— Еще бы! — отозвался Каллен.— Я там бывал! Джимми никогда не был в Шато-Тьерри, но знал, что это где-то за Марной. Офицер дал ему карту и показал, через какие деревни надо ехать. Джимми и его спутники повторили названия этих пунктов на свой, американский, лад, не делая никаких уступок дурацким особенностям французского произношения: «Уайперс, Риме, Вердун, Дэвил-Вуд, Арм-ин-тирс, Сейнт-Мил»,— все эти места Джимми уже знал понаслышке, а также не то Кантинни, не то Тинканни, где американцы одержали на прошлой неделе первую блестящую победу. Итак, Джимми отправлялся в Шато-Тьерри под командованием рыжего ирландца, который на днях заявил, что все социалисты — предатели и надо их всех перестрелять.
Офицер выдал им пропуска — каждому отдельный, на случай, если они потеряют друг друга, и все направились к сараю, где рядами стояли новенькие мотоциклы. По пути Джимми вдруг охватил панический страх. И куда только он лезет, идиот несчастный? Прямо в пекло, где рвутся снаряды и выходят из строя целые роты мотоциклистов! И какие еще снаряды! По большей части начиненные удушливыми газами! Такой глупости он, кажется, никогда еще не совершал, эта — величайшая глупость за всю его жизнь. У Джимми затряслись от страха колени, к горлу подступила противная тошнота. Но в этот момент он оглянулся и поймал на себе враждебный взгляд Пэта Каллена; он ответил ему таким же взглядом и, вновь ощутив в душе воинственный пыл, схватился за руль мотоцикла и покатил машину к выходу. Неужели он покажет какому-то рыжему клоуну, что он дрейфит, даст ему облаять себя перед всем народом и унизит социалистическое движение? Нет уж, дудки!
Глава XXIII ДЖИММИ ХИГГИНС СТАЛКИВАЕТСЯ С ГУННАМИ
Шестеро мотоциклистов вскочили на машины и понеслись по дороге. Конечно, по обычаю всех мотоциклистов, они состязались в скорости, а тут еще представился такой изумительный предлог: их срочно требуют французы — там кто-то из связных погиб, кого-то взяли в плен. Они мчались, лавируя между грузовиками и легковыми автомобилями, санитарными машинами и повозками с зарядными ящиками, проскакивая мимо телег, запряженных лошадьми и мулами, то и дело оказываясь на волосок от смерти, но спасаясь от нее в какую-то долю секунды, а это, собственно, и составляет смысл жизни любого нормального мотоциклиста! Когда движение стопорилось, они съезжали с шоссе и катили по придорожным канавам и засеянным полям. Рядом с Джимми все время был его враг — рыжий ирландец. Но вот, заметив небольшую щель шириной в ладонь между двумя застрявшими телегами, Джимми умудрился протиснуться в нее боком и протащить мотоцикл, после чего он снова прыгнул на сиденье и понесся дальше, радостный и свободный — сам себе хозяин! Он летел во весь опор — он прибудет первым, как пить дать! Пусть попробует теперь рыжий клоун за ним угнаться! Хватит ему корчить из себя командира!
Навстречу, со стороны фронта, сплошным потоком двигались беженцы: жалкие крестьянские семьи, увозившие свой скарб на телегах, на двуколках, а кто и просто на тачках. Дряхлые старики и старухи брели пешком, а среди их поклажи — подушек, мебели, кастрюль и птичьих клеток — торчали головы ребятишек. Это была война глазами простых людей, но Джимми не мог сейчас задумываться над этим — он спешил на фронт! В воздухе над ним покачивались серые аэростаты наблюдения, напоминавшие своим видом вислоухих слонов; оглушительно жужжали самолеты, выделывая непостижимые акробатические трюки и рассыпая вокруг себя стальной дождь, но Джимми было не до них — он спешил на фронт!
Вдруг за крутым поворотом он увидел посреди дороги яму, такую огромную, словно ее целую неделю копал экскаватор. Джимми нажал на тормоза, вильнул в сторону и, чуть не разбившись о дерево, свалился в капустную грядку. Он соскочил с машины и только успел чертыхнуться, как его будто поленом хватило по уху, небо и земля наполнились отчаянным гулом, и все перед глазами заволок густой серый дым. Через некоторое время Джимми пригляделся и увидел, что из кустов высовывается длинный черный предмет, похожий на хобот доисторического тапира. Это было десятидюймовое орудие, возвращавшееся на место после отката. Кашляя от дыма, Джимми вытащил свой мотоцикл на дорогу и пустился стрелой, боясь, как бы чудовище не заговорило снова и не задушило его насмерть.
