Агнессу стала несколько раздражать вся эта таинственность и слезливость.
— Вам нужна рекомендация к моим знакомым? — спросила она. — Так назовите мне их!
Жена курьера расплакалась.
— Мне совестно, мисс!
— Что за глупости, Эмилия! — прикрикнула на нее Агнесса. — Или назовите мне их, или бросим говорить об этом — как хотите!
Эмилия сделала отчаянное усилие. Она судорожно сжала коленями носовой платок, глянула с мольбой на девушку, вздохнула и выпалила:
— Лорд Монтберри!
Агнесса медленно встала.
— Я обманулась в вас, — произнесла она очень спокойно. — Вы должны знать, что я с некоторых пор не имею никаких сношений с лордом Монтберри. Я прежде предполагала в вас деликатность. Теперь вижу, что ошиблась.
Эмилия никогда не видела такого выражения на лице Агнессы, как в эту минуту. Сгорбившись, она побрела к выходу и, обернувшись в дверях, проговорила сквозь слезы:
— Простите меня, мисс!.. Я, конечно, простая женщина и многого не понимаю… Прошу вас, не держите на меня зла… Мой муж…
Сердце Агнессы сжалось. Рыдания несчастной женщины тронули ее и заставили на мгновение забыть о собственном горе.
— Мы не должны так расстаться, Эмилия! — воскликнула она; — Присядем, и растолкуйте как следует, что же вам все-таки от меня нужно?
У Эмилии на этот раз достало благоразумия изложить без обиняков свою просьбу.
— Мой муж, мисс, собирается предложить свои услуги лорду Монтберри, ибо это он прислал сегодня заявку в контору. Муж намерен отправить в Шотландию по указанному адресу пакет с документами и письмом от себя лично, потому что контора рекомендует лорду другого курьера. Мы хотели испросить вашего разрешения упомянуть в этом письме, что вы знаете меня с детских лет и потому принимаете в нас участие. Еще раз прошу простить меня, теперь я понимаю, как все это дурно.
Так ли уж все это дурно? Воспоминания о прошлом и переживания настоящих дней всколыхнулись в душе Агнессы с новой силой и побудили ее к сочувствию, ибо доброта всегда являлась наиболее сильным качеством ее натуры.
— Дело-то действительно небольшое, — раздумчиво проговорила она, — правда, не знаю, могу ли я теперь дозволить, чтобы мое имя упоминалось в письме вашего мужа к лорду? Объясните-ка мне еще раз, чего вы хотите?
Эмилия добросовестно повторила свои слова и простодушно сказала:
— Прошу прощения, мисс, не поглядеть ли нам, как это получится на бумаге?
Агнесса рассмеялась наивности предложения, имеющего, впрочем, большой вес в глазах людей, непривычных к письму, затем беспечно сказала:
— Если я позволю вам упомянуть обо мне, то мы, по крайней мере, должны сообразить, как это будет выглядеть.
Она взяла лист бумаги, перо и, немного подумав, написала:
«Осмеливаюсь заявить, что моя жена была известна с детства мисс Агнессе Локвуд, которая поэтому принимает во мне участие».
По этой фразе никак нельзя было судить о действительном участии Агнессы в этом деле и даже предполагать, что ей что-либо о нем известно. После некоторого колебания девушка протянула бумажку Эмилии.
— Ваш муж должен переписать все в точности, не изменив ни буквы, — сказала она строго. — Иначе я не дам вам своего согласия.
Эмилия кинулась к ней с изъявлениями бурной благодарности. Она до того растрогалась, что слезы вновь хлынули потоком из ее белесых глаз. Агнесса поспешила выпроводить маленькую женщину.
— Ступайте, я могу передумать! — сказала она.
Эмилия исчезла.
— Разве связь, когда-то соединявшая нас, совсем оборвалась? Разве я теперь совершенно отделена от радостей и горестей его жизни, как будто мы никогда не встречались и не любили друг друга!
Агнесса посмотрела на каминные часы. Не прошло и десяти минут, как эти серьезные мысли занимали ее и эти горькие слова сорвались с ее уст. Вопрос был задан. И ей было почти неприятно думать, в какой пошлой форме получен ответ. Вечерняя почта доставит Монтберри воспоминание о ней. В письме по поводу выбора слуги!
Два дня спустя Агнесса получила несколько признательных строк от Эмилии. Ее муж получил место. Феррари был нанят на шесть месяцев курьером к лорду Монтберри.
После недельного путешествия по Шотландии милорд и миледи неожиданно вернулись в Лондон. Мельком оглядев горы и озера Верхней Шотландии, ее сиятельство решительно отказалась познакомиться с ними короче. Когда ее спросили о причинах, ответила с римской краткостью:
— Я видела Швейцарию.
