— Ай ты, старый враль! — добродушно расхохотался Чжао Юй-линь, старательно обмакивая в сою капустный лист. — Чего же ты меня срамишь? Гляди, вся семья у нас теперь приоделась. — Он указал на себя, жену, Со-чжу и пастушка. На всех были потрепанные ситцевые рубашки, полученные Чжао Юй-линем в третью очередь из помещичьего старья.
Речи на эту тему Чжао Юй-линь слышал уже не раз и даже в собственном доме. Первой заговорила его жена. Увидев, что другие несли с большого двора целые узлы, она заметила:
— Нам должны были дать вещи в первую очередь, а досталось всего несколько старых рубах. Как же мы зиму переживем?
— Во времена Маньчжоу-го совсем голыми ходили, а теперь кое-что имеем, — ответил Чжао Юй-линь.
Жена перечить не стала. Она была мягкой и покорной женщиной, и хотя много горя пришлось хлебнуть ей за эти годы, ни слова упрека не сорвалось с ее губ. Она любила этого умного, смелого и честного человека. Муж был для нее всем. Сейчас он стал председателем, и все говорили, что и ее тоже люди стали больше уважать. Но что значит быть председателем, она не понимала. Она только замечала, что с тех пор, как муж сделался председателем, он начал вставать до света, ложиться за полночь, все время был занят делами крестьянского союза и совсем забросил свое хозяйство. У него даже не было времени воды и хворосту принести. От того, что муж стал председателем, ей не стало легче, но она смирялась со своим новым положением и ничем не выказывала недовольства. И если он так сказал, значит большего и действительно не надо.
Но Чжао Юй-линь, у которого дела в крестьянском союзе шли гладко, был доволен всем. Все хорошо, и жена у него очень хорошая, он ее и на золото не променяет. Вот только она опять чего-то хмурится и молчит. Да, последнее время он и вправду совсем забросил хозяйство. Хворост, который он нарубил, подожгли, и жене теперь приходится занимать у соседей. «Надо завтра же попросить у кого-нибудь телегу, поехать в лес и привезти побольше хворосту, — решил Чжао Юй-линь. — Тогда уж с ним ничего не случится».
— Ты не торопись, — ласково сказал он жене, — когда у людей все будет, и у нас с тобой будет…
Жена хотя и не могла понять, почему вместо хороших вещей, полученных другими, им достался всего лишь узелок старья, но спорить все-таки не стала.
— Я ничего… я потерплю… — глухо отозвалась она. — Только топить нам нечем…
Последнее время он забросил домашние дела и все взвалил на жену, и она, краснея от стыда, каждый день должна была занимать дрова. Чжао Юй-линь решил завтра же попросить у соседей лошадь и привезти побольше топлива, чтобы в нем не было нужды.
На следующий день Чжао Юй-линь, нарубив дров, вернулся в деревню с наполненным доверху возом. Он распряг лошадь и повел к колодцу, но едва вылил в каменное корыто первое ведро, как увидел запыхавшегося Лю Дэ-шаня.
— Ты еще лошадь поишь!
— В чем дело?
— Банда сюда идет! Хань-седьмой с сотней стрелков уже в деревне Саньцзя. Все в белых рубахах. Говорят, что это траур по Ханю-шестому. Решили, видно, рассчитаться с нами за казнь помещика, а ты тут лошадку поишь! — и Лю Дэ-шань, махнув рукой, исчез в кустах.
Чжао Юй-линь опрометью бросился домой, схватил винтовку и поспешил в школу.
Сяо Сян нетерпеливо встряхивал телефонную трубку, дул, кричал в нее, отдавая одновременно распоряжения Чжану:
— Сейчас же вышли двух бойцов на разведку в Сань-цзя!.. А! Чжао Юй-линь! Вот хорошо, что ты пришел… Скажи всем, чтобы паники не устраивали. Объясни, что спокойствие — сейчас самое главное. Не будет паники, любая банда с нами ничего не сделает. Почему телефон не работает?..
Чжао Юй-линь выбежал на улицу.
Вся деревня была на ногах. По шоссе метались люди, держа в охапках наскоро связанные узлы. Одни запрягали лошадей, другие наваливали на одноколки домашний скарб.
— Остановитесь! — во весь голос закричал Чжао Юй-линь. — Ничего страшного нет! Чего испугались? Банда к нам не прорвется. Ручаюсь! Начальник Сяо уже позвонил в уезд. Скоро Восьмая армия будет здесь.
Уверенный голос председателя сразу подействовал на крестьян. Люди стали постепенно успокаиваться и расходиться по домам.
Сяо Сян швырнул телефонную трубку на стол.
— Линию перерезали!.. Чжан, скачи в уезд! Скажи, чтоб сюда, как можно скорее выслали отряд. Пусть идут через деревню Саньцзя.
Он выхватил из кармана блокнот и быстро написал:
«Уездному комитету. Срочно.
