Глава 23
Под зонтом
В то время как Лори и Эми совершали супружеские прогулки по мягким коврам, пока приводили в порядок свой дом и строили планы относительно счастливого будущего, мистер Баэр и Джо наслаждались прогулками другого сорта, по грязным дорогам и мокрым полям.
«Я всегда хожу на прогулку ближе к вечеру, и с какой стати я должна отказываться от этого только потому, что часто встречаю профессора по дороге?» — сказала себе Джо после двух или трех случайных встреч. Хотя к дому Мег вели две разные дорожки, какую бы Джо ни выбрала, она обязательно встречала его. Он всегда шел быстро и, похоже, никогда не видел ее, пока не подходил довольно близко, а тогда имел такой вид, словно без очков не мог узнать приближающуюся леди. А затем, если она шла к Мег, ему тоже нужно было отнести кое-что в подарок малышам; если она направлялась домой, то оказывалось, что он просто вышел прогуляться к реке и как раз собирался зайти к ним, если, разумеется, не надоел еще им своими частыми визитами.
В таких обстоятельствах что оставалось Джо, как не приветствовать его вежливо и пригласить зайти? Если она устала от его визитов, то скрывала свое утомление с безупречным мастерством и заботилась о том, чтобы к ужину был кофе, «так как Фридрих — я хочу сказать, мистер Баэр — не любит чай».
Ко второй неделе все отлично знали, что происходит, однако все старались делать вид, будто совершенно не замечают, как изменилось лицо Джо. Они никогда не спрашивали, почему она поет за работой, делает заново высокую прическу три раза в день и возвращается такая сияющая с вечерней прогулки; и никто, казалось, не имел ни малейшего подозрения, что профессор Баэр, в то время когда беседует с отцом, дает дочери уроки любви.
Джо не могла даже отдать свое сердце приличным образом, но сурово старалась погасить свои чувства, а не справившись с этой задачей, вела довольно беспокойную жизнь. Она боялась, что над ней будут смеяться из-за этой капитуляции после ее многочисленных и страстных деклараций независимости. Особенный страх вызывал у нее Лори; но благодаря новому руководителю он вел себя с похвальной пристойностью, никогда не называл мистера Баэра «славным малым» на публике, никогда не намекал, даже отдаленно, на перемены во внешности Джо и не выражал ни малейшего удивления по тому поводу, что видит шляпу профессора на столе в передней Марчей каждый день. Но он бурно радовался в узком кругу и с нетерпением ожидал того времени, когда сможет подарить Джо дощечку с изображением медведя и зазубренного жезла в качестве подходящего гербового щита.
В течение двух недель профессор приходил с постоянством влюбленного; затем он исчез на целых три дня и не подавал никаких признаков жизни — поведение, заставившее всех стать очень серьезными, а Джо сначала задумчивой, а потом — увы, к сожалению для романа — очень сердитой.
«Раздражен, полагаю, и уехал домой так же неожиданно, как и приехал. Мне, разумеется, совершенно безразлично, но, я думаю, ему следовало бы прийти и попрощаться с нами как джентльмену», — сказала она себе, бросив безнадежный взгляд на калитку, когда одевалась, чтобы выйти на свою обычную прогулку в один пасмурный день.
— Тебе лучше взять твой маленький зонтик, дорогая; похоже, будет дождь, — сказала ей мать, заметив, что на ней ее новая шляпка, но не намекая на это обстоятельство.
— Хорошо, мама. Тебе нужно что-нибудь в городе? Я хочу забежать в магазин и купить бумаги, — ответила Джо, завязывая бант под подбородком перед зеркалом — предлог, чтобы не смотреть на мать.
— Да, мне нужен кусок диагоналевой «силезии»[89], набор игл номер девять и два ярда узкой бледно-лиловой ленты. Ты надела осенние ботинки и что-нибудь теплое под плащ?
— Думаю, что да, — отвечала Джо рассеянно.
— Если случайно встретишь по дороге мистера Баэра, приведи его к чаю. Я очень хочу видеть этого милого человека, — добавила миссис Марч.
Джо слышала это, но в ответ только поцеловала мать и ушла торопливо, думая с теплотой и благодарностью, несмотря на свои сердечные страдания: «Как она добра ко мне! И что только делают те девушки, у которых нет матери, чтобы помочь им в трудное время?»
