Едва я это проговорилъ, Мери улетѣла какъ на крыльяхъ, и мы услышали, какъ щелкнулъ замовъ въ двери мистриссъ Икль.
— Милый мой Долли, сказалъ я, обращаясь въ маленькому человѣчку: — надѣюсь, вы теперь убѣдились, что вся эта болѣзнь не что иное, какъ военная хитрость, хитрость, очень любимая замужними женщинами. Онѣ надѣются, если ихъ мужья не смирятся передъ ихъ страданіями, то, по крайней мѣрѣ, они струсятъ при мысли о докторскомъ счетѣ. Вамъ нечего безпокоиться; могу васъ увѣрить, что мистриссъ Икль находится въ самомъ вожделенномъ здравіи; ручаюсь вамъ, что она отлично спитъ и ѣстъ. Имѣйте немного терпѣнія, она скоро исправится.
Послѣ завтрака мы отправились погулять; но когда возвратились домой, то, въ величайшему изумленію, увидѣли, что молотокъ у дверей былъ обвязанъ бѣлой замшевой перчаткой.
Это было новое оригинальное изобрѣтеніе и необыкновенно «интересное». Прохожимъ и проѣзжимъ давалось знать, что въ домѣ есть опасный больной. Толпа ребятишекъ стояла около и глазѣла. Все это крайне разозлено меня и я велѣлъ позвать Мери Вумбсъ.
— Что это означаетъ, Мери? насмѣшливо спросилъ я: — подумаютъ, у васъ въ домѣ прибавленіе въ семейству!
Негодяйка подняла глаза въ небу.
— Прибавленіе! воскликнула она:- скорѣе, что одно бѣдное, страждущее существо покидаетъ насъ! Совсѣмъ не прибавленіе, сэръ, благодарю васъ за подобнаго рода вопросы! Если обмороки эти будутъ продолжаться, то скоро въ этомъ домѣ одна комната опустѣетъ. Бѣдная, чистая душа!
— Не морочитъ ли «чистая душа» этими обмороками? сурово спросилъ я, смотря ей въ лицо.
Она ничего не отвѣчала; только съ наглою невинностью смотрѣла мнѣ въ глаза; я добавилъ:
— Когда съ вашей госпожей случится еще обморокъ, то скажите ей, чтобъ она не садилась читать такъ близко въ окну.
Не знаю, удачно ли я угадалъ, но Мери Вумбсъ такъ поспѣшно побѣжала по лѣстинцѣ, что я могъ разсмотрѣть ея черные чулки и замѣтить, что тесемки у башмаковъ были развязаны.
Впродолженіе одного или двухъ дней послѣ этой славной побѣды, насъ не безпокоили. Я почти началъ питать надежду, что мистриссъ Икль будетъ такъ любезна, оставитъ насъ въ покоѣ и предоставитъ весь домъ въ наше распоряженіи.
Увы, этому счастію не суждено было осуществиться! Даже Долли радуясь спокойствію, воображалъ, что побѣда осталась за вами. Въ припадкѣ храбрости онъ, по секрету, сообщилъ мнѣ, что еслибъ ему удалось отправить жену въ Блумсбери и водворить ее въ кругу любящихъ членовъ семейства де-Кадовъ, то онъ могъ бы еще надѣяться на счастіе, потому что «она пойметъ тогда разницу!» со вздохомъ проговорилъ онъ: «я знаю хорошо де-Кадовъ; она пойметъ, что никто, даже ея дорогіе родители, не имѣютъ къ ней той любви, и неспособны на тѣ жертвы, которыя съ радостью принесетъ ей мужъ, лишь бы видѣть ее счастливой, покойной и довольной».
Прелестная плутовка ухватилась за доктора Ле-Дерта, катъ за послѣднее средство. Мы оставлены были въ покоѣ въ теченіе двухъ дней единственно потому, что письмо не могло раньше дойти въ Гильдъ-фортъ-Стритъ.
Талантливый медикъ — знаменитый авторъ «Здоровы ли ваши каналы?» отвѣчалъ на приглашеніе съ достохвальной поспѣшностью — тутъ можно было заработать пять гиней.
Едва раздался второй ударъ, Мери Вумбсъ уже распахнула наружную дверь и съ величайшимъ почтеніемъ повела доктора въ комнату больной. Я слышалъ, какъ талантливый Ле-Дертъ, безсмертный писатель о каналахъ, спросилъ ее своимъ мягкимъ голосомъ:
— Ну, что, какъ здоровье больной?
— Очень слаба, сэръ, жалобно отвѣчала она: — не можетъ ни ѣсть, ни пить, ни говорить, — совсѣмъ изнемогла!
Совѣщаніе наверху продолжалось долго. Мы ждали настороживъ уши, когда послышатся шаги сходящаго съ лѣстницы доктора. Я рѣшился переговорить съ нимъ передъ его отъѣздомъ.
Это было необходимо, какъ въ интересахъ кошелька Долли, такъ и для того, чтобъ разрушить стратегическіе планы мистриссъ Икль.
Къ нашему удивленію, Мери Вумбсъ, съ успокоеннымъ видомъ, пригласила насъ съ Долли въ гостиную для консультацій съ достопочтеннымъ шарлатаномъ.
— Какъ поживаете, мистеръ Икль? Очень радъ васъ видѣть, Тоддъ, воскликнулъ онъ, когда мы вошли. — Я счастливъ, что могу васъ успокоить. Больной не грозитъ близкой — опасности все надо предоставить времени и хорошему уходу.
Плутъ разсчитывалъ на пятигнейные визиты!
Долли скромно сѣлъ и молчалъ, а я вступилъ въ разговоръ съ ученымъ Ле-Дертомъ.
