– Ты бы предпочел короткий путь через горы, по очень тряской дороге, или долгий путь через Кеннисберг? – осведомился я.
– Ты о чем? – спросил он. – А, безусловно, короткий путь… но прежде я хочу заехать к Мэзерсам.
– Ты просто потеряешь время.
– Это не займет много времени, и раз уж Рэднор не желает говорить, я должен докопаться до фактов с другого конца. Кроме того, я хочу увидеть Полли собственными глазами.
– Мисс Мэзерс ничего не известно об этом деле, – произнес я со всей чопорностью, на какую был способен.
– Ой ли! – возразил Терри. – Ей много чего известно, и пора уж ей обо всем рассказать. Во всяком случае, ты не станешь отрицать, что она хозяйка несчастного пальто, из-за которого случилась беда. Я хочу задать ей об этом несколько вопросов. Почему бы девушкам самим не научиться нести свои пальто? Это предотвратило бы множество бед.
Он замолчал только, когда я с большой неохотой подъехал к «Мэзерс-холлу».
– Подожди меня, пока я не вернусь, – спокойно произнес Терри, когда я остановился возле подставки для посадки на лошадь и стал нащупывать постромки.
– Как бы не так! – сказал я. – Раз уж ты берешь интервью у Полли Мэзерс, то я буду на нем присутствовать.
– О, отлично! – покорно ответил он. – Но если ты разрешишь мне действовать на мое усмотрение, то я выведаю у нее вдвое больше информации.
Слуга доложил, что семья завтракает. Я оставил Терри в приемной, а сам пошел в столовую, сообщить о цели нашего визита.
– Приехал мой друг из Нью-Йорка, чтобы оказать нам помощь в следствии, – я решил, что будет лучше скрыть его истинный род занятий, – и он хотел бы спросить мисс Полли по поводу пальто. Мне очень неловко…
– Разумеется, – промолвила миссис Мэзерс, – Полли будет несказанно рада помочь чем только сможет.
И, к моему сожалению, Полли извинилась и ушла в приемную, в то время как ее отец заставил меня выслушать его новое, но не слишком полезное предположение относительно исчезновения Моисея. Лишь через пятнадцать минут мне удалось сбежать и постучаться в дверь приемной. Повернув ручку, я вошел, не дожидаясь приглашения.
Приемная Мэзерсов представляла собой длинную, прохладную, полутемную комнату со старомодной мебелью из красного дерева, где повсюду были расставлены вазы с розами. После яркого света, царившего во всем доме, здесь было так темно, что сначала я не разглядел обитателей комнаты, и только звук рыданий Полли выдал их местонахождение. Я был неприятно поражен зрелищем сидевшей в уголке большого обитого конским волосом дивана и уткнувшейся головой в подушки Полли, тогда как Терри, невозмутимо откинувшись в своем кресле, разглядывал ее с тем выражением, которое у него могло бы быть во время театральной премьеры. Следует также отметить, что Полли была одета в белое платье, к поясу которого был приколот большой букет роз; волосы ее надлежащим образом растрепались благодаря подушке, а плакала она не настолько сильно, чтобы ее глаза покраснели.
– Здорово, старик! – произнес Терри, и мне показалось, что его тон был не вполне добродушным. – Сядь-ка и послушай. У нас тут раскрываются любопытные сведения.
Полли подняла голову, бросила на него укоризненный взгляд и слабым взмахом руки указала на кресло.
Я сел и попытался ее утешить вопросом: – Ну, Полли, что случилось?
– Расскажите ему, – велела Полли Терри, снова принимаясь плакать.
– Я расскажу тебе, – проговорил Терри, осторожно взглянув на меня, – но помни, это секрет. Ты не должен позволить ему угодить в руки к кому-нибудь из этих ужасных газетчиков. Мисс Мэзерс страшно не хочет, чтобы что-либо подобное попало в газеты.
– Ну, давай выкладывай, Терри, – сказал я сердито, – если тебе есть что сказать, ради бога, говори!
– Ладно, когда ты нас прервал, мы остановились на том, что в тот день, в пещере, они с Рэднором каким-то образом отделились от остальной компании и ушли вперед. В ожидании остальных они уселись на упавшую колонну, и пока они ждали, Рэднор предложил ей выйти за него замуж в седьмой… или это было в восьмой раз?
– Полагаю, в седьмой, – сказала Полли.
– Это происходило так часто, что она вроде как сбилась со счета. Тем не менее в ответ она спросила, не знает ли он правды о призраке. Он ответил, что да, знает, но не может ей об этом рассказать, – это чужая тайна. Он поклялся честью, что винить его не в чем. Она ответила, что не выйдет за человека, у которого есть тайны. Он сказал, что если она не примет его предложение теперь, то больше у нее не будет такой возможности, ибо он делает его в последний раз… правда, мисс Мэзерс?
