— Ну, не совсем, — нахмурившись, возразила Джойс. Марта поняла, что увлеклась. Еще одно негласное правило женского клуба состояло в том, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах не признаваться в своем полном поражении. И Марта поспешила прибавить:
— Может, и не так. Но на ум приходит что-то в этом роде.
— Что же?
— Что? Знаешь, Джойс, давай смотреть на вещи реально. Вот приглашаешь ты на ужин друзей. Среди них вполне могут оказаться Крокеры. Но Крокеры в разводе. Кого же ты пригласишь? Бывшую миссис Крокер, действительно приятную женщину? Или мистера Крокера, владельца «Крокер Глобал», чье имя у всех на слуху?
Джойс даже не пыталась вступить в спор.
— Однажды тебе обязательно придет в голову мысль о том, что ты, как говорится, выпала из контекста.
— Выпала из контекста?
— Ну, хорошо, может, «контекст» и не очень-то удачное слово. Скажем, из «привычной среды». Все, что окружало твою жизнь, исчезло, даже повседневные заботы. Двадцать девять лет я прожила как миссис Крокер. У нас был дом на Вэлли-роуд, пять человек прислуги… для меня одной. Неподалеку от Олбани была плантация, десять человек прислуги по дому и пятьдесят работников в конюшнях, собачьем питомнике, на полях… По правде говоря, к плантации душа у меня никогда не лежала. В Терпмтин любил наезжать Чарли с дружками — там они пили да сквернословили… А потом рядились в старье цвета хаки, стреляли птиц и травили байки о войне. Женщинам полагалось следить за тем, чтобы вовремя подавали еду. Не спорю, некоторым такая жизнь вполне по нраву, хотя я не из их числа. И все же, плантация и работники… именно я управляла всем хозяйством. А оно было немаленькое и отнимало уйму времени. Те самые повседневные заботы, та привычная среда, контекст… называй как хочешь. И когда мы с Чарли расстались…
Но стоило только Марте произнести эти слова — «когда мы с Чарли расстались», — как она поняла, до чего же унизительна правда: «когда Чарли бросил меня ради мальчика с грудями». И ей тут же представилась Серена… такая, какой она увидела ее в первый раз. Это было года четыре назад… в половине восьмого утра… в закусочной, похожей на эту… Чарли уехал в Шарлот и обещал вернуться только вечером. Марта проснулась рано и решила прокатиться до маленькой закусочной на Норт-Хайленд, «Кафе Руфус», той самой, куда они с Чарли любили заглядывать, — там подавали вафли с настоящим кленовым сиропом. И в одной из кабинок, к своему немалому удивлению, увидела Чарли. Он случайно поднял голову и посмотрел прямо на нее. У Чарли вытянулось лицо, и сидевшая напротив девица с гривой черных волос и глазами цвета барвинка обернулась посмотреть, на что это он так уставился…
— …Когда мы с Чарли расстались, у меня не было ни малейшего желания держаться за Терпмтин. Хватало и того, что я слонялась по дому в Бакхеде, одна, с пятью слугами. Этот дом… он… Знаешь, что он такое на самом деле? Аквариум… для выброшенной на берег рыбины. — Марта не смогла повторить слово «кит», потому что и без того уже чувствовала себя толстой до безобразия. — Я совершенно выпала из всего, что прежде составляло мою жизнь. Я — невидимка. Я — лишняя, я не нужна. И вот теперь раскрываю этот журнал, а там… там фотография «семейства Чарли Крокера».
— Можно смотреть на это и так, — заметила Джойс, — однако тем самым ты признаешь свое поражение.
Марта вздохнула — Джойс начала уставать от ее причитаний. Пора остановиться. Но Марта не могла закончить на полуслове. Она ведь не из тех женщин, которых мужчины превращают в служанок. У нее все было иначе! Когда их совместная жизнь только начиналась, Чарли полностью зависел от нее! Она в буквальном смысле вытащила его из болота! Она создала Чарли Крокера! Она многим пожертвовала ради него!
И Марта ответила:
— Когда мы поженились, я еще училась на медицинском в Эмори.
— Да, ты уже говорила, — сказала Джойс. Значит, она повторяется… Что ж…
— Мой отец был врачом, и я хотела пойти по его стопам. Но все бросила, чтобы помочь Чарли встать на ноги. Он ведь был настоящим деревенским парнем, прямо мужлан из джорджийской глубинки. Представляешь, Джойс… он вместо «грейпфрут» говорил «грифрукт».
— Чем он зарабатывал на жизнь?
— Был брокером по операциям с недвижимостью. Именно этим занимаются в Атланте выпускники Технологического, которые только и умеют, что мяч по полю гонять. Становятся брокерами и продают недвижимость. Видела бы ты папашу Чарли на нашей свадьбе.