В деревне Саньцзя появилась банда численностью человек в пятьдесят. Немедленно высылайте роту.
Привет! Сяо Сян».
Командир отделения Чжан козырнул и, взяв письмо, вышел.
Школа начала наполняться народом. Прибежал Бай Юй-шань. Начальник бригады, взяв его под руку, отвел в угол:
— Как у тебя дела?
— Все готово, начальник.
— А что все?
— Винтовки, дробовики, пики. Пушку тоже приготовили. «Воду, — говорит пословица, — удерживай плотиной, а бандита — оружием».
— Так… а если не удержим? — испытующе посмотрел на него начальник бригады.
— Что ж, убежим.
— А если не успеем?
— Бросимся прямо на бандитов. У них по паре глаз, у нас тоже по два. Поглядим еще: кто кого напугает.
— Верно говоришь. Раздели́ отряд самообороны. Половину оставишь при себе для охраны деревни. Получишь еще одну винтовку. Чжан Цзин-сян — твой помощник? Вот ему и отдашь. Помни, деревню Юаньмаотунь защищать нетрудно: и земляной вал есть, и укрепления третьего батальона еще целы. Картечную пушку надо поставить за южными воротами. Остальные ворота закрой. Люди с дробовиками пусть займут оборону. Чжан Цзин-сяна и еще двоих отряди охранять шоссе. Если придется отступать, отходи к большому двору. Заранее предупреди жителей, чтобы в случае чего собирались туда. Сам же с бойцами займи сторожевые башни. Так можно будет целый месяц держаться. Распорядись, чтобы каждый запасся едой на неделю.
— А ты, начальник?
— Начальник Сяо… — вбежал перепуганный возчик Сунь, — запрягать прикажешь? Я мигом…
Все засмеялись.
Сяо Сян не ответил. Он уже давал указания кузнецу Ли:
— Твоя задача — быть бдительным. Гляди, чтобы реакционеры не подняли голову. А начнут действовать — расстреливай на месте.
Бай Юй-шань, Ли Всегда Богатый и Чжан Цзин-сян, которым была поручена охрана деревни, ушли.
Сяо Сян, заткнув маузер за пояс, решительными шагами направился к южным воротам. За ним следовали Сяо Ван, Лю Шэн и бойцы отделения охраны бригады. Винтовки у всех были заряжены, примкнутые штыки поблескивали на солнце. Чжао Юй-линь с толпой крестьян, вооруженных дробовиками, топорами, мотыгами и палками, замыкал отряд.
Когда отряд достиг южных ворот, Го Цюань-хай развернул красное шелковое знамя, на котором рукой жены Чжао Юй-линя были нашиты белые иероглифы: «Крестьянский союз деревни Юаньмаотунь». Однако Сяо Сян распорядился знамя не брать.
Го Цюань-хай укрепил знамя на земляном валу, и оно затрепетало под налетевшим ветром.
Перейдя мост за южными воротами, люди, разбившись на группки, пошли по шоссе. Начальник выслал двух бойцов в боевое охранение.
— Живей! — махнул рукой Сяо Сян. — Надо быстро добраться до холмов и занять самый высокий.
Вдруг где-то впереди раздалось несколько выстрелов. Начальник прислушался.
— Еще далеко, — заметил он.
Но люди невольно начали тесниться к обочинам шоссе, некоторые свернули даже в поле. Многие из них никогда не участвовали в бою.
— Не бойтесь! За мной! — крикнул начальник и бегом бросился вперед.
Снова загремели выстрелы, уже ближе, но на этот раз никто не свернул с шоссе.
— Ложись! — приказал начальник.
Колонна залегла, но сам Сяо Сян остался на ногах. Пуля задела ему руку, содрав кожу.
Сяо Ван и Лю Шэн бросились к нему.
— Ты ранен?
— Нет! Пустяки… Они недалеко. Вон там, — показал здоровой рукой начальник.
— Давай ударим, — предложил Чжао Юй-линь.
В этот миг какая-то сила неожиданно вырвала из его рук винтовку. Пуля отщепила часть приклада. У Чжао Юй-линя от злости перехватило дыхание. Он бросился в сторону выстрелов и скрылся в гаоляновом поле.
Все увидели, как Чжао Юй-линь, показавшись на пригорке, взмахнул руками и медленно осел на землю.
— Куда тебя? — склонился над ним Сяо Сян, поднимая запрокинувшуюся голову раненого.
Чжао Юй-линь с трудом поднял веки:
— Ничего, начальник… ничего…
— Вань Цзя, осмотри. Если рана тяжелая, немедленно вези в город! — приказал на ходу начальник.
Подбежал Го Цюань-хай, взглянул на побледневшее лицо друга, опустился на колени и прерывающимся голосом спросил:
— Ну как… председатель?..
— Не мешкай… бей бандитов. Возьми… мою винтовку…
