Выслушав слова своей жены, титави сказал: «Я понял смысл твоей притчи и снова говорю тебе: «Не бойся хозяина моря». Она устроила гнездо в том месте, отложила яйца и вывела птенцов, но когда пришла большая вода, море унесло ее деток. И она, увидев это, закричала: «Я с самого начала знала, что так будет!» Титави ответил: «Я отомщу хозяину моря!» Собрав птиц своего племени, он сказал им: «Вы — мои братья и единственная надежда, помогите мне в моем горе!» — «Чего ты хочешь от нас?» — спросили птицы, и титави ответил: «Соберемся всем племенем, отправимся к другим птицам и пожалуемся им на обиду, которую нанес мне хозяин моря. Скажем им: «Вы ведь птицы, как и мы, окажите же нам помощь!»
Птицы ответили ему: «Аль-Анка[23] — наша повелительница и госпожа. Отправимся к ней, позовем ее и, когда она откликнется, пожалуемся ей на обиду, которую нанес тебе хозяин моря, и попросим ее отомстить ему, применив всю силу ее царской власти». Взяв с собой титави, птицы полетели к своей царице и стали взывать о помощи. Когда она вышла к птицам, те рассказали ей о том, что приключилось с птенцами титави, и попросили ее полететь с ними и отомстить хозяину моря, сразившись с ним. Аль-Анка согласилась на их просьбу, и когда хозяин моря услыхал о том, что аль-Анка решила сразиться с ним во главе птичьего воинства, он испугался, ибо знал, что ему не одолеть царицу и, вернув титави его деток, помирился с ним, и тогда аль-Анка вернулась в свои владения».
Я рассказал тебе эту притчу для того, чтобы ты знал, что тебе не следует сражаться со львом».
Шатраба промолвил: «Я не стану сражаться со львом и не буду питать к нему вражды, ни тайной, ни явной, и не изменю своей любви к нему до тех пор, пока не увижу каких-либо зловещих знаков, говорящих о его дурных намерениях, и лишь тогда решусь помериться с ним силой».
Димне не понравились эти слова, ибо он понимал, что если лев не заметит в поведении быка ничего подозрительного и не увидит тех признаков, о которых он говорил ему, то обвинит шакала во лжи и заподозрит его самого. Поэтому он сказал Шатрабе: «Иди к царю, ты сразу поймешь его намерения, лишь только поглядишь на него». — «А каким образом я пойму их?» — спросил Шатраба, и Димна ответил: «Ты увидишь, что он припал к земле, пристально смотрит на тебя, не отводя взгляда, насторожил уши и бьет по бокам хвостом, приготовившись к прыжку». И бык промолвил: «Если я увижу все эти признаки, то пойму, что он замыслил измену и ты говоришь правду».
И Димна, посеяв в сердце льва подозрения против быка и заставив быка поверить в предательство льва, направился к Калиле, и тот осведомился: «Чем кончилось твое дело»? Димна ответил: «Близок конец, и сбудется то, чего мы с тобой оба желаем». И оба шакала отправились в покои льва, чтобы посмотреть, как сразятся бык и лев и чем кончится этот бой.
Тут явился Шатраба и, войдя в покои царя, увидел, что тот припал к земле и бьет хвостом, как говорил ему Димна. И он воскликнул: «Поистине, близость к правителю, непостоянному и переменчивому, недостойному доверия и верности, окруженному низкими лжецами и изменниками, хуже, чем соседство с логовом ядовитой гадюки, ибо как змея может ужалить без всякой причины, так и царь таит в душе своей злобу и гнев его обрушивается на невинного в любое время. Быть другом царя опаснее, чем приближаться к бешеному зверю или переплывать реку, где множество крокодилов».
Сказав это, бык нагнул голову, угрожая льву своими острыми рогами, ибо приготовился к битве. И лев, видя эти зловещие признаки бычьей ярости, о которых говорил ему Димна, ни на мгновение не усомнился, что Шатраба явился к нему, чтобы сразить его и свергнуть с престола. Он бросился на быка, и между ними завязалась жестокая битва. Они сражались долго, прилагая все свои силы, и потекли потоки крови.