— Очень радъ, что нѣтъ опасности! вскричалъ я. — Чему вы приписываете болѣзнь?
Онъ началѣ потирать себѣ подбородокъ, и я уже догадывался, какого рода будетъ его отвѣтъ. Дѣйствительно, я не ошибся.
— Отправленіе каналовъ не совсѣмъ правильно, отвѣчалъ онъ.
Бѣдный Долли имѣлъ видъ, будто его собираются наказать, за дурное отправленіе каналовъ.
— Хорошъ ли аппетитъ? спросилъ я.
— Совсѣмъ нѣтъ аппетита.
— Сильно похудѣла?
— Нѣтъ, благодаря Бога, не очень. Въ этомъ интересномъ случаѣ вполнѣ обнаружилось могущество жизненныхъ силъ. Но я думаю, если отсутствіе питанія будетъ продолжаться, то это очень повредитъ ей.
— Конечно, отвѣчалъ я хвастуну: — который же изъ каналовъ пораженъ?
— Ну, я не могу сказать, возразилъ онъ, снова потирая подбородокъ: — страдаетъ ли тутъ желчный, или мочевой. Вообще и желудочный каналъ не совсѣмъ хорошъ.
— Мнѣ кажется, докторъ, прибавилъ я: — насколько я могу судить, тутъ дѣло совсѣмъ въ другомъ каналѣ!
— Въ саномъ дѣлѣ? спросилъ онъ, оскорбленный тѣмъ неуваженіемъ, съ которымъ я относился къ каналамъ вообще. — Интересно звать ваше мнѣніе.
— По моему мнѣнію, тутъ виноваты не ея каналы [1], а ея канальское поведеніе. Спросите моего друга Икля. Какъ вы недовольны дурнымъ состояніемъ ея каналовъ, такъ онъ недоволенъ ея дурнымъ обращеніемъ.
Онъ не зналъ, сердиться ли ему, или смѣяться, но такъ-какъ онъ ждалъ платы, то и рѣшился обратить это въ шутку.
— Могу васъ увѣрить, докторъ, что аппетитъ у вся превосходный; поваръ можетъ засвидѣтельствовать. Дѣлая вамъ это открытіе, я единственно имѣю въ виду предохранить васъ отъ пустой траты времени, столь драгоцѣннаго для вашихъ многочисленныхъ паціентовъ.
Я сказалъ это съ умысломъ, ибо зналъ, что онъ необыкновенно любятъ своихъ паціентовъ, которые ему платятъ по пяти гиней за визитъ.
— Въ самомъ дѣлѣ, докторъ, прибавилъ я: — вся эта болѣзнь сводится къ простой семейной ссорѣ. Какого вина прикажете?
— Вы говорите очень рѣшительно, Тоддъ! вскричалъ онъ, съ удивленіемъ смотря на Долли; потомъ, какъ бы вспомнивъ прибавилъ: — Кларету!
— Я у себя въ домѣ всегда поступаю рѣшительно, возразилъ я. — Лафиту или Ла-Рокь?
— Мнѣ мистриссъ Икль упомянула, что вы купили это имѣніе? Поздравляю васъ, проговорилъ онъ мягко. — Если позволите лафиту.
Мы избавились отъ ученаго мужа только тогда, какъ вся бутылка была опорожнена и Долли (по моему совѣту) вручилъ ему деньги за визитъ, которыя онъ, облизываясь послѣ вина (выборъ мистриссъ Икль), засунулъ себѣ въ карманъ.
— Куда ни шло пять гиней, замѣтилъ я Долли, который угрюмо смотрѣлъ на удалявшагося доктора. — По правдѣ сказать, это дороговато — но за то мы разомъ избавились отъ дальнѣйшихъ убытковъ.
ГЛАВА XIV
Новыя вылазки и мины
Пролежавъ съ недѣлю «при смерти» и заставивъ презрѣнную Мери Вумбсъ насказать такое множество лжи, которое подавило бы любаго цыгана-конокрада, побѣжденная Анастасія убѣдилась, что мы безсердечные скоты и не стоимъ тѣхъ ужасныхъ принужденія, какими она себя мучила.
Злополучная, но великолѣпная женщина! Въ ожиданіи того, что Долли сдастся, она купила себѣ новые ночные чепчики самаго убійственнаго фасона. Она была такъ обворожительна съ разбившимися прядями смоляныхъ волосъ, оттѣняемыхъ яркими бантиками! Такъ трогательна была ея поза, когда она, поддерживаемая подушками, полулежала на софѣ! Такъ божественно было выраженіе ея томныхъ, полузакрытыхъ глазъ и полуоткрытыхъ устъ! Такъ выразительна матовая блѣдность напудренныхъ щекъ! Стоило Долли явиться (въ чемъ она не сомнѣвалась), онъ взвизгнетъ отъ восторга и горя, и упадетъ въ ея ногамъ какъ плѣнникъ, какъ рабъ!
Но за Долли былъ зоркій присмотръ и онъ не имѣлъ случая опозорить свой полъ.
Я полагаю, что красавица была одолжена мнѣ своимъ внезапнымъ и чудеснымъ исцѣленіемъ. Я открылъ восхитительное блюдо изъ цыплятъ съ фаршировкой, которое легкомысленная Мери Вумбсь поставила въ столовой, пока сама побѣжала за приборомъ для мученицы.
Фаршированные цыплята положительно вредны для больныхъ, страдающихъ болѣзнью сердца, приливами крови къ головѣ и частыми обмороками. Какъ медикъ миддльсекскаго госпиталя, я считалъ своимъ долгомъ сдѣлать по поводу этого мягкое и деликатное замѣчаніе.
Я вырвалъ чистый листокъ изъ своей записной книжки и начерталъ слѣдующее:
