Несколько минут Терри с задумчивым блеском в глазах пристально вглядывался в пейзаж, потом откинул голову и рассмеялся.
– Слава богу, что женщины не слишком увлекаются преступлениями! Строить на их счет какие-либо версии весьма рискованно, – их мотивы и поступки не согласуются между собой.
Он прервался, чтобы зажечь сигару, и как только хорошенько раскурил ее, продолжил разговор.
– Мои подозрения насчет Рэда подтвердились, хотя надо сказать, немало улик предоставили газеты. На след меня навело именно пальто наряду с его поведением в гостинице. Понимаешь, когда он вышел из той пещеры, его обуревали противоречивые чувства. За его гневом, очевидно, скрывались безмерное разочарование и скорбь, но на тот момент гнев определенно перевешивал. С ним дурно обошлись, и он это знал. Более того, ему было все равно, знает ли об этом кто-то еще. Он был в предельно дурном настроении, готовый излить свою злость на первого, кто попался бы ему под руку. Под руку попалась его лошадь. К тому времени как он добрался домой, большая часть запальчивости была израсходована, уступив место разочарованию. Он пытался с ним справиться, когда ты его обнаружил. К вечеру он пустил в ход свою философию и, наверное, решил собраться и попробовать заново. Вот и вся история о сумасбродном поведении нашего юного джентльмена, – подытожил он.
– Интересно, как я сам до этого не додумался, – сказал я.
Терри улыбнулся и промолчал.
– Рэднор естественно не распространяется на эту тему, – продолжил он вскоре. – Во-первых, потому что не хочет, чтобы в этом было замешано имя Полли, а во-вторых, я полагаю, он считает, что если кто-то и должен давать объяснения, то это она. Он думал, что она явится на слушание и ее показания выявят достаточно фактов его невиновности. Узнав, что она не пришла, а в ее показаниях не было затронуто ни одной существенной стороны дела, он просто закрыл рот, сказав: «Отлично! Если она молчит, я тоже буду молчать». Кроме того, коронер выбрал неудачный метод. Он показал, что его симпатия на другой стороне, и Рэднор упрямо решил не произносить ни слова сверх того, что из него вытягивали только силой. Это в большей степени поведение маленького мальчика, который был несправедливо наказан и теперь получает несказанное удовлетворение при мысли о том, как будут сожалеть его друзья, когда он умрет. Итак, по-моему, у нас в руках все нити дела Рэда. Несмотря на то, что он, похоже, обречен на казнь, для нас не составит большой сложности вытащить его из тюрьмы.
– Но я так и не понял, – проворчал я, – почему эта маленькая негодница не обмолвилась мне об этом ни словом. Она пришла ко мне, тотчас сообщила, что он не виновен, и попросила снять с него все подозрения, даже не намекнув, что она могла бы разъяснить наиболее подозрительный факт, имеющийся против него.
– Твоя взяла, – засмеялся Терри. – Когда приходится выяснять, почему женщины совершают те или иные поступки, я сдаюсь. Если бы ты, видишь ли, ее спросил, она бы тебе рассказала, а так ты ни разу об этом не говорил.
– Как я мог ее спросить, коли я ничего об этом не знал?
– Мне это удалось, – заметил Терри, – и более того, – прибавил он мрачно, – я обещал, что дальше меня это не пойдет, то есть, больше чем это необходимо для освобождения Рэда. Ну, разве это не изрядное невезение, когда, проделав такой путь в эту глушь, у тебя в руках оказывается вся правда, а тебе не позволяют ее напечатать? Как, черт возьми, я объясню поведение Рэда без упоминания о ней?
– Не нужно было давать обещания, – возразил я.
– Да ладно, – ухмыльнулся Терри, – я всего лишь простой смертный!
Я оставил эту реплику без внимания, и он торопливо добавил: – Мы разобрались с Джеффом, мы разобрались с Рэднором, но еще предстоит найти настоящего убийцу.
– И это, – объявил я, – Моисей-Кошачий-Глаз.
– Возможно, – согласился Терри, пожимая плечами. – Однако у меня появилось крошечное, тончайшее подозрение, что истинный убийца – это не Моисей-Кошачий-Глаз.
Глава XXI
Мистер Теренс Кирквуд Пэттен из Нью-Йорка
– Это и есть Люрэй, – проговорил я, показывая хлыстом на редкие деревенские домики, расположившиеся в долине, у наших ног.
Вытянув руку, Терри натянул поводья и заставил лошадей остановиться.
– Тпру, погоди, я сориентируюсь. Ладно, в какой стороне находится пещера?
– Мы как раз стоим над ней. Вход вон там, в подлеске, на расстоянии около мили к востоку.
– А лес тянется прямо через горы сплошной линией?
– Почти. Если не считать нескольких беспорядочно разбросанных ферм.
– Как насчет здешних фермеров? Это зажиточные люди?
