91
Петя Дитрих. — Петр Владимирович Вильямс, театральный художник, автор великолепных декораций к булгаковским пьесам «Мольер» (1936) и «Последние дни» (1943), близкий друг писателя. Вильямс был в числе небольшого круга лиц, которым Булгаков читал свои сочинения и делился сокровенными мыслями, планами.
В архиве писателя сохранился примечательный рисунок Петра Вильямса: Елена Булгакова в начале 20-х гг.
Скажите Вешняковой... — Имеется в виду Тихомирова Нина Васильевна (1898—1971), актриса Художественного театра.
Передайте Елагину... — Виктор Яковлевич Станицын, актер и режиссер МХАТа, часто пародировал своих друзей-мхатовцев, в том числе руководство театра. В дневнике Елены Сергеевны об этом также упоминается. 10 сентября 1934 г.: «У нас вечером... Ужин при свечах, пироги, икра, севрюга, телятина, сласти, вино, водка, цветы. Сидели уютно часов до четырех. Станицын хорошо показывал Станиславского, Немировича, Тарханова, Ершова, Булгакова».
— Что это у нас все в ножки да в ножки... — Описывая этот эпизод, Булгаков, конечно, имел в виду совсем другой случай, который зафиксирован в дневнике Е. С. Булгаковой 9 октября 1935 г.: «Генеральная „Врагов". После генеральной стоим в партере: Оля, М. А., Немирович, Судаков, Калужский (Калужский (Лужский) Евгений Васильевич, 1896—1966, ведущий актер МХАТа, муж О. С. Бокшанской. — В. Л.) и я. Немирович очень комплиментарно говорил о „Пушкине". Женя Калужский:
— Вот, Мака, кланяйся в ножки Вл. Ив., чтобы он ставил. :
Наступило молчание, и М.А. стал прощаться».
...репетируют пьесу «Степан Разин»: — Елена Сергеевна соотносила упомянутого «Степана Разина» со спектаклем «Пугачевщина» К. Тренева, поставленного на сцене МХАТа в 1925 г.
Филипп Филиппович Тулумбасов. — Федор Николаевич Михальский, администратор Художественного театра, одним из первых ознакомился с отрывками из романа. Запись Елены Сергеевны от 12 февраля 1937 г.: «Вчера был Федя. М. А. прочитал ему отрывок из нового романа, в том числе контору Фили. Федя очень польщен».
В Филину дверь входила очень хорошенькая дама... — Конечно, не мог Булгаков в театральном романе не упомянуть и о Елене Сергеевне (Мисси). Появление Мисси именно в этой сцене естественно и логично, ибо дружба ее с Филей восходит к началу 20-х гг. Вот, к примеру, некоторые выдержки из писем Елены Сергеевны к сестре — О. С. Бокшанской, написанных в 1923 г.: «Художественный Театр. Келья. Как видишь, деточка, пишу тебе в Федичкиной комнатке. Я пришла, чтобы перевести тебе деньги... Теперь я тебе расскажу, при каких условиях я получила твою посылку. Федичка меня повел (и представил как свою жену) в I студию смотреть просмотр фильма — юбилей МХАТа...»
А вот фрагменты из писем Елены Сергеевны к той же О. С. Бокшанской, но уже 1926 г. 20 февраля: «Федя приехал, я его видела, он обедал у нас, ничего он не женился, и не думает жениться. Сегодня вечером пойду к нему посидеть. А насчет обольщения — очень даже некультурно! В театре вообще не бывала. Думаю, что с приездом Феди буду часто ходить...» 11 марта: «За время болезни ко мне часто звонили Федя, Рипси и Николай Афанасьевич (Н. А. Подгорный. — В.Л.)».
В течение многих лет Федя мелькает в дневниках и письмах Елены Сергеевны. А 27 июля 1939 г., после одобрения пьесы «Батум» на расширенном заседании в МХАТе, она уговорила Михаила Афанасьевича написать шутливую записку Михальскому от ее имени:
«Милый Фединька!
Миша просил меня заранее сделать распределение знакомых на премьеру „Батума".
Посылаю Вам первый список (художники, драматурги и композиторы).
Будьте добры, Фединька, сделайте так:
Эрдман Б. Р. — ложа дирекции.
Вильямс П. В. — 1-й ряд (лево).
Шебалин В. Я. — 3-й ряд.
Эрдман Н. Р. — 7-й ряд.
Дмитриев — бельэтаж, постоять.
Фединька! Если придет Олеша, будет проситься, сделайте мне удовольствие, скажите милиционеру, что он барышник. Я хочу насладиться!..»
Но «насладиться» Елене Сергеевне не удалось — пьеса была запрещена.
— Фуй, Алъёша! — Булгаков очень привязался к младшему сыну Елены Сергеевны — Сереже Шиловскому. В архиве сохранились шутливые записки к нему Булгакова. А Сережа, в свою очередь, часто «помечал» рукописи писателя. Так, на одной из страниц романа «Мастер и Маргарита» он написал огромными буквами: «Потап буржуй...» Мака и Потап — шутливые семейные прозвища Булгакова. Например, 31 августа 1937 г. Елена Сергеевна записала в своем дневнике: «Приехали дачные бедняги (Сережа и Е. И. Буш. — В. Л.), Сергей обрадовался Потапу».
Амалия Ивановна. — Екатерина Ивановна Буш, воспитательница Сережи, сына Елены Сергеевны. Любопытно, что Екатерина Ивановна почти не говорила по-русски, хотя долгие годы жила в семье Булгаковых, вообще у Булгаковых было много друзей и знакомых немецкого происхождения, это — Блументаль, Берг, Эрдманы, Вильямсы, позже — Рихтеры.
Филя! Прощайте!.. Вспомните же меня и вы! — Филя (Ф. Н. Михальский) не только не забыл Булгакова, но и помогал во многом Е. С. Булгаковой в ее заботах о творческом наследии писателя. В своих воспоминаниях о Булгакове он откликался на призыв писателя и разговаривал с ним: «Я всегда помню крепко вас, Михаил Афанасьевич, я был свидетелем вашего трудного пути в литературе, ваших немногих, но действительно прекрасных радостей... Теперь, через много лет... я почему-то прежде всего слышу его голос — баритон чуть-чуть с носовым оттенком. Порой в нем чувствуется легкая ласковая ирония и к своему собеседнику, и к самому себе, и к событиям театрального дня. И тот же голос — голос колючий, с бескомпромиссными интонациями, когда посягают на его творчество, на его убеждения...» (Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 256, 258).
...Иван Васильевич. Он был... свежее и моложе. — Первоначально было: «...светлее и моложе».
Кто лечил?.. кажется, профессор... Янковский. — Булгаков упоминает своего университетского учителя Ф. Г. Яновского (1860—1928), о котором подробнее будет сказано в комментариях к «Белой гвардии».
Женщина поклонилась... древнерусским поклоном... — Слова «древнерусским поклоном» вписаны писателем при редактировании текста.
Это все шайка работает. — В Художественном театре постепенно нарастали противоречия между сторонниками К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Со второй половины 1935 г. и до февраля 1936 г. в театре постоянно работали комиссии ЦК БКП(б), которые докладывали о результатах своей работы Сталину. Мы приведем некоторые фрагменты из этих справок. 3 августа 1935 г. зав. отделом культурно-просветительной работы ЦК ВКП(б) А. С. Щербаков (1941—1945) докладывал И. В. Сталину, А. А. Андрееву, Н. И. Ежову (секретарям ЦК):
«По поручению секретарей ЦК ВКП(б) Отдел... ознакомился с положением МХАТ им. Горького.
За последнее время внутри театра весьма обострились отношения между отдельными группами работников. В связи с этим настроение ряда артистов МХАТ подавленное. Это особенно сказалось при обсуждении речи Сталина на выпуске Военной академии... На этом собрании... откровенно были поставлены больные вопросы из жизни МХАТ.
В своем выступлении режиссер СУДАКОВ заявил, что МХАТ стал „в своей среде объектом посмешища". Народный артист МОСКВИН выразил свое полное согласие с речью СУДАКОВА. Заслуженная артистка ТАРАСОВА весьма резко поставила вопрос о том, что артисты и режиссеры не верят ни друг другу, ни своему руководству. „Нужно умереть и вновь родиться — тогда что-нибудь выйдет", — заявила она (кстати, она цитировала слова К. С. Станиславского, однажды произнесенные им в театре. — В. Л.).
Заслуженная артистка КОРЕНЕВА, заслуженный артист СТАНИЦЫН и режиссер ГОРЧАКОВ рассказывали о мытарствах актеров, занятых в пьесе „Мольер"...
Народный артист ТАРХАНОВ, сравнивая старый и новый МХАТ, сделал вывод, что театр все больше заболевает и что его засасывает формалистика... „Мы вчера, — сказал он, — раскрыли наши рты потому, что на нас сильно подействовала речь товарища СТАЛИНА. Там призывают к любви (вот, оказывается, где скрывался источник любви! — В. Л.), а здесь призывают к сухой формалистике..."
При оживленной поддержке аудитории заслуженный артист режиссер САХНОВСКИЙ подчеркнул, что основная беда заключается в отсутствии единого руководства: два руководителя театра — Станиславский и Немирович-Данченко никогда ничего ясного не говорят (с места реплика тов. ТАРАСОВОЙ — „сумасшедший дом"). Встреченный овацией народный артист ЛЕОНИДОВ также заявил: „Самое главное заключается в том, что у нас два директора. Вообще бывает один директор, а у нас два. Кроме того, за тридцать шесть лет своей работы они не могли согласовать своих взглядов. И поэтому оба эти директора имеют по театру, куда они отдают больше своих сил".