Поодаль виднелся деревянный дом, а перед ним конюшня и сараи, крытые соломой. Внезапно в воздухе что-то взвыло — точь-в-точь сирена пожарной команды, когда она бешено мчалась по улицам Лисвилла,— и в одном из сараев вспыхнуло пламя и поднялся столб дыма наподобие гигантской метелки. Вой повторился, на этот раз ближе, и земля впереди вздыбилась огромным черным грибом, который клубился и менял очертания, как грозовая туча. Бум! Бум! Один за другим два громовых удара оглушили Джимми. У него задрожали колени. Черт побери! Никак он попал под обстрел! Джимми стал вглядываться вперед: а вдруг там уже немцы? Как же ехать дальше, если не знаешь обстановки?
Где-то, несомненно, шел большой бой, но из-за общего гула трудно было понять, впереди это или сзади. Однако движение на шоссе не прекращалось: ползли телеги и фуры, запряженные мулами, катили автомобили, невзирая на стрельбу. И вдруг, оглянувшись назад, Джимми заметил приближающегося оранжиста Каллена! Ему показалось, что он даже слышит его хриплый окрик: «Давай там! Чего ждешь?» Одним прыжком Джимми очутился на сиденье и дал ходу.
По дороге он увидел страшную картину: снарядом разбило фургон с боеприпасами и разорвало на части возницу; но Джимми проехал место этой ужасной катастрофы сравнительно спокойно — все его мысли были сосредоточены на том, чтобы обогнать Пэта Каллена и явиться в Шато-Тьерри первым. У въезда в какую-то деревню, где стоял дом с оторванной крышей и адски чем-то воняло, Джимми увидел старуху с двумя малышами, уцепившимися за ее юбку. На лицах всех троих был написан ужас.
— Чатти-Терри? — крикнул Джимми, останавливая мотоцикл. Старуха не ответила, и он снова закричал:— Чатти-Терри? Чатти-Терри? Вы что, по-французски не понимаете? Чатти-Терри?
Да, пожалуй, старуха в самом деле не понимала по-французски!
Тогда Джимми погнал машину по деревенской улице и у перекрестка обнаружил военного полицейского, регулирующего движение. Этот человек кое-как изъяснялся по-английски.
— Чатти-Терри взято,— сказал он, коверкая слова.
Как же теперь быть? Видя, что Джимми стоит в полной растерянности, полицейский сообщил ему, что штаб переведен в эту деревню — вон туда, в замок. Слово «замок» он произнес как «шато», а не «чатти» на английский лад, и Джимми его не понял, но все-таки повернул мотоцикл в указанном направлении и скоро подъехал к большому старинному дому с чугунной оградой и большим садом. У ворот стоял часовой, мимо него взад и вперед сновали люди, и Джимми сообразил, что он достиг цели путешествия и, следовательно, побил своего рыжего противника.
Пропуск Джимми был написан на двух языках — французском и английском, так что часовой сумел прочесть его и, сделав на нем пометку, направил Джимми в дом. Но у дверей пришлось еще раз предъявить пропуск. В вестибюле к Джимми кинулся какой-то офицер.
— Мотоциклист? Mon Dieu![20] воскликнул он и чуть ли не бегом втащил Джимми в комнату, где другой офицер сидел за большим столом с разложенной на нем картой. Вдоль стен высились бесчисленные ряды архивных ящиков.
— Un courier americain![21]— возвестил провожатый.
— Как, только один? — спросил по-английски офицер, сидевший у стола.
— Пятеро еще в пути! — поспешил заверить Джимми. При всей своей смертельной ненависти к Каллану он не мог допустить, чтобы французские офицеры заподозрили рыжего в недобросовестном отношении к делу.— Дорога разбита, а движение громадное. Уж я так мчался...
— Вот здесь,— перебил его офицер, показавшийся Джимми вовсе не таким вежливым, какими принято считать французов,— в этом пакете карты, которые мы составляем по данным аэрофоторазведки. Понимаете, для артиллерийской...
Оглушительный треск заставил его замолчать. Из окна вылетели стекла, и что-то царапнуло Джимми по лицу.
— Voila![22]— снова заговорил офицер.— Неприятель приближается. Наши коммуникации перерезаны, мы посылаем курьеров, но, возможно, они не доезжают, и нам приходится посылать — как это говорят? — дубликаты. Понимаете?
— Конечно,— ответил Джимми.
— Это очень срочно, от этого зависит успех боя, а может быть, и всей войны. Понимаете?
— Конечно,— снова сказал Джимми.
— Вы храбрый, mon garcon?[23]
На этот вопрос Джимми не нашелся что ответить, и офицер тактично переменил тему:
— Вы знаете по-французски? — Джимми отрицатель но мотнул головой.— Надо учиться! Ну-ка, скажите: Баттери Нормб К'Отт. Попробуйте, пожалуйста! Баттери Нормб Котт.
