– Вы умеете играть? – спросил господин миндальным голосом. – А вы мне не объясните как? Я не понимаю!
– Кладете двадцать су, потом тянете. Выскакивают шарики, их надо послать в лунки.
– Но нужно играть вдвоем, не так ли? Я пытаюсь послать мяч в цель, а вы должны мне мешать, да?
– Да, – сказал молодой человек. Через короткое время он добавил: – Нужно стоять по разные стороны, один здесь, другой там.
– Хотите сыграть со мной партию?
– Хочу, – мгновенно отозвался молодой человек.
Они принялись играть. Господин восхитился:
– Этот молодой человек так ловок! Как ему это удается? Он все время выигрывает. Научите меня.
– Привычка, – скромно сказал юноша.
– Ага! Так вы упражняетесь! Вы, конечно, частенько приходите сюда? Мне случается сюда заходить, но я вас тут никогда не видел. Я бы вас непременно заметил, я большой физиономист, а у вас интересное лицо. Вы из Турени?
– Да, разумеется, – растерялся молодой человек. Господин прервал игру и приблизился к нему.
– Но партия не кончена, – простодушно удивился юноша, – у вас еще пять мячей.
– Да? Ну что ж, доиграем позже, – сказал господин. – Предпочитаю немного поболтать, если это вам не скучно.
Юноша приятно улыбнулся. Чтобы подойти к нему, господин должен был обойти автомат. Он поднял голову, облизал тонкие губы и наткнулся на взгляд Даниеля. Тот нахмурился, господин быстро отвел глаза и явно забеспокоился, он потирал руки с видом пастора. Юноша ничего этого не видел; открыв рот, с пустым и почтительным взглядом он ждал, когда к нему обратятся. Наступило молчание, потом господин приторным тоном, не глядя на него, приглушенно заговорил. Напрасно Даниель напрягал слух, он различил только слова «вилла» и «бильярд». Юноша утвердительно кивнул.
– Заметано! – сказал он громко.
Господин не ответил и бросил украдкой взгляд на Даниеля. Даниель почувствовал, как на него накатил сухой и сладостный гнев. Он знал все дальнейшие ритуалы: они распрощаются, и господин удалится деловой походкой. Мальчишка небрежно присоединится к своим дружкам, раз-другой стукнет негра по животу, потом, в свою очередь, вяло попрощается и уйдет, волоча ноги; Даниель решил идти за ним. И старик, который наверняка прохаживается взад-вперед по соседней улице, увидит Даниеля, наступающего на пятки его молодому красавцу. Какой момент? Даниель наслаждался им заранее, он пожирал глазами судии нежное и увядшее лицо своей жертвы, его руки дрожали, его счастье было бы абсолютным, не будь у него в горле так сухо, он изнемогал от жажды. Коли обстоятельства будут благоприятствовать, он изобразит налет полиции нравов, запишет фамилию старика и заставит его трепетать от ужаса: «А если он потребует предъявить удостоверение инспектора, я покажу ему свой пропуск в префектуру».
Кто-то робко его окликнул:
– Здравствуйте, месье Лолик. Даниель вздрогнул: «Лолик» было его прозвище, которым он временами пользовался. Он быстро обернулся.
– Что ты тут делаешь? – строго спросил он. – Ведь я запретил тебе здесь появляться.
Это был Бобби. Даниель устроил его к знакомому аптекарю. Бобби стал тучным и жирным, на нем был новый костюм из магазина готового платья, он не представлял больше никакого интереса. Бобби склонил голову к плечу, как бы изображая ребенка; он молча смотрел на Даниеля с невинной и лукавой улыбочкой, будто говорил: «Ку-ку, вот и я!» Эта улыбочка довела ярость Даниеля до предела.
– Ты будешь отвечать? – спросил он.
– Я вас ищу уже три дня, месье Лолик, – монотонно проговорил Бобби, – я не знаю вашего адреса. Но я сказал себе: рано или поздно месье Даниель наверняка заглянет сюда...
«Рано или поздно! Грязная тварь!» Он смел судить о Даниеле, что-то там предполагать. «Он воображает, будто знает меня, будто может мною управлять». Делать было нечего, разве что раздавить его, как слизняка: образ Даниеля был впечатан в мозгу за этим узким лбом и останется там навсегда. Превозмогая отвращение, Даниель почувствовал себя связанным с этой дряблой, но живой уликой: он продолжал существовать в сознании Бобби.
– Как ты безобразен! – сказал он. – Ты разжирел, и, потом, этот костюм тебе не идет, где ты его откопал? Как ужасно выпирает твоя вульгарность, едва ты пытаешься вырядиться.