Марта замолчала. Она не могла признаться подруге в том, что чувствовала тогда… Какой благородной мнила себя! Какой просвещенной! Какой великодушной! И романтичной! Мисс Марта Старлинг наклонилась к самой земле и подобрала необработанный алмаз — Чарли Крокера, возвысив его до своего уровня. И ей плевать было на то, что подумает общество Ричмонда, да и всей Вирджинии. А они были невысокого мнения о Чарли Крокере. Ну и что, что вместо «грейпфрут» он говорит «грифрукт». Она станет тем самым Пигмалионом, который изменит его! И стала! Той самой сказочной принцессой, которая смела с пути самых закоренелых снобов и разглядела красоту в обычном человеке, подарив ему новую жизнь и счастье. Она… чего тут скромничать… она создала Чарли Крокера таким, каким его знает теперь весь мир. И вот спустя тридцать лет у него хватило наглости, да, наглости избавиться от нее, выбросить как ненужную рухлядь. Как будто это ей несказанно повезло, как будто ее взяли прокатиться с ветерком, как будто ее познакомили со всеми прелестями жизни в Бакхеде, а не наоборот!
Вот в чем было дело. Но разве о таком расскажешь? Только выставишь себя тщеславной дурой.
И Марта сказала:
— Я в самом деле помогала Чарли во всем. Когда мы строили первый дом — двенадцатиэтажное офисное здание на Пичтри-роуд, — Чарли подыскал место и сумел заполучить участок под строительство. Но вот на то, чтобы организовать сам процесс, его не хватило. Я и сейчас могу получше Чарли рассказать о том, что нужно для строительства коммерческого здания. Могу даже поделиться всевозможными трюками и уловками, если уж на то пошло. И если Чарли удалось построить башню для «Крокер Групп»… в смысле, то, как Чарли…
Марта снова замолчала, чувствуя, что слишком разошлась. Но как же иначе. Ведь она была не только деловым партнером и незаменимым советчиком Чарли Крокера, человека с репутацией неисправимого индивидуалиста. Была еще и любовь, которую не описать словами. Успех, эйфория, экстаз! Они с Чарли были молоды, красивы, умны! Чарли заключил тогда свою первую сделку — с «Харрис, Бледсо энд Фи», крупными арендаторами, — и проект стал реальностью. Но именно она, Марта, познакомила Чарли с главным партнером юридической фирмы, Хэрри Бледсо, — она училась с Амандой Бледсо, дочерью юриста, в одном колледже. В тот вечер, когда сделка состоялась, они с Чарли приехали в свой маленький домишко в Вирджинском нагорье и открыли бутылку ледяного шампанского, «Дом Периньон» (как-то получилось, что «Дом Периньон» стал излюбленным напитком всех застройщиков). Они сидели в совершенно жуткой комнате — длинной и низкой гостиной времен пятидесятых… Чарли просунул руки под ее льняной жакет, обнял за талию, сбросил жакет с плеч, расстегнул молнию на маленьком платье — даже теперь, сидя в «Хлебной корзинке», Марта помнила каждое его прикосновение, — и они растворились друг в друге, гордость и радость Чарли стала ее гордостью и радостью. То были не просто их честолюбивые помыслы, то была неземная любовь! В тот миг не было пары счастливее их с Чарли.
Но разве кому такое расскажешь? Разве Джойс расскажешь?
И тихо, расстроенным голосом:
— Не хочу больше распространяться об этом. Скажу только, что у нас были особенные отношения.
«Отношения? И зачем она только сказала так?» Марта терпеть не могла это слово. Это и еще «сочувствие».
— Господи, Джойс, мы были так близки! Во всем!
Джойс помолчала, потом спросила:
— А ты не думала снова заняться медициной?
— А как же! Съездила раз в Эмори, поговорила с ними насчет поступления.
— И что они?
— Были очень обходительны. Но теперь на врача учатся по восемь — десять лет, в зависимости от специализации, и студентов моего возраста они не принимают.
— А переехать обратно в Ричмонд? Наверняка у тебя там осталось много друзей?
— Да, друзья есть. Вернее, были. И гораздо больше, чем здесь. Но, откровенно говоря, я не могу объявиться там в качестве брошенной жены Чарли Крокера, никак не могу… В Ричмонде у людей долгая память. Знаешь, что мне скажут? «Со свиньей повелась, свиной грязи и набралась». Вот как они думают. Может статься, они и…
Внезапно Марта схватила Джойс за руку:
— Только не смотри сразу… В нашу сторону идет пара.
Это были женщина лет пятидесяти с гладкими, лимонного оттенка волосами и мужчина около шестидесяти, державший себя с достоинством.
