– Ну уж нет, Роже, ни за что!
– А вы никогда не думали про комиксы?
Признаюсь, я совершенно не в курсе…
– Да комиксы же!.. это покруче, чем атомная бомба!.. суперсенсация эпохи!.. Ренессанс!.. Кватроченто меркнет!.. так, пфуй!.. комиксы! комиксы! через десять лет все будет издаваться в виде комиксов!.. в одном стиле!.. в Сорбонне, в школах!.. вы об этом не думали?
– Нет… нет, Роже… но я мог бы попробовать…
Он видит, что не очень меня убедил…
Поэтому он продолжает…
– Возьмите Ахилла, вы ведь с ним знакомы, знаете, сколько ему лет?… о, он просто помолодел!.. а уж он всегда старался смотреть в будущее!.. ну так вот, он больше не смотрит телевизор!.. он часами просиживает в своем кабинете, загипнотизированный комиксами!.. если у него еще какие-нибудь дела, его приходится буквально стаскивать со стула, настолько он на них западает, просто с места не может сдвинуться… а вы представляете, как это выгодно?…
– Да это настоящее чудо!..
– Ну да, вот именно, можно сказать и так! он просто набрасывается на посыльных мальчишек!.. отбирает у них все газеты!.. ради комиксов!
– Скажите пожалуйста! скажите пожалуйста!
Однако Роже не только говорит, он готов действовать…
– Сколько там у вас уже готово?
– Около тысячи страниц…
Он имел в виду эту рукопись, «Север»…
– Иллюстрировать можно?
– Я думаю… немного…
– Сколько, вы думаете, будет еще?
– Почти столько же…
– Я найду вам художника… художника, который согласится… может быть?… это и есть ваш шанс!.. но внимание, Фердинанд! три… четыре картинки – на главу… главы будут в сокращенном виде… из пятидесяти ваших обычных получится три строчки… вы меня понимаете?
– О ля-ля!.. да это какой-то «этикеточный стиль», если я верно вас понял!.. вы скоро сами убедитесь!.. Роже!.. насколько я молод и как хорошо вписываюсь в будущее! а Ахиллу я Желаю больше никогда не выйти ни из своего кабинета, ни из своей кровати, ни из отхожего места…
* * *
Комиксы?… комиксы?… художник?… я не особенно в это верю… он никого не найдет… все известные мне иллюстраторы настроены крайне враждебно!.. сдали меня с потрохами, трясутся от страха!.. а что касается комиксов, то я уже видел их в молодости, раскрашенные в семь цветов… «Прекрасные картинки»[158] продавались по 0,1 франка… а в нынешние времена я все это не очень хорошо себе представлял, даже если сильно урезать мою историю… как мои романы, даже в сильно сокращенном виде, стали бы продаваться в киосках, на вокзалах и в книжных магазинах, если и так уже все вопят, что они плохо продаются… а публика так занята, утомлена, пресыщена, пребывает в постоянном подпитии, что вообще не хочет ничего слышать, не то чтобы читать, ну разве что про игрища педерастов, это еще куда ни шло… или про то, как все дети в яслях сразу рехнулись… или откровения сиделок-лесбиянок… но чтобы кого-то заинтересовали наши злоключения при свете фосфорного пламени, сопровождаемые подземными толчками, такого я себе даже не представлял…
Я рассказывал вам про Изис, калеку, bibelforscher'ов, Кретцеров, про наши mahlzeit'ы, состоявшие из теплых водянистых супов в высокой темной обеденной зале под огромным портретом того, кто через несколько месяцев сам должен был очутиться в огне… heil! heil! все эти люди вокруг стола делали вид, что им, как и нам, очень нравится суп, они, как и мы, просили добавки, так было нужно… все барышни, секретарши и бухгалтерши должны были продемонстрировать свою благонадежность и духовность… аптекарь-эсэсовец Крахт, шеф пристроек и архивов герр Кретцер, его такая нервная и слезливая жена, и мы втроем, тоже просили добавки! этого вкусного замечательного питательного супчика!.. мы и не думали воротить от него нос!.. маленькая горбунья тоже ела за двоих… она больше не ездила в Берлин за рыбой и уже несколько месяцев не видела своих родителей… этот хваленый неуязвимый бункер все-таки принял на себя решающий удар… он дал трещину, раскололся и развалился… ее родители как раз были там!.. но об этом лучше было не говорить… теплый суп в тарелках покрывался рябью, дрожал, по нему шли крошечные волны… бомбежки не прекращались… а ведь Берлин находился от нас в ста километрах! кстати, дрожали не только суп и вода в стаканах, но и портрет Адольфа… в своей золотой раме… мы больше не получали никаких «коммюнике», но, судя по супу и по стеклянной посуде, было совершенно ясно, что с каждым днем к нам что-то приближается… скорее всего, русская армия… основные события разворачивались на востоке… очевидно, они взяли Берлин в тиски… и само собой разумеется, скоро явятся и сюда… засвидетельствуют нам свое «почтение», направят к нам танк… из-за того, что мы постоянно слышали, как падают бомбы, мы постепенно начали считать, что Цорнхоф, эта деревня, утопающая в коровьем навозе по самые соломенные крыши, является важнейшей стратегической точкой, местом, куда