Бобби не выказывал признаков смущения: вытаращив глаза, он умильно смотрел на Даниеля и продолжал ухмыляться. Даниель ненавидел это привычное терпение бедняка, эту вялую и вязкую резиновую улыбку: даже если дать ему в зубы, она останется играть на его окровавленных губах. Даниель украдкой бросил взгляд на импозантного господина и с досадой убедился, что тот уже не стесняется: он склонился над блондином и, благодушно смеясь, вдыхал запах его волос: «Так и должно быть, – с яростью подумал Даниель. – Он видит меня с этим Бобби, он принимает меня за своего, я замаран». Он ненавидел это писсуарное братство. «Они воображают, что все такие. Скорее я убью себя, чем буду походить на этого старика!»
– Что ты хочешь? – грубо спросил он. – Я спешу. И потом, отойди немного, от тебя шибает в нос бриллиантином.
– Извините, – неторопливо произнес Бобби, – вы стояли, облокотившись о столб, и мне показалось, что вы вовсе не спешите, потому-то я и позволил себе...
– Ой! Рассказывай, рассказывай! – сказал, расхохотавшись, Даниель. – Ты что, купил себе готовый язык вместе с костюмом?
Эти сарказмы скользнули, не проникая в Бобби: запрокинув голову, он смотрел в потолок через полузакрытые веки с видом смиренного наслаждения. «Он мне понравился, потому что похож на кошку». При этой мысли Даниель не смог подавить приступ бешенства: ну что ж, да, однажды! Бобби ему понравился только однажды! Разве это даровало ему какие-то вечные права?
Пожилой господин взял за руку своего молодого друга и поотечески не отпускал ее. Потом он с ним попрощался, потрепав его по щеке, бросил понимающий взгляд на Даниеля и ушел легкой танцующей поступью. Даниель показал ему язык, но тот уже повернулся спиной. Бобби засмеялся.
– Что на тебя нашло? – спросил Даниель.
– А мне смешно, как вы показали язык этой старой дуре, – сказал Бобби. Он ласково добавил: – Вы все такой же, месье Даниель, все такой же ребячливый.
– Ладно, – грозно произнес Даниель. Его охватило подозрение, и он спросил: – А что аптекарь? Ты разве больше у него не работаешь?
– Мне так не повезло, – жалобно сказал Бобби.
Даниель с отвращением посмотрел на него.
– Однако ты нагулял жирок.
Маленький блондинчик лениво вышел из зала, проходя, он слегка задел Даниеля. За ним сразу последовали три его дружка, громко смеясь, они подталкивали друг друга. «Что я здесь делаю?» – подумал Даниель. Он поискал глазами сутулые плечи и худой затылок молодого человека в нижней рубашке.
– Ну, говори, – рассеянно сказал он. – Что ты там натворил? Ты его обокрал?
– Все из-за аптекарши, – сказал Бобби. – Я ей не понравился.
Юноши в нижней рубашке в зале больше не было. Даниель почувствовал себя усталым и опустошенным, он боялся остаться один.
– Она рассердилась, потому что я виделся с Ральфом, – продолжал Бобби.
– Я же тебе сказал, чтобы ты с ним больше не общался. Это отвратный подонок.
– Неужели следует бросать друзей, если тебе улыбнулась удача? – с негодованием спросил Бобби. – Я его видел реже, но не хотел сразу его бросать. Это вор, говорила она, я ему запрещаю появляться в аптеке. Что вы хотите, эта баба – та еще стерва. Тогда я стал встречаться с ним в другом месте, чтобы она меня не поймала. Но в аптеке есть ученик, он увидел нас вместе. Паршивый сопляк, я думаю, у него тоже есть эти склонности, – стыдливо добавил Бобби. – Сначала он лип ко мне, пока я его не послал. Я тебя еще поймаю, вот что он мне сказал на это. Так вот, он возвращается в аптеку и выкладывает, что он нас видел вместе, что мы плохо вели себя, что люди на нас оборачивались. «Ты что, забыл, – говорит хозяйка, – я запретила тебе его видеть, или ноги твоей здесь не будет!» «Мадам, – говорю я ей, – в аптеке командуете вы, а чем я занимаюсь вне ее – не ваше дело». Бац!
Зал опустел, по ту сторону стены перестали стучать. Кассирша, высокая блондинка, встала. Мелкими шажками она подошла к автомату духов и, улыбаясь, посмотрелась в зеркало. Пробило семь.
– В аптеке командуете вы, а чем я занимаюсь вне ее – не ваше дело, – с удовольствием повторил Бобби.
Даниель встряхнулся. Он презрительно спросил Бобби:
– Значит, тебя выставили вон?
– Нет, я сам ушел, – с достоинством ответил Бобби, – я сказал ей: в таком случае я ухожу. А у меня не было ни гроша, каково? Они даже не захотели заплатить мне что положено, ну и пусть: таков уж я. Я сплю у Ральфа, я ложусь после полудня, потому что по вечерам Ральф принимает у себя светскую женщину: это его любовница. Я не ел с позавчерашнего дня. – Он ласково посмотрел на Даниеля. – Я себе сказал: попытаюсь увидеть месье Лолика, он меня поймет.
