Вот так лорд Монтбарри искоренил тайну «отеля с привидениями».
У Генри оставалось последнее средство так или иначе положить конец разногласию с братом. Когда путешественники вернулись в Англию, он уже представлял себе, каким образом зубной протез может стать средством дознания.
Единственной здравствующей хранительницей семейных преданий оставалась старая нянюшка Агнес Локвуд. При первой же возможности Генри попытался навести ее на воспоминания о покойном лорде Монтбарри. Однако няня наотрез отказалась ворошить свою память.
— Когда я последний раз случайно видела милорда в Лондоне, — сказала старуха, — у меня руки зачесались. Мисс Агнес послала меня куда-то с поручением, а он выходит от дантиста — и слава богу, что больше я его никогда не видела!
Благодаря няниной вспыльчивости и своеобразной манере высказываться объект дознания определился. Генри спросил, не заметила ли она, где находился этот дом. Конечно, заметила и, как сейчас, помнит. Неужели мистер Генри думает, что, раз ей скоро восемьдесят, она уже ничего не соображает? В тот же день он отнес зубной протез дантисту, и все сомнения (а у него их и не оставалось) отпали раз и навсегда. Протез был сделан для первого лорда Монтбарри.
Ни единой живой душе, включая брата Стивена, Генри не поведал об этом последнем звене в разоблачительной цепочке. Эту страшную тайну он унес с собой в могилу.
Так же милосердно молчал он и о другом событии столь памятного прошлого. Миссис Феррари никогда не узнает, что ее муж был соучастником, а не жертвой графини, как она думала. Она продолжала верить в то, что тысячефунтовую банкноту ей послал покойный лорд Монтбарри, и по-прежнему отказывалась воспользоваться подарком, якобы обагренным кровью ее мужа. С согласия вдовы Агнес передала деньги в детскую больницу, там сразу прибавилось много коек.
Весной следующего года сыграли свадьбу. По настоятельной просьбе Агнес на церемонии присутствовали только свои. Приема гостей после венчания не было; медовый месяц прошел в уединенном коттедже на берегу Темзы.
Перед тем как съехать, молодожены пригласили порезвиться в саду детей леди Монтбарри. Тогда-то старшая девочка услышала (а потом передала матери) обрывок разговора.
— Генри, я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
— Изволь, дорогая.
— Раз я твоя жена, могу я с тобой кое о чем поговорить?
— О чем же?
— Что-то произошло накануне нашего отъезда из Венеции. Ты виделся с графиней в последние часы ее жизни. Скажи, она не сделала тебе никакого признания?
— В здравом уме — нет, так что мне нечем тебя огорчить.
— И что она видела или слышала в ту страшную ночь в моей комнате — она ничего об этом не сказала?
— Ничего. Мы только знаем, что ее рассудок так и не оправился от пережитого страха.
Агнес была не совсем удовлетворена. Предмет разговора не давал ей покоя. Даже ее краткое общение с жалкой былой соперницей поставило перед ней вопросы, которые заводили ее в тупик. Она помнила предсказание графини:
«Вы подведете меня у тому дню, который все выявит и назначит мне наказание». Так что же, оно не состоялось, это предсказание, подобно всем прорицаниям смертных? Или оно исполнилось в ту ужасную ночь, когда она видела призрак и помимо своей воли подвигла графиню также увидеть его?
Нельзя не отметить, что к прочим достоинствам миссис Генри Уэствик добавилось то, что впредь она никогда уже не пыталась выманить у мужа его тайны. У других жен столь необычный образ действий вызвал бы сочувственное презрение. С той поры они отзывались об Агнес как о «весьма старомодной личности».
Это все? Это все.
И загадка «отеля с привидениями» никак не объясняется?
А вы спросите себя, объясняется ли чем загадка вашей собственной жизни и смерти? Прощайте.
Светский сезон (май — июль) в Лондоне.
Герой одноименной новеллы В. Ирвинга, проспавший Войну за независимость и образование Американской республики.
Курортный город с игорными домами в прусской провинции Гессен-Нассау.
Вежливое обращение слуги к сыну хозяина.
Здесь: агент, обслуживающий путешественников.
Так произносит слово горничная-француженка.
Прозрачный сухой ликер из особого сорта кислой и терпкой вишни, измельченной вместе с косточками. Имеет миндальный привкус и крепость 32° (прим. верстальщика).
Каролина-Амелия-Елизавета (1768–1821) — супруга принца Уэльского (с 1811 г. — принц-регент), оставившего ее после года супружеской жизни в 1796 г. При вступлении на престол (1820) Георг IV окончательно развелся с ней.
Пьеса Д. Бусико (1822–1890).
Слова Талейрана по случаю Русской кампании 1812 года.
