Неужели же у вас достанет наивности полагать, что повадки и чувства такого человека, как вы, человека, который одевается, раздевается и проч., и проч. на глазах у жены, способны успешно соперничать с чувствами, изображенными в книгах, с выведенными там идеальными любовниками, на чьих нарядах прекрасная читательница никогда не заметит ни дырки, ни пятна?.. Жалкий глупец! Конечно, в конце концов ваша жена догадается, что пиитические герои встречаются в жизни так же редко, как Аполлоны Бельведерские, но увы! на ваше и на ее несчастье, это случится слишком поздно!
Многие мужчины с трудом решатся запретить женам читать; найдутся даже такие, которые станут утверждать, что чтение имеет несомненное преимущество: оставив жену дома с книгой, муж по крайней мере может не питать сомнений касательно ее времяпрепровождения. На это я, во-первых, отвечу, что в следующем Размышлении надеюсь показать, какого врага наживает себе муж в лице жены, сидящей в четырех стенах, а во-вторых, спрошу: разве не случалось вам видеть мужей, начисто лишенных поэзии, которые умеют смирить своих бедных супруг, сведя их жизнь к существованию механическому? Исследуйте речи этих великих людей! Выучите наизусть великолепные доводы, с помощью которых они развенчивают поэзию и прелести фантазии.
Если же, несмотря на все ваши старания, супруга ваша по-прежнему будет скучать по книгам, тогда... предоставьте в ее распоряжение все книги разом, от детской «Азбуки» до «Рене»[187] — сочинения, предоставляющего даже большую опасность, чем «Тереза-философ»[188]. Вы можете внушить жене отвращение к книгам, снабдив ее скучнейшими из созданий человеческого ума, можете сделать из нее дурочку, не предоставив в ее распоряжение ничего, кроме жития Марии Алакок[189], «Скребницы для покаяния» или песенок времен Людовика XV[190]; впрочем, в следующих Размышлениях мы укажем вам способы так занять досуг жены, чтобы она и думать забыла о книгах.
Для начала же имейте в виду, что женщины наши получают образование, способное очень скоро отвратить любую из них от увлечения наукой. Вспомните, с какой восхитительной тупостью усваивают французские девицы уроки бонн, гувернанток и компаньонок, у которых на одну благородную и правдивую мысль приходится двадцать лживых порождений кокетства и ханжества. Девушек воспитывают как рабынь и приучают к мысли, что цель их существования — подражать бабушкам, воспитывать канареек, составлять гербарии, поливать бенгальский шиповник, вышивать по канве или придумывать фасоны воротничков. Поэтому, хотя девочка в десять лет умнее, чем юноша в двадцать, она робеет и дичится посторонних. Она приходит в ужас при виде паука[191], болтает о пустяках, думает о тряпках, обсуждает моды и не найдет в себе сил ни быть хорошей матерью, ни хранить верность мужу.
Вот как разворачиваются события: сначала девочек обучают рисовать розы и вышивать платочки — за такую работу можно при желании выручить восемь су в день. Затем их заставляют зубрить историю Франции по книге Ле Рагуа[192], хронологию по «Таблицам гражданина Шантро[193]», а географию — по картам, единственной пище, какая предоставляется их юному воображению; матери и наставницы больше всего боятся заронить в сердца дочек опасные думы, но в то же самое время неустанно твердят юным особам, что вся наука, потребная женщине, сводится к искусству получше пристроить тот фиговый листок, которым некогда вооружилась наша праматерь Ева. До пятнадцати лет, пишет Дидро[194], девушки не слышат ничего, кроме: «Дочь моя, этот фиговый листок вам не к лицу!», или «Дочь моя, этот фиговый листок вам к лицу!», или «А может быть, дочь моя, лучше переменить этот фиговый листок на другой?»
Итак, ваша задача — ограничить круг познаний жены сей прекрасной и благородной областью. Если же, паче чаяния, супруга ваша пожелает обзавестись библиотекой, приобретите ей Флориана, Мальте-Брюна, «Волшебные сказки», «Тысячу и одну ночь», «Розы» Редуте, «Китайские обычаи», «Голубей» госпожи Книп[195], прославленное описание Египта и проч. Одним словом, не забывайте остроумного изречения той принцессы[196], которая, узнав, что народ бунтует из-за дороговизны хлеба, воскликнула: «Отчего же они не едят бриошей?»