устремлялись все армии… как-то незаметно для себя мы все в это поверили… хотя, на самом же деле, самым важным для нас были табак и шкаф… и еще свобода действий, которую я, благодаря этому, получил… благодаря «Лаки»! «Нэви»! «Крэвен»!.. конечно же, я брал не для себя, для других… каждый день по две-три пачки… постепенно ведь ко всему привыкаешь… я все распределял… шесть сигарет для Крахта… в соответствии с его указаниями, в его кобуру для револьвера, на вешалке… естественно, все вокруг были в курсе!.. табак учуяли все!.. я ведь не идиот, и прекрасно понимал, что именно этого и добивался этот стукач Крахт: чтобы я засветился перед всеми со своим шкафом… а вот вернется Харрас, тогда посмотрим!.. но раз уж я брал их для Крахта, то почему бы мне тоже этим не воспользоваться и не поменять их на похлебку… эсэсовец тоже это понимал, тот, что из кухни при Dancing'e… он предпочитал «Нэви»… о, а наша бакалейщица каждый вечер давала нам хлеб и искусственный мед… в обмен на пять-шесть пачек «Кэмела»… мне было, где развернуться: этого склада вполне хватило бы года на три… а там были не только сигареты, еще и коньяк, черная икра, перно, кьянти… я не мог точно сказать, сколько там всего, но определенно немало!.. кажется, никто не успел еще этим воспользоваться, но вовсе не потому, что я их спугнул… такие разнесли бы этот шкаф к чертовой бабушке!.. а если действовать в выработанном мной темпе, брать по сигаре и по три, четыре пачки, война уже подойдет к концу прежде, чем запас будет исчерпан…
Итак, я описывал вам церемонию за столом, этот mahlzeit, когда все секретарши и Крахт, как и мы, просили добавки супа… правда, мы, в отличие от них, даже совсем не кривились… Крахт обращался к нам подчеркнуто внимательно, пощипывая свои гораздо более тонкие, чем у фюрера, усики… три волосинки… это заметили все за столом, хотя вслух никто ничего не говорил, все только шептались…
Однако просто глотать теплый суп было недостаточно, нужно было еще и поддерживать беседу… ежедневно демонстрировать всем свое отличное настроение… комментировать последние новости… фрау Кретцер выполняла функции местной газеты… и откуда она все узнавала?… об этом она никогда не говорила… а вот и самая свежая новость: их Revizor, инспектор из Бранденбурга, уже три недели назад отправился в Берлин и, должно быть, там потерялся… а без него тут все застопорилось, все счета Dienstelle пришлось пока отложить… и никаких вестей!.. он намеревался приехать в Моорсбург… может, его где-нибудь задержали?… но где?… и кто?…
А вот и еще тема для беседы!.. когда фрау Кретцер переставала плакать, она вдруг так расходилась, что начинала отпускать сальные шутки, адресованные, главным образом, мужчинам… на сей раз по поводу кибитки в нашем парке… наши господа уже там побывали? и что они об этом думают?… эти молодые цыганки очень даже ничего! а какие глаза! огонь! бухгалтерши с ней, конечно, согласны?… а что думает эсэсовец Крахт? нет, конечно, она не имеет в виду ту жуткую мужеподобную бабу, что приходила к нам в башню и еще тогда выгнала нас с Ля Вигой… нет! но там ведь есть другие! очаровательные девочки… молоденькие!.. свеженькие!.. сладострастные! настоящие восточные дивы! а что за груди!
– А вам удалось устоять, Крахт?
Да он вообще туда не ходил…
– А вот и ходил!.. ходил!..
Все барышни весело захихикали, они же его там видели!.. он пытается оправдаться…
– Nein! nein!
– Ja!.. ja!.. ja!..
Но доказательств нет! эта швабра Кретцер думает только об одном… так, она начинает выходить из себя! впадает в бешенство!..
Они осыпают друг друга грубой бранью!.. вот-вот полетят тарелки!
Я вмешиваюсь… все же Кретцерша опасна!
– Мы сами туда сходим, втроем!
Я имею в виду себя, Ля Вигу и Лили…
– А потом расскажем вам, есть ли там хорошенькие!
Заодно все и выясним!.. больше всего меня интересовало, кем была та нахалка, что приходила к нам: мужчиной или женщиной… я вытащу ее из кибитки… пусть снова расскажет нам про «казенный дом»… и про наше будущее!.. вряд ли у этих цыган есть «Лаки»!.. табак, особенно светлый, ценится больше, чем водка, больше, чем масло, и, можно даже сказать, больше, чем золото… с его помощью вы узнаете все, что хотите… вам расскажут про самые жуткие заговоры против вас… если только у вас найдется хотя бы одна пачка! в подарок… никаких слов не нужно!.. и еще спички… если уж вы решили стать искусителем, то должны понимать, на что идете… нам нужно забрать с собой в сумке и Бебера, я не собирался оставлять его ни Кретцерам… ни этим маленьким польским шалуньям… ни бухгалтершам… можно себе представить, что бы они с ним сделали!.. они вообще не любили животных: на ферме не было ни кошек, ни собак… кроме Яго – в подвале, но он был нужен, чтобы возить старика и показывать свои тощие бока, дабы все думали, что в замке царит голод.
