— Вы же ее знаете, — услышал он ответ Берта, — если она разойдется, то не остановится, а разошлась она, по-видимому, не на шутку.
— Хой! — Дик и Паола одновременно крикнули, выбрасывая руки.
Грэхем видел, что она тщетно старается найти еще какой-нибудь фант.
— Ну давай, леди Годива, — приказал Дик. — Ты нам и пела, и плясала. Теперь придется расплачиваться.
«Что он, дурак? — подумал Грэхем. — И с такой женой!»
— Что же, — вздохнула Паола, перебирая пальцами пуговицы своего костюма, — надо так надо.
Кипя все большим негодованием, Грэхем отвернулся и больше не смотрел. Наступила пауза, и он понимал, догадывался, что все общество напряженно выжидает, что будет дальше. Вдруг Эрнестина взвизгнула от смеха, раздался дружный взрыв хохота, Берт крикнул:
— Это все было заранее подготовлено!
Грэхем быстро обернулся. Длинная блузка маленькой хозяйки спала с нее, и она осталась в купальном костюме. Было совершенно ясно, что она специально надела его.
— Ну, Льют, теперь твоя очередь, — предложил Дик.
Но Льют к игре не готовилась; она покраснела и увела дам одеваться в купальни.
Грэхем снова увидел, как Паола, легко добежав до площадки для ныряния в сорок футов высотой, нырнула ласточкой в бассейн; он слышал восхищенный возглас Берта и, все еще огорченный шуткой, так некстати его покоробившей, задумался над этой удивительной женщиной, «маленькой хозяйкой» Большого дома, и над тем, в чем ее очарование. Нырнув в бассейн и поплыв под водой, он широко раскрытыми глазами всматривался в отмели. Он вдруг осознал, что в сущности ничего о ней не знает. Она — жена Дика Форреста. Вот все, что ему известно. Кто ее родители, какое у нее прошлое, как и где она жила? Эрнестина говорила ему, что она и Льют — сводные сестры Паолы. Только этот единственный факт и был известен. Дно становилось все светлее, и он сообразил, что доплыл до конца бассейна. Увидев ноги Дика и Берта, очевидно, сплетенные в борьбе, Грэхем отвернулся, не выходя из воды, и проплыл назад несколько футов.
А вот еще эта миссис Тюлли, которую Паола называет «тетей Мартой»! Настоящая ли она ее тетка или она ее так просто зовет? Может быть, тетя Марта сестра матери Эрнестины и Льют? Он выплыл из воды, и от него тотчас потребовали участия в игре в кошки-мышки. В течение целого часа он не раз любовался ловкостью, легкостью и гибкостью Паолы, успешно выбегающей из круга. Наконец, все устали и, уже задыхаясь, побежали вдоль бассейна и выползли отдохнуть к миссис Тюлли.
Тут пошли новые развлечения; Паола начала убеждать миссис Тюлли в совершенно невероятных вещах.
— Послушайте, тетя Марта, не должны же вы отговаривать нас потому только, что сами плавать не научились. Я настоящий пловец, и вот я вас уверяю, что могу нырнуть в бассейн и остаться под водой целых десять минут.
— Глупости, дитя мое, — улыбнулась миссис Тюлли. — Когда твой отец был еще молод, гораздо моложе, чем ты сейчас, он мог оставаться под водой дольше всех, а я знаю отлично, что его рекорд был три минуты сорок секунд, и знаю я это потому, что сама держала часы в руках и отсчитывала минуты, когда он побил Гарри Селби.
— Что ж, и я знаю, что мой отец недурно плавал в свое время, — хвастнула Паола, — но теперь времена переменились. Будь он вот сейчас здесь, во всем своем молодом великолепии, я бы все равно его победила в подводном плавании. Я могу оставаться под водой десять минут. И останусь! Вы держите часы, тетя Марта, и следите за минутами. Да ведь это все равно, что…
— Застрелить рыбу в бочке, — закончил за нее Дик.
Паола поднялась на площадку.
— Начните считать, когда я буду в воздухе, — сказала она.
— Сделай мертвую петлю, — крикнул ей Дик.
Она кивнула, улыбнулась и стала в позу, будто стараясь как можно больше набрать в легкие воздуха. Грэхем смотрел на нее с восторгом. Сам он нырял отлично, но редко видел, чтобы непрофессионалка делала мертвую петлю. Ее мокрый костюм из голубого и зеленого шелка охватывал ее туго, отчетливо обрисовывая пропорционально сложенное тело. Она сделала глубокий вздох, как бы накачивая последний кубический дюйм воздуха, и, выпрямившись, вытянув ноги, твердо ступила на край трамплина. Доска подбросила ее вверх. Она свернулась в комочек, сделав в воздухе полный круг, сразу приняла классическую для ныряния позу и, чуть затронув поверхность воды, скрылась из глаз.
— От лезвия толедского кинжала было бы больше шума, — заключил Грэхем.
