Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович

Вольф

Куда ты ведешь меня?

Рожер

Не спрашивай по-пустому. Ступай, не будешь жалеть. (Приводит его к пещере) Тут мы поговорим, что нам вперед надобно делать. (Трубит в рог. Ему отвечают под землею)

Вольф (несколько отступив)

Что это? Куда ведешь меня?

Рожер (трепля его по плечу)

Не в подземную тюрьму, брат, и не на висельницу. (Еще трубит в рог. В пещере делается отверстие, из которого выходит лестница) Погоди, брат, здесь, покуда я привяжу на цепи собак — ты здесь чужой. (Сходит по лестнице)

Вольф (с некоторым ужасом смотрит в пропасть, потом с трепетом отступая)

Холод проникает все мои кости! Кровь во мне стынет, и цепенеют члены! Мне кажется, что я стою над пропастью, из которой нет спасения. Я еще стою над нею, а что там? Что там? Ах! Вольф, отчего такое малодушие? Неужели ты прикован цепями? Нет — я свободен, я могу убежать. Беги, беги, Вольф, от этой бездны! (Идет скоро, но вдруг с трепетом бежит в сторону) Бежать — мне? Ха! ха! ха! Кто смеется? Чьи я слышу пронзительные крики? А! Вольф, слышишь ли, слышишь ли, с каким хохотом восклицает весь ад: «На что, на что еще отваживается убийца? чего еще ожидает он?» Так, так! Убийство, подобно страшному утесу, заграждает мне путь; круг человечества для меня уже загражден!

Рожер (выходит по лестнице и ведет Вольфа)

Пойдем, приятель!

Оба становятся на лестницу и спущаются.

Театр, переменясь, представляет пространную квадратную пещеру с многими боковыми входами.

Явление 3

Гундо, Эврард, Раймонд, многие разбойники, сидящие за столом, уставленным блюдами и бутылками, и Мария, которая сидит в углу за самопрядкою.

Гундо (к Эврарду)

Не ослышался ли ты?

Эврард

Я тебе сказываю, что слышен был пистолетный выстрел.

Раймонд

И звук рога.

Гундо

О! Так это, верно, перекликаются часовые. Слушайте ж продолжение моих проказ.

Эврард

Черт побери тебя с твоими проказами! С чем пошел, с тем и пришел. Вы только ходите паясничать.

Гундо

И на это надобно ума. Посмотри-ка на молодцов, которых заманил я своим паясничеством. Красноречием, брат, усмирялись бунты.

Эврард (вынув кошелек с деньгами и галантерейными вещами^[122], высыпает их на стол)

А вот это, я думаю, будет получше твоих молодцов. Видишь ли ты этот алмаз? (Показывает перстень.) Каков он тебе кажется?

Гундо (указывая на одного из разбойников)

Видишь ли ты этого детину?

Эврард (с сердцем)

Пойди к черту с ним.

Гундо

Ты отгадал, все они имеют столько смелости, что не боятся пойти к черту, а что касается до их искусства — так попробуй возьми этот перстень в руку, уверяю тебя, они его так вытащат, что не только ты, ни один из нас этого не увидит.

Эврард

Ладно, покуда твои молодцы достигнут что-нибудь, то скажи, каков этот алмаз, который я достал?

Гундо

Стоит... (Думает.)

Эврард (показывая на руке рану)

Вот чего он стоит. Твои-та молодцы, верно бы, достали его каким-нибудь мошенничеством, а я привык доставать кровью; эту табакерку и часы отнял я у какого[-то] ферлюиста^[123], который от пистолетного выстрела повалился к ногам моим. А это золото, о, черт задави! это золото стоит мне очень дорого. (Расстегнув камзол.) Вот рана, вот другая, вот третья.

Гундо (тихо к разбойникам)

Смотрите, братцы, он скоро покажет нам И четвертою. (К Эврарду.) Верно, наскочила коса на камень.

Эврард

Однако, несмотря на всю силу толстого монаха, я убил его (вынув саблю, показывает) этою саблею. Посмотрите, вот видна на ней дьявольская кровь его. О! эту саблю буду я беречь пуще этого алмаза, ибо этою саблею я убил черта. Так, Гундо, я хожу не балы точить^[124]. Ну вот пошел на добычу и Рожер; но клянусь адом: он приведет баталион каких-нибудь побродяг.

Гундо

Врешь, комрат! Если бы убитые Рожером воскресли из мертвых, то бы они могли осадить неприступное наше жилище; а кто пересчитает червонцы, которые достал храбрый наш атаман, тот должен быть или Невтон^[125], или лучший из учеников его. Ну да не тебя ли самого прельстила слава Рожера, не ты ли первый подал ему руку и клялся всеми клядьми служить ему по смерть; клялся пройтить огонь и воды, и потом, когда дошло до дела, когда напали на нас княжеские драгуны, кто первый предложил бегать, а? Кто залез в ущелины гор, а? И, самохвал...

Молчание.

Ты если хочешь похвастаться, так совсем распори себе брюхо да и говори, что получил рану. Нет! Если атаман имеет раны, так, верно, не фальшивые.

Эврард

Что ты так горячо вступаешься за него?

Гундо

То, что если бы не он, так бы ты кушал хлеб с водою или твоя голова давно бы уже была взоткнута на кол: видел ли ты, с какою храбростию и с каким мужеством пошел он противу ста гренадеров, несмотря на пули, летевшие мимо ушей его, несмотря на дьявольские штыки их, с саблею в руке повел он нас в центр. Пулею сшибло с него шляпу, штыком выбили у него саблю, он взял ее в левую руку и прогнал гренадеров! Но кому я говорю — ты сидел тогда в ущелинах горы.

Молчание. Эврард кусает ногти.

Нет, старуха, как ни подкрашивает седых волос, как ни румянится — всё не девка; как ты, брат, ни подделывайся, как ни храбрись, — никогда не сравниться тебе с Рожером. Пожалуй! Исцарапай всего себя, отрежь нос, выломи руку — так всё будешь только лягушкою, которая хотела сделаться быком^[126].

Эврард

Послушай, Гундо, ты вздумал бесить меня?

Гундо

Вот и сбылась пословица, что правда глаза колет.

Раймонд (чтобы прервать эту материю)

Кто знает, братцы, Рожер один пошел?

Гундо

Да, он один пошел, и если бы был так счастлив, чтобы достал одного человечка. О! тогда бы не только пошли мы противу ста гренадеров, но противу целого ада! Но полно об этом. Я так разгорячился, что позабыл, зачем и сел.

Все начинают есть и пить. Эврард грызет ногти.

Раймонд

Марья, ты что не садишься?

Мария

У меня что-то болит голова. (Зевает.) Мне спать хочется.