— На ваш взгляд, было бы предпочтительней, чтобы я подался в литераторы?
— Чем бросаться из одной крайности в другую, не могли бы вы разве испросить себе какое-то достойное место?
— Премного благодарен! Чтобы вызвать всеобщую жалость? Или через покровителей выхлопотать должность железнодорожного обходчика? Превеликая удача, только свидетельство о назначении почти всегда приходит после кончины просителя — как помилование для четырех сержантов из Лa-Рошели! Нет уж, слуга покорный! Да вы и сами знаете, вы ведь серьезный человек: бестрепетно разорить собственную жену, перебраться на жительство к какой-нибудь малютке нестрогих нравов, с изяществом и сноровкой передернуть карту в клубе и при этом пропускать все толки мимо ушей — короче, любой ценой остаться тем, кого называют блистательным человеком, — вот способ существования, который всегда будет куда элегантнее. Все прочее? Безделки, через неделю их простят или о них позабудут. Поверьте, не стоит идти наперекор мнению света.
К чему вызывать улыбки тех, кто составляет сливки общества? Раз того требует долг и благоприличие, что ж, будем превозносить мораль, которая существует лишь в мечтах и которой никто не придерживается, а сами будем довольствоваться тою, которая в ходу: обломки копий, коими потрясал Рыцарь Печального Образа, давным-давно истлели в лавках наших торговцев старой рухлядью. И по сей причине мне очень жаль бедняг, которые в своей оголтелой и неисправимой отсталости отказали бы мне в уважении, — впрочем, я знаю ему цену, так что меня это мало трогает. Со всем тем, сударь, поскольку, к великому своему изумлению, я оказался вдовцом — престранная развязка, никак не входившая в мои планы, — и поскольку сейчас не время вдаваться в дальнейшие подробности, с вашего соизволения, я отправлюсь воздать последний долг той, которая ушла от нас; полагаю, ее безутешный кузен барон де 3. уже облекся в траур; мешкать долее с моей стороны было бы неподобающе… что же касается расследования обстоятельств дела, вы ведь поработаете на месте происшествия серьезнее, чем здесь, не правда ли? Итак, в путь; мой тильбюри, полагаю, ожидает меня внизу; отсюда до моей усадьбы минут двадцать, не более.
С такими словами — господин следователь внимал им все еще с приоткрытым ртом — виконт де Ротибаль взял свою шляпу, лежавшую на соседнем стуле, и поднялся с места, собираясь пропустить вперед почтенного юриста.
В этот-то миг в кабинет вошел поспешно господин полицейский комиссар города ***, прибывший из усадьбы виконта.
Он передал господину следователю запечатанный конверт, затем отвесил глубокий поклон молодому аристократу:
— Вот отчет о вскрытии, составленный в моем присутствии доктора-ми-экспертами, — промолвил он.
Быстро пробежав глазами докторское послание, почтенный юрист, явно повергнутый снова в крайнее изумление, торжественно прочел вслух нижеследующий доклад (составленный, как и газетная статья, в том же радикальном стиле, букет какового незаменим для ароматизации носовых платков и каковой мы имели случай восхвалить в начале рассказа):
«Господин судебный следователь!
Спешим доложить вам о результатах вскрытия. Нынче утром, около восьми часов, мы имели честь извлечь из тканей головного мозга госпожи виконтессы де Ротибаль инородное тело, явившееся причиною ее гибели. Не сомневаемся, что ваше удивление не уступит, если это возможно, нашему, когда вам станет известно, что тело это — весьма любопытный образчик из царства минералов; а вовсе не свинцовый слиток. Вот объяснение, простое и причудливое одновременно, того, каким манером сей образчик попал в головной мозг очаровательной покойницы.
Прежде всего да соизволит господин следователь припомнить, что во Франции нашими прекрасными летними ночами, в те часы, когда Природа замирает, если можно так выразиться, во вселенском чувстве Любви, тысячами, да, тысячами насчитываются (по утверждениям науки, известным и самым непосвященным) те блестящие метеоры, те лунные камни, которые бороздят — порою взрываясь с грохотом, подобным грохоту выстрела из огнестрельного оружия, — нашу атмосферу. И вот удивительнейшая вещь! Оказывается, по зрелом анализе мы вынуждены безоговорочно признать: госпожа виконтесса, о коей все мы скорбим, стала безвинною жертвою роковой случайности, вызванной такого рода феноменом. При взрыве, каковой произошел на уровне крон самых высоких деревьев в парке, от аэролита отделился осколок, смертоносный, подобно осколку пушечного ядра, каковой и угодил — при почти отвесном падении — прямо в голову младой мечтательницы, увы! Таким образом, все упреки мы должны адресовать планете-спутнице, иными словами, Луне. По сей причине декан нашего университета, профессор естественной истории, имеет честь обратиться к господину виконту де Ротибалю, прося его согласия на то, чтобы сей пагубный обломок метеора небесного был выставлен в городском музее.