– Д-да, – донеслось рыдание Полли из недр подушки.
Терри продолжал говорить, и его улыбка становилась все шире: повествование явно доставляло ему удовольствие.
– И тогда, естественно разозлившись оттого, что какой-либо мужчина мог осмелиться сделать ей предложение в последний раз, она продолжила вести себя с ним «совершенно отвратительно». Продолжайте, мисс Мэзерс. Это все, что вы успели рассказать.
– Я… я сказала ему… вы же никому не скажете?
– Нет.
– Я сказала ему, что решила выйти замуж за Джима Мэттисона.
– А… – заметил Терри. – Вот мы и подошли к главному! Если вы не против, мисс Мэзерс, я задам вам вопрос: вы блефовали или мистер Мэттисон действительно сделал вам предложение?
Полли выпрямилась, и ее глаза вспыхнули негодованием.
– Разумеется, он уже сто раз делал мне предложение.
– Прошу прощения! – пробормотал Терри. – Так теперь вы помолвлены с мистером Мэттисоном?
– О нет! – воскликнула Полли. – Джим не знает, что я это сказала… я не имела это в виду, я просто хотела позлить Рэднора.
– Понятно! Так все-таки это был обман? Удалось ли вам его разозлить?
Она печально кивнула.
– Что он сказал?
– Ох, он страшно разгневался! Сказал, что если никогда ничего не добьется, то в этом буду виновата я.
– Что потом?
– Мы услышали, что приближаются остальные, и он сорвался с места. Я окликнула его и спросила, куда он идет, и он сказал, что идет к ч-черту.
Полли снова заплакала, а Терри тихо рассмеялся.
– Так в подобных обстоятельствах выражается добрая половина молодых людей. Но на самом деле он отправился в гостиницу, где, похоже, выпил два бокала бренди и осыпал ругательствами помощника конюха. Это все, мисс Мэзерс?
– Да, это был последний раз, когда я видела его, а он думает, что я помолвлена с Джимом Мэттисоном.
– Слушайте сюда, Полли, – произнес я с простительной запальчивостью, – какого дьявола вы не рассказали мне все это раньше?
– Вы меня не спрашивали.
– Она боялась, что это попадет в газеты, – успокаивающе промолвил Терри. – Если бы что-либо подобное выплыло наружу, получился бы грандиозный скандал. По сравнению с этим то, что Рэднора Гейлорда вот-вот повесят за убийство, которого он не совершал, вопрос второстепенной важности.
Полли обернулась к нему, сверкая серыми глазами.
– Я собиралась все рассказать до суда. Я не знала, что следствие имеет какое-то значение. Я бы рассказала об этом коронеру в то утро, когда он приехал, чтобы взять у меня показания, но в качестве свидетеля он привез с собой Джима Мэттисона, а я не могла объясняться перед Джимом.
– Это было бы неловко, – согласился Терри.
– Полли, – сурово произнес я. – Это непростительно! Если бы вы в первую очередь объяснили все мне, присяжные ни за что не вернули бы дело Рэднора на доследование.
– Но я думала, что вы найдете настоящего убийцу, и тогда Рэднора отпустят на свободу. Было бы ужасно рассказывать эту историю в зале, битком набитом людьми, во всеуслышание Джима Мэттисона. Я терпеть не могу Джима Мэттисона!
– Осторожнее в высказываниях, – заметил Терри. – Возможно, вам все же придется выйти за Джима Мэттисона. Рэднор Гейлорд больше никогда не сделает вам предложения.
– Тогда предложение ему сделаю я! – ответила Полли.
Терри засмеялся и встал.
– Он угодил в очень неприятное положение, мисс Мэзерс, но, кажется, я все-таки ему завидую.
Полли улыбнулась сквозь слезы, на ее щеках появились ямочки, – такой язык ей был понятен.
– До свидания, – сказала она. – Вы помните, что обещали мне?
– Я не произнесу ни звука, – проговорил Терри, взял меня за плечо и выпроводил из комнаты.
– Очаровательная девушка, – заметил он, когда мы свернули на дорогу.
– Ты не первый, кто обнаружил это, – вымолвил я.
– Надо думать, что не первый! – отвечал он, искоса взглянув на меня.
Несколько минут Терри с задумчивым блеском в глазах пристально вглядывался в пейзаж, потом откинул голову и рассмеялся.
– Слава богу, что женщины не слишком увлекаются преступлениями! Строить на их счет какие-либо версии весьма рискованно, – их мотивы и поступки не согласуются между собой.