— Как бы я хотела так нырять! — с восхищением воскликнула Эрнестина. — Но я никогда не сумею. Дик говорит, что дело в ритме, и вот почему Паола ныряет так прекрасно. У нее прекрасно развито чувство ритма.
— И она умеет отдавать себя движению, — прибавил Грэхем.
— Совершенно сознательно, — определил Дик.
— Напрячь все силы, чтобы дать себе отдохнуть, — согласился Грэхем. — Мне ни разу не приходилось видеть, чтобы даже профессионал делал мертвую петлю с таким мастерством.
— Я этим горжусь больше, чем она, — заявил Дик. — Я ведь обучал ее этому, хотя, сознаюсь, это было очень нетрудно. Она замечательно координирует свои движения, почти без всякого усилия. Прибавьте к этому чувство ритма. Ее первая же попытка была просто блестяща.
— Паола — женщина замечательная, — заявила миссис Тюлли, с гордостью перебегая глазами от часовой стрелки к гладкой поверхности бассейна. — Женщины никогда не умеют плавать так, как мужчины, а она умеет. Три минуты и сорок секунд! Она побила отцовский рекорд!
— Но пяти минут, а тем более десяти она не выдержит, — заявил Дик с положительной уверенностью. — Грудь разорвется.
Прошло четыре минуты, и миссис Тюлли начала волноваться и тревожно всматриваться то в одно, то в другое лицо. Не посвященный в тайну, капитан Лестер выругался и нырнул в бассейн.
— Что-то с ней случилось, — заявила миссис Тюлли с нарочитым спокойствием, — она ушиблась, ныряя. Ищите же вы, мужчины!
Но Грэхем, Берт и Дик, встретившись под водой, весело усмехались, пожимая друг другу руки. Дик подал им знак, чтобы они следовали за ним, и провел их через темную воду в пещеру, где, все еще ступая по воде, они застали Паолу и весело зашептались.
— Мы просто зашли, чтобы убедиться, что все в порядке, — пояснил Дик. — А теперь надо довести игру до конца… Идите вперед, Берт, а я за Ивэном.
И так, гуськом, они прошли к затененной части бассейна и вышли на поверхность с другой стороны. Миссие Тюлли уже встала и подошла к самому краю бассейна.
— Если бы я только на минуту подумала, что это снова какой-нибудь ваш фокус, Дик Форрест… — начала она.
Но Дик, не обращая на нее ни малейшего внимания, неестественно спокойно стал давать громкие директивы.
— За это надо взяться всерьез, господа. Вы, Берт, и вы, Ивэн, идите со мной. Мы начнем с этого конца, надо держаться в пяти футах друг от друга и обыскать все дно. А потом обыщем его поперек.
— Не трудитесь, господа, — крикнула им миссис Тюлли, начиная смеяться. — Что касается тебя, Дик, то выходи сейчас же, я должна тебя отодрать за уши.
— Вы присмотрите за ней, девочки, — крикнул Дик. — У нее истерика.
— Пока еще нет, но будет, — продолжала она хохотать.
— К черту, сударыня, тут не до смеха! — прогремел капитан Лестер, собираясь вновь исследовать дно.
— Тетя Марта, неужели вы догадались? — спросил Дик, когда доблестный моряк снова скрылся под водой.
Миссис Тюлли кивнула.
— Но продолжай, Дик, одна жертва у тебя все-таки осталась. Мать Элси Коглан «выдала» мне этот фокус еще в Гонолулу в прошлом году.
И только по истечении одиннадцати минут на поверхности показалось улыбающееся лицо Паолы. Симулируя полное изнеможение, она выползла очень медленно и, задыхаясь, упала возле тетки. Капитан Лестер, действительно измученный усердными поисками, пристально посмотрел на Паолу, затем подошел к соседнему столбу и трижды ударился головой о бетон.
— Боюсь, что десяти минут не прошло, — сказала Паола. — Но ведь только на немного меньше, правда, тетя Марта?
— Нисколько не меньше, — ответила миссис Тюлли, — если ты интересуешься моим мнением. Я вообще удивляюсь, что ты промокла… Ну, дыши же спокойно, дитя мое. Довольно актерства. Помню, когда я еще была совсем молодой, то, путешествуя по Индии, я видела целую школу факиров, они ныряли в глубокие колодцы и оставались под водой гораздо дольше тебя, дитя мое, гораздо дольше.
— Ты знала! — набросилась на нее Паола.
— Но ты не знала, что я знаю, — возразила тетка, — и поэтому твое поведение преступно. Имея в виду женщину моих лет, с моим сердцем…
— И с твоей ясной-преясной головой, — добавила Паола.
— Я за два яблока отодрала бы тебя за уши.
— А я за одно расцеловала бы тебя, хотя все-таки промокла, — засмеялась Паола в ответ. — Но как бы то ни было, капитана Лестера мы все же одурачили… Ведь, правда, капитан?