Истинность всего вышеизложенного заверяем нашими подписями
д-р Л***, д-р К***.
Июнь месяц, год 1885».
— Гляди-ка! И впрямь чудо! — без тени волнения воскликнул господин де Ротибаль по окончании чтения. — А эта жалкая газетенка еще пыталась острить на мой счет, что «небеса не вмешиваются в наши делишки!»
Мгновение стояла глубокая тишина, затем следователь объявил:
— Господин виконт, вы свободны!..
Господин де Ротибаль, не преминув сдержанно улыбнуться, отвесил поклон.
Минуту спустя, внизу, на площади, в окружении толпы, радостными кликами приветствовавшей его возвращение, виконт, закурив папиросу, поспешно чиркнул карандашом — как всегда, он держался весьма корректно — два слова, извещавших «Общество разводчиков», что дело нужно прекратить. Он велел груму отнести депешу на телеграф.
Затем, привычным жестом взяв поводья, он пустил коней рысцой, и легкий экипаж исчез в конце дороги, что вела к усадьбе виконта.
Перевод А.Косс
«АГЕНТСТВО ЗОЛОТОГО ПОДСВЕЧНИКА»
Целомудрие подобно зерну пшеничному; брак буре подобен; блуд же — гноищу.
Святой Иероним
Одна из дополнительных статей к новому закону, с ликованием принятому обеими палатами, гласит, что «женщина, состоящая в браке, будучи уличена в супружеской неверности и задержана с поличным, не может выйти замуж за своего сообщника».
Эта весьма остроумная поправка странным образом охладила восторг, с которым великое множество образцовых супружеских пар единодушно приняло нежданную весть, а потому немало прелестных головок понурилось: нахмуренный лоб, печаль во взгляде, молчаливость, сдавленные вздохи — всё, даже самые позы, наконец, казалось, говорили: «Тогда чего же ради?..»
— О забывчивые красавицы! А Париж?.. Разве не он окружает нас, озаряя небеса непрерывным фейерверком причудливых неожиданностей? Разве эта столица не поставит в туник воображение самой Шехерезады? Разве это не город тысячи и одного чуда, где, словно играючи, становится явью Невероятное?
Не прошло и суток с момента обнародования парламентского «указа»[2] — и вот уже некий рыцарь прогресса и великий нововводитель, проникнутый духом современности до мозга костей, штаб-лекарь Иларьон де Ненюфар, нашел практический способ обойти злосчастную статью — способ, столь желанный для недовольных очаровательниц.
Весть эта сгонит с их лиц выраженье глубочайшей задумчивости и вернет улыбку, на некоторое время исчезнувшую, прелестным устам последних наших поклонниц чувствительности.
Благодаря просвещенности и житейской мудрости штаб-лекаря было организовано «Агентство Золотого Подсвечника»: с самого момента возникновения оно вошло в величайшую моду среди тех, кто составляет цвет парижской элегантности: воспользоваться услугами этого агентства — вот верх шика для светских львиц в нынешнем осеннем сезоне. «Агентство Золотого Подсвечника» предлагает им услуги наемных… Ромео на все вкусы, псевдособлазнителей, каковые за несколько жалких банкнот берут на себя обязанность оказаться захваченными с поличным в момент фиктивного прелюбодеяния с дамой, каковая затем, выждав, пока со времени скандала минет приличествующий срок, сможет спокойно выйти замуж за своего истинного любовника.
Фирма, достойная вашего доверия.
Предлагаем к услугам — с предоставлением особых гарантий и на самых льготных условиях — подставных лиц для развода. Учреждение существует легально и на общепринятых основаниях и готово оказывать содействие дамам, которые, разочаровавшись в союзе, далеком от идеала, не отказываются, тем не менее, от новой попытки вступить в законный брак.