– В целом, думаю, да.
– Кого они преимущественно нанимают для работы на полях: негров или белых?
– Насчет этого я не уверен. Это здорово зависит от обстоятельств. Мне кажется, что более мелкие фермы склонны нанимать белых работников.
– Дай-ка подумать, – заметил Терри, – сейчас как раз время посевной. Могут ли фермеры в этот сезон брать дополнительную рабочую силу?
– Нет, не думаю: скорее, помощь им может потребоваться во время уборки урожая.
– Сельское хозяйство – новая для меня тема, – засмеялся Терри. – Проблемы Ист-Сайда ее не затрагивают. Человек, обладающий привычками Моисея, мог бы отлично спрятаться в этом лесу, стоит только захотеть. – Он вновь внимательно осмотрел холмы, после чего перевел взгляд на деревню. – Полагаю, для начала мы могли бы сходить в гостиницу. Я хочу опросить там нескольких человек. Кстати, – прибавил он, – не нужно сообщать им, что я твой приятель или журналист. Наверное, я буду сыщиком. Кажется, твой молодой человек из Вашингтона наделал много шуму по поводу ограбления, – посмотрим, смогу ли я его превзойти. Только детектив производит такое впечатление на сельское население. На него смотрят как на всемогущего и всезнающего, и каждый трепещет перед ним из боязни, что его собственные грешки станут известны окружающим. – От предвкушения Терри засмеялся. – Непременно представь меня детективом!
– Как тебе будет угодно, – рассмеялся я в ответ. – Я представлю тебя папой римским, если ты считаешь, что это поможет делу. – Терри невозможно было удержать, его чрезмерная энергия была заразительна. Я уже и сам начинал ощущать беспечную радость.
Люрэйская гостиница представляла собой длинное, беспорядочно нагроможденное строение, к которому время от времени что-нибудь мимоходом пристраивали. Она была выкрашена в нездоровый канареечный цвет (который, как уверял меня хозяин, сохранится навечно), однако великолепие ее несколько померкло под толстым слоем пыли. По фасаду здания, вровень с деревянным тротуаром, тянулась веранда. Она была отделана перилами, на которых в любое время дня – разве что за исключением короткого обеденного перерыва с двенадцати до половины первого – красовались подметки ботинок разных размеров.
Мы помпезно подъехали к деревянным ступеням перед гостиницей, и я бросил поводья помощнику конюха, который с забавной важностью вышел нас встречать. Его связь с Люрэйской трагедией наградила его ореолом известности, и он это понимал. Не каждый в округе удостаивался чести выслушать брань из уст убийцы. Мы спешились, и Терри остановился задать ему несколько вопросов. Мальчишка рассказывал свою историю такому количеству доверчивых слушателей, что к этому времени она значительно видоизменилась. Когда он в очередной раз повторил ее для Терри, улики против Рэднора выглядели убедительными. Даже абсолютное признание вины вряд ли могло быть более компрометирующим.
Откинув голову, Терри расхохотался.
– Осторожнее, молодой человек, – предупредил он, – в ближайшие дни вы возьмете свои слова обратно, и некоторые из них могут застрять у вас в горле.
Поднимаясь по ступенькам, я кивнул нескольким мужчинам, с которыми виделся раньше. Они поздоровались в ответ и, спросив: «Как поживаете? Хороший день сегодня», окинули моего спутника изучающим взглядом.
– Джентльмены, – промолвил я, показывая на Терри, – позвольте вам представить мистера Теренса Кирквуда Пэттена, знаменитого сыщика из Нью-Йорка, который приехал, чтобы помочь нам разобраться в этом деле.
Стулья, стоящие на задних ножках и прислоненные спинками к стене, с глухим стуком вернулись на место, последовало благоговейное и довольно тревожное шарканье ног.
– Я хотел бы осмотреть пещеру, – заметил Терри решительным, резким тоном, который, как можно было предположить, применяет детектив, – и мне понадобится тот же проводник, что сопровождал мистера Кросби в тот день, когда было обнаружено тело.
– Это Пит Мозер, он на участке пашет, – ответило с полдюжины голосов.
– О, спасибо, кто-нибудь, сходите за ним, пожалуйста. Мы здесь подождем.
Со своей обычной непринужденностью Терри продолжал чувствовать себя как дома. Он сдвинул шляпу на затылок, подобно остальным наклонил свой стул под вызывающим опасение углом и положил ноги на перила. Из всевозможных карманов появились сигары, и атмосфера стала менее напряженной. Все начинали понимать, что детективы – из той же плоти и крови, что и остальные смертные. Я предоставил инициативу Терри, – вернее, правильно было бы сказать, он взял ее на себя, – но мне и в голову не пришло, что он поведет опрос исключительно по-деловому. Он не столько говорил о случае, ради расследования которого мы приехали, сколько мило болтал о погоде, урожае и трудностях в связи с наймом рабочих рук.
