, явно думая о чем-то другом.
– Слушай… – решительно говорит Такахаси. – Насчет того разговора. Ну, про Эри. Если ты не захочешь рассказывать, то и не надо. Я спрошу, а ты можешь и не отвечать.
– Угу…
– Твоя сестра очень крепко спит. И не собирается просыпаться. Ты так сказала, верно?
– Ну да.
– Не знаю, как лучше спросить, но… Ты имеешь в виду кому? Что-то вроде потери сознания, да?
– Не совсем, – говорит Мари. – Ее жизни ничто не угрожает. Она просто… спит.
– Просто спит? – повторяет Такахаси.
– Да. Только… – Мари собирается что-то добавить, но вздыхает. – Ты извини, но я все-таки не готова к этому разговору.
– Ну, хорошо. Не готова – так не готова.