Неделю новобрачные провели в Лондоне в строгом уединении.
Однажды старушка няня вернулась к Агнессе из похода по лавкам в страшном волнении. Возле дома известного дантиста она встретила — кого бы вы думали? — самого лорда Монтберри, выходившего из дверей. Добрая женщина с коварным удовольствием описывала эту встречу:
— Щеки впали, милочка моя, а борода седеет. Надеюсь, зубодер не сделал ему больно!
Зная, какую искреннюю ненависть питает нянюшка к человеку, бросившему ее, Агнесса понимала, что описание вряд ли можно считать объективным. И все же весть встревожила девушку. Она перестала выходить на улицу, опасаясь случайной встречи, и провела дома дня три, пока не узнала из газет, что лорд и леди Монтберри благополучно отбыли в Италию через Париж.
Миссис Феррари явилась к ней в тот же вечер и сообщила, что муж расстался с ней с подобающей супружеской нежностью, что характер его несколько улучшился от перспектив заграничной поездки, что из прислуги молодых сопровождает только горничная леди Монтберри — молчаливая, нелюдимая женщина, что брат ее сиятельства барон Ривер уже на континенте и встречает сестру с мужем в Риме.
Одна за другой тянулись скучные недели. Агнесса переносила свое положение с удивительным мужеством, видалась с друзьями, занималась в свободные часы чтением и рисованием, пытаясь отвлечься от грустных воспоминаний. Но она любила слишком преданно и была оскорблена слишком глубоко, чтобы чувствовать в соизмеримой степени действие нравственных лекарств, употребляемых ею. Люди, встречавшиеся с ней постоянно, обманутые внешним спокойствием, говорили в один голос, что «мисс Локвуд преодолела разочарование». Но одна верная подруга и школьная приятельница, видевшаяся с ней во время кратковременного визита в Лондон, была невыразимо огорчена переменами, произошедшими в Агнессе. Старинная подруга Агнессы звалась миссис Вествик и была женой второго брата лорда Монтберри, упомянутого в «Книге пэров» наследником титула. В настоящее время он находился в отсутствии, по своим делам на рудниках, которыми владел в Америке. Миссис Вествик настоятельно уговаривала Агнессу ехать с ней в Ирландию.
— Поживите со мной, пока муж в отъезде. Мои дочурки с вами подружатся. У нас в доме нет никого из чужих, кроме гувернантки, которая, вот увидите, вам понравится, в этом я ручаюсь заранее. Укладывайте-ка вещи, я наутро заеду за вами по пути к поезду.
Агнесса с признательностью приняла приглашение, сделанное в таких сердечных выражениях, и провела три счастливых дня в доме друзей. Когда она уезжала, дочки миссис Вествик уцепились за нее со слезами, младшая собралась вместе с Агнессой в Лондон. Полушутя, полусерьезно она сказала им на прощанье:
— Если гувернантка от вас уйдет, возьмите меня.
Миссис Вествик засмеялась. Дети восприняли все серьезно и обещали Агнессе дать знать.
Мисс Локвуд вернулась в Лондон в хорошем расположении духа, но в тот же день ей пришлось вернуться и к воспоминаниям, от которых она пыталась уйти. После поцелуев и приветствий старушка няня сообщила ей новость:
— Приходила, милочка моя, миссис Феррари, спрашивала, когда вы вернетесь. Она в ужасном расстройстве. Ее муж оставил лорда Монтберри, не предупредив, и теперь никто не знает, куда он девался.
— Это правда? — изумленно спросила Агнесса.
Няня всплеснула руками.
— Господи помилуй! Да эти новости пришли прямо из курьерской конторы на Голденской площади — от секретаря, мисс Агнесса, прямо от секретаря!
Агнесса была удивлена и взволнована услышанным и тотчас послала к миссис Феррари сообщить о своем возвращении.
Жена курьера явилась тут же в полном расстройстве чувств. Ее рассказ полностью подтвердил слова няни.
Эмилия регулярно получала весточки от мужа из Парижа, Рима, Венеции и сама аккуратно отвечала на его письма. Все шло хорошо. Но в течение последнего месяца миссис Феррари дважды писала мужу и дважды не дождалась ответа. Чувствуя некоторое беспокойство, она отправилась в контору на Голденской площади разузнать, в чем дело. По счастливому или несчастливому совпадению в контору с утренней почтой было доставлено письмо из Венеции от служившего там коллеги мужа. Письмо содержало поразительные сведения, касающиеся Феррари. Миссис Феррари, как жене, позволили снять с него копию, которую она дрожащей рукой протягивала сейчас Агнессе.
