А почему?
— Бывают пьяные драки.
— Со мной никогда никаких историй не было.
— Несколько минут тому назад двое моих приятелей собирались избить вас.
— Вот как?
— Очень жалею, что я им помешал.
— Думаю, это бы ничего не изменило, — сказал профессор Мак-Уолси, как всегда очень странно выговаривая слова. — Если вам неприятно мое присутствие, я могу уйти.
— Нет, — сказал Ричард Гордон. — Я даже испытываю некоторое удовольствие от вашего соседства.
— Вот как, — сказал профессор Мак-Уолси.
— Вы были когда-нибудь женаты? — спросил Ричард Гордон.
— Да.
— Ну и чем кончилось?
— Моя жена умерла во время эпидемии инфлюэнцы в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
— Зачем вы хотите опять жениться?
— Я думаю, на этот раз будет удачнее. Я думаю, может быть, я теперь сумею быть лучшим мужем.
— И для этого вы выбрали мою жену?
— Да, — сказал профессор Мак-Уолси.
— Скотина! — сказал Ричард Гордон и ударил его по лицу.
Кто-то схватил его за руку. Он вырвал руку, и кто-то с силой хватил его по голове около самого уха. Он увидел, что профессор Мак-Уолси все еще стоит у стойки, весь красный, моргая глазами. Профессор Мак-Уолси потянулся за другим стаканом, потому что его пиво расплескал Гордон, и Ричард Гордон занес руку, чтобы ударить его еще раз. В эту минуту что-то опять взорвалось над самым его ухом, и все огни в баре ярко вспыхнули, закружились и потом погасли.
Потом он увидел, что стоит на пороге бара. В голове у него был звон, и переполненная комната не стояла на месте, а слегка кружилась, и его тошнило. Толпа смотрела на него. Широкоплечий молодой человек стоял с ним рядом.
— Слушайте, — говорил он, — нечего вам тут скандалить. Довольно, что эти пьяницы дерутся тут целый вечер.
— Кто меня ударил? — спросил Ричард Гордон.
— Я вас ударил, — сказал дюжий молодой человек. — Этот господин — наш постоянный посетитель. Нечего вам бесноваться по-пустому. Нечего затевать тут драки.
Нетвердо стоя на ногах, Ричард Гордон увидел, что профессор Мак-Уолси отделился от толпы у стойки и идет к нему.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я вовсе не хотел, чтоб вас били. Я вполне понимаю ваши чувства…
— Скотина! — сказал Ричард Гордон и шагнул к нему. Это было последнее, что он мог вспомнить, потому что дюжий молодой человек стал в позицию, слегка опустив плечи, и двинул его снова, и на этот раз он повалился ничком на цементный пол. Дюжий молодой человек повернулся к профессору Мак-Уолси.
— Теперь все в порядке, док, — сказал он гостеприимным тоном. — Больше он к вам не будет приставать. А чего он, собственно, хотел?
— Я должен отвезти его домой, — сказал профессор Мак-Уолси. — Он оправится?
— Еще бы.
— Помогите мне втащить его в такси, — сказал профессор Мак-Уолси. Они подхватили Ричарда Гордона с двух сторон и с помощью шофера уложили его на сиденье допотопного фордика.
— Вы уверены, что он оправится? — спросил профессор Мак-Уолси.
— Когда захотите привести его в чувство, дерните его как следует за уши. И спрысните водой. Как бы только он не начал драться, когда придет в себя. Смотрите, чтобы он не схватил вас, док.
— Нет, — сказал профессор Мак-Уолси. Голова Ричарда Гордона, неестественно запрокинутая, лежала на сиденье, и при каждом дыхании из горла у него вырывался хриплый, прерывистый шум. Профессор Мак-Уолси подложил ему руку под голову и поддерживал ее, чтобы она не колотилась о стенку машины.
— Куда ехать? — спросил шофер.
— На другой конец города, — сказал профессор Мак-Уолси. — Мимо парка. Потом по той улице, где торгуют краснобородками.
— Роки-Род? — спросил шофер.
— Да, — сказал профессор Мак-Уолси. У первого кафе, которое попалось им по дороге, профессор Мак-Уолси велел шоферу остановиться. Он хотел зайти купить сигарет. Он осторожно опустил голову Ричарда Гордона на сиденье и пошел в кафе. Когда он вернулся и хотел снова сесть в машину, Ричарда Гордона там не оказалось.
— Где он? — спросил он шофера.
— Вон идет по улице, — сказал шофер.
— Догоните его.
Когда такси поравнялось с Ричардом Гордоном, который, шатаясь, шел по тротуару, профессор Мак-Уолси вылез и подошел к нему.
— Садитесь, Гордон, — сказал он. — Мы едем домой. Ричард Гордон посмотрел на него.
— Мы? — сказал он, покачнувшись.
— Я хочу, чтобы вы сели в такси и поехали домой.
— Убирайтесь к черту.
— Вы все-таки сядьте, — сказал профессор Мак-Уолси. — Я хочу, чтоб вы благополучно добрались до дому.
— Где ваша банда? — спросил Ричард Гордон.
— Какая банда?
— Ваша банда, которая избила меня.
— Это вышибала. Я не знал, что он хочет вас ударить.
— Врете, — сказал Ричард Гордон. Он нацелился кулаком в красное лицо человека, стоявшего перед ним, но промахнулся. Он потерял равновесие и упал на колени, потом медленно встал. Он ободрал колени о камень тротуара, но не заметил этого.
— Становитесь, будем драться, — сказал он запинаясь.
— Я никогда не дерусь, — сказал профессор Мак-Уолси. — Садитесь в такси, я с вами не поеду.
— Идите к черту, — сказал Ричард и пошел по улице.
— Пусть идет, — сказал шофер. — Ничего с ним не случится. Он уже вполне оправился.
— Вы думаете?
— Конечно, — сказал шофер. — Он уже как ни в чем не бывало.
— Я все-таки неспокоен за него, — сказал профессор Мак-Уолси.
— Без драки вы его не заставите сесть, — сказал шофер. — Пускай идет. Он в полном порядке. Это что, ваш брат?
— В некотором роде, — сказал профессор Мак-Уолси.
Он смотрел, как Ричард Гордон, пошатываясь, шел по улице и наконец скрылся в тени больших деревьев, ветви которых спускались так низко, что вросли в землю, точно корни. В мыслях профессора Мак-Уолси при этом было мало приятного. Это смертный грех, подумал он, тяжкий и незамолимый грех, и величайшая жестокость, и если даже формально все это в конце концов может быть узаконено религией, я сам не могу себе этого простить. С другой стороны, хирург не может прерывать операцию из страха причинить пациенту боль. Но почему все эти операции в