Быть может, однажды вечером супруга упрекнет вас в угрюмости и неразговорчивости; быть может, похвалит вас за каламбур — все это просто-напросто мелкие несовершенства нашей системы, да и вообще, если воспитание женщин во Франции — забавнейшая бессмыслица, а ваш супружеский обскурантизм поможет вам превратить жену в куклу, стоит ли огорчаться? Раз у вас недостает храбрости в корне изменить заведенный порядок, не лучше ли устроить супружескую жизнь по старинке и не подвергать жену тем опасностям, какими чреваты страшные бездны любви? Когда она станет матерью, не вздумайте требовать от нее, чтобы она воспитала вам Гракхов[197]; будьте настоящим pater quem nuptiae demonstrant[198]; для того чтобы помочь вам в этом, мы и сочинили нашу книгу — арсенал, где каждый сможет, сообразно с особенностями характера возлюбленной супруги и своего собственного, выбрать оружие, способное побороть ужасного духа зла, вечно грозящего поработить душу любой жены; а поскольку, рассуждая здраво, самые заклятые враги женского образования — невежды, наше Размышление подойдет большинству мужчин.
Разумеется, женщина, получившая образование наравне с мужчиной, обладает достоинствами блистательными и в высшей степени благоприятствующими ее собственному счастью и счастью ее супруга, но такие женщины столь же редки, сколь и само счастье, и если ваша жена не относится к числу этих немногочисленных исключений, вам следует, во имя вашего супружеского счастья, ограничить ее мысли тем кругом, в каком они пребывали от рождения, ибо — учтите это! — искра гордости, воспламенив ее сердце, может погубить вас, возведя на престол раба, который не сумеет устоять перед соблазном и злоупотребит новоприобретенной властью.
Говоря короче, если человек выдающегося ума вместо того, чтобы жениться на девушке, в чьем душевном благородстве он успел убедиться, имел глупость взять в жены дурочку, то, следуя системе, изложенной в этом Размышлении, он сможет без труда сообщать свои мысли жене, разменяв их предварительно на светские пустяки[199].
В заключение скажем, что мы вовсе не предписываем всем мужчинам выдающегося ума вступать в брак исключительно с женщинами выдающегося ума и не разделяем взглядов госпожи де Сталь, весьма неуклюже попытавшейся навязать себя в подруги Наполеону[200]. Эти двое были бы несчастны в браке; Жозефина была женой куда более мудрой, чем сочинительница «Коринны» — бой-баба XIX столетия.
Восхваляя тех бесподобных юных дев, которых случай и природа наделили чуткой душой, способной вынести тягчайшее из испытаний — жизнь рядом с существом, именуемым мужчиной, мы имеем в виду те благородные и редкостные создания, образец которых вывел Гете в «Графе Эгмонте»[201] в лице Клерхен; мы говорим о тех женщинах, которые не ищут иной славы, кроме славы жен, достойно исполняющих отведенную им роль; которые с поразительной гибкостью покоряются воле и желаниям своих повелителей, которые то воспаряют вслед за ними к вершинам мысли, то спускаются на грешную землю, забавляя супругов, точно малых детей; которые понимают все странности и терзания мужских душ и без труда постигают смысл невнятных речей, произносимых мужчинами, и самых туманных их взоров; которые рады и молчать, и говорить и которые, наконец, догадываются, что лорд Байрон мыслит, чувствует и наслаждается не так, как чулочник или сапожник. Однако довольно, иначе эти пленительные картины увлекут нас слишком далеко: наша тема — не любовь, а брак.
Размышление XII
Гигиена брака
Цель этого Размышления — предложить вашему вниманию еще один способ незаметно для вашей жены смирить ее волю и тем предохранить себя от множества опасностей. Речь здесь пойдет о воздействии, какое производят на душу различные обстоятельства плотского характера и тщательно продуманная диета.
Сей великий философический раздел брачной медицины, без сомнения, пригодится всем, кто страдает подагрой, катаром и общим упадком сил, всем безмятежным старцам, которых мы включили в разряд Обреченных, но прежде всего он адресован мужьям, дерзающим в своем макиавеллизме пойти по следам того великого французского короля, который попытался даровать счастье всем своим подданным, ущемив нескольких феодалов. Наша задача совершенно та же самая. Следует ампутировать или ослабить некоторые члены для блага всего организма.