И видя, что царь утомлен битвой и изранен, Калила обратился к Димне с такой речью: «Подлый изменник, как отвратительно твое коварство и как тягостны последствия твоих козней!» Димна спросил: «О каких последствиях ты говоришь?» И Калила ответил: «Лев изранен, а бык вот-вот будет сражен и погибнет. Поистине, величайшую подлость и глупость совершает тот, кто, не думая о последствиях, подстрекает ближних на дурные поступки, толкает на обман, предательство и битву, когда еще есть надежда на примирение. Разумный муж, прежде чем возьмется за какое-либо дело, заранее рассчитает, к чему может оно привести и каковы будут его последствия. Он начинает лишь то, что надеется довести до конца, и избегает того, что может оказаться трудным или недостижимым. Если вазир побуждает царя воевать там, где можно добиться цели миром, он больший его враг, чем неприятель, с которым он сражается, а язык его вредоноснее, чем вражеские мечи и копья, ибо нечистые помыслы ведут язык к обману и подстрекательству, так же, как неверное решение губит и отвагу, и благоразумие. Знай, что разум и доблесть — неразлучные друзья, и доблесть бессильна без разума. Говорили мудрецы: «Во многих делах можно обойтись без силы и храбрости, но ни в одном деле не обойдешься без разумного решения». Ты задумал страшное дело, не взвесив всех последствий и не зная, чем оно кончится, и поступил опрометчиво и безрассудно. Я знал, что так случится, еще когда ты обольщал меня хитросплетениями своей коварной речи, и подозревал, что твое самомнение навлечет на нас беду. Я молчал и не упрекал тебя, понимая, что мои упреки будут бесполезны. Я не мог открыть твои замыслы разумному и надежному мужу, ибо нуждался в доказательствах против тебя, а не имея их, показался бы лжецом и предателем. И к тому же знал я, что слово мое не обратит тебя к добру и не отвратит от зла. Теперь я окончательно уверился, что ты глуп и недальновиден, и я не могу удержаться от того, чтобы указать тебе на твои худшие пороки. Ты хитер и коварен, но боюсь я, что коварство твое обернется против тебя. Ты расточал хорошие слова, но дела твои были не хороши, а ведь говорится: «Нет на свете ничего вредоноснее сладкоречивого злодея». Ты обещал мне, что твои козни не повредят льву, — как выполнил ты свое обещание? Сказано: «Не верь красивому слову, если за ним не последует дело, не прельщайся ученостью факиха[24], если он не будет благочестивым, не хвали за милостыню, если она подается не от чистого сердца». Говорят также: «Нет блага в богатстве, если недостает щедрости, и в правдивости, если она не сопровождается верностью, нет блага в жизни, если нет здоровья, и в безопасности, если нет радости». Ты не рассчитал своих сил и затеял такое дело, которое уже никому не под силу уладить, разве что вмешается мудрый. Так лишь искусный лекарь может исцелить больного, которого знахари лечили разными зельями и заклинаниями.
Знай, что обширные знания и красноречие подобны яркому свету дня. Они помогают разумному избавиться от легкомыслия и своеволия, а у невежд увеличивают их, так летучие мыши от солнечных лучей слепнут. Только сильный и достойный может с честью нести бремя образованности и науки, и ему не повредят ни высокий сан, ни почести, ни слава, а слабый и ничтожный кичится, поднявшись на ступеньку выше, — ведь гранитная скала стойко выносит натиск урагана, а трава трепещет при малейшем дуновении ветра.
То, что случилось с нами из-за тебя, напомнило мне слова, которые слышал я от одного разумного мужа: «Если правитель справедлив и добр, но придворные и вазиры его злодеи, то они не дают царю совершать благие дела и никто не осмеливается приблизиться к нему. Он словно река с чистой водой, где водятся крокодилы, и никто не может набрать воды из этой реки, хотя бы умирал от жажды». Нет лучшего украшения для правителя, чем доброта и справедливость, если его придворные и вазиры подобны ему и во всем ему подражают, так что царь приближает к себе достойных и отсылает прочь обманщиков и злодеев.
Ты же, о Димна, желал быть единственным царским наперсником и приближенным, а такое желание неразумно и еще никогда не сбывалось. Послушай, какую пословицу сложили мудрые люди: «Царь играет своими приближенными и друзьями, как морские волны кораблями». Глуп тот, кто пытается приобрести верных друзей, не зная, что такое верность, неразумен тот, кто хочет заслужить лицемерным благочестием блаженство в будущей жизни, или тот, кто, нанося урон своим ближним, ищет себе выгоду и пользу, либо тот, кто пытается завоевать женщину грубостью или жестокостью, или тот, кто жаждет достигнуть вершин учености или власти без трудов и беспокойства.
Не знаю, принесут ли пользу все мои увещания и наставления, или мне придется сказать то же, что молвил некий человек, обращаясь к птице: «Не пытайся исправить то, что не поддается исправлению, и не пытайся убедить тех, которые не поддаются убеждению». — «Как это было и что это за притча?» — спросил Димна, и Калила начал:
«Говорят, что стая обезьян поселилась на вершине горы, где дули сильные ветры. В одну из холодных и дождливых ночей обезьяны захотели согреться, но нигде не могли найти огня или головни. Вдруг они увидели светлячка, подобного летучей искре, и подумали, что смогут с его помощью разжечь костер. Собрав кучу хвороста, они положили светляка поверх дров и стали дуть изо всей силы, ожидая, что костер вот-вот разгорится и им станет теплее. Неподалеку от них на дереве сидела птица. Обезьяны все время поглядывали на нее, а она смотрела на них. Увидев, что делают обезьяны, она, окликнув их, сказала: «Перестаньте дуть, это ведь не огонь, а светлячок!» Она несколько раз повторяла свои слова, но, видя, что обезьяны не обращают на нее внимания, расправила крылья, чтобы подлететь к ним и разогнать их, но в это время мимо проходил человек. Увидев, что происходит, и поняв намерения птицы, он промолвил: «Не пытайся исправить то, что не поддается исправлению, и не пытайся убедить тех, которые не поддаются убеждению! Кто сделает это — будет наказан и раскается. Не пробуют остроту меча на твердом граните, от которого не отколешь ни кусочка; из негнущегося железного дерева не делают луков! Не трудись, ибо труды твои окажутся бесполезны!» Но птица, не слушая его, подлетела к обезьянам, чтобы убедить их в том, что они хотят разжечь костер не огнем, а светлячком. Но тут одна из обезьян, схватив птицу, ударила ее оземь, так что та испустила дух.