Галантерейных магазинов не было в той части города, где располагались бухгалтерские конторы, банки и оптовые склады и где по большей части собираются джентльмены; но Джо оказалась там прежде, чем выполнила хоть одно поручение, слоняясь без дела, словно кого-то ожидая, разглядывая с в высшей степени неженским интересом инструменты в одной витрине и образцы шерсти в другой, спотыкаясь о бочки, чуть не попадая под спускаемые тюки и бесцеремонно отталкиваемая занятыми мужчинами, которые смотрели так, будто хотели сказать: «Какого черта она здесь делает?» Капля дождя, упавшая на щеку, вернула ее мысли от обманутых надежд к испорченным лентам; так как капли продолжали падать и, будучи женщиной, так же как и влюбленной, она почувствовала, что, если слишком поздно спасать свое сердце, можно еще спасти шляпку. Теперь она вспомнила о маленьком зонтике, который забыла взять, когда спешила уйти, но сожаления были бесполезны, и ничего не оставалось, как одолжить зонтик или промокнуть. Она взглянула вверх на хмурое небо, вниз на красный бант, уже испещренный темными точками, вперед на слякотную улицу, назад — один долгий взгляд — на некий закопченный склад с вывеской «Хоффман, Шварц и К°» над дверью и сказала себе со строгой укоризной:
— Так мне и надо!
С какой стати я надела все свои лучшие вещи и отправилась бродить здесь в надежде встретить профессора? Джо, мне стыдно за тебя! Нет, ты не пойдешь туда, чтобы одолжить зонтик у друзей профессора или расспросить их, где сам профессор. Ты потащишься под дождем и выполнишь все поручения; и если ты простудишься насмерть или испортишь свою шляпку, то это не более чем то, чего ты заслуживаешь. Вот так!
С этими словами она так стремительно бросилась переходить улицу, что едва избежала верной гибели, увернувшись от проезжавшего фургона и бросившись в объятия величественного старого джентльмена, который сказал: «Прошу прощения, мэм» — со смертельно оскорбленным видом. Несколько обескураженная, Джо выпрямилась, прикрыла носовым платком драгоценные ленты и, оставив искушение позади, поспешила дальше, ощущая все большую сырость и слыша все больше звуков сталкивающихся зонтов над головой. То обстоятельство, что один из них, синий и довольно потрепанный, постоянно находится над ее незащищенной шляпкой, привлекло ее внимание, и, подняв глаза, она увидела, что вниз на нее смотрит мистер Баэр.
— Я, кажется, знаком с этой решительной леди, которая проходит так смело под самым носом у множества лошадей и так быстро через большую слякоть. Что вы делаете здесь, мой друг?
— Я делаю покупки.
Мистер Баэр улыбнулся, переводя взгляд с кожевенной фабрики на контору по оптовой торговле шкурами и кожей, но лишь сказал вежливо:
— У вас нет зонтика. Могу я пойти с вами и донести ваши покупки?
— Да, спасибо.
Щеки Джо были такими же красными, как ее лента, и она спрашивала себя, что он о ней думает. Но через минуту ей уже было все равно, и она обнаружила, что шагает под руку со своим профессором, чувствуя себя так, словно солнце брызнуло вдруг с непривычной яркостью, и сознавая лишь, что все снова встало на свои места, а по лужам шлепает совершенно счастливая женщина.
— Мы думали, что вы уехали, — сказала Джо поспешно, так как знала, что он смотрит на нее. Поля ее шляпки были не настолько велики, чтобы спрятать ее лицо, и она боялась, что он может счесть написанную на этом лице радость нескромной.
— Вы думали, что я могу уехать, не попрощавшись с теми, кто был так замечательно добр ко мне? — спросил он с таким упреком, что она, чувствуя себя так, будто оскорбила его своим предположением, ответила с жаром:
— Нет, я не думала; я знала, что у вас дела и вы заняты, но нам вас не хватало — папе и маме особенно.
— А вам?
— Я всегда рада видеть вас, сэр.
В стремлении заставить голос звучать совершенно спокойно Джо сделала свой тон довольно холодным, а ледяное односложное слово в конце предложения, казалось, остудило профессора, так как улыбка исчезла с его лица и он сказал серьезно:
— Я благодарю вас и зайду еще один раз перед отъездом.
— Значит, вы все-таки уезжаете?
— У меня больше нет дел здесь; все закончено.
— Успешно, надеюсь? — спросила Джо, так как в его коротких ответах звучала горечь разочарования.
— Думаю, да, так как у меня появилась возможность, которая позволит заработать на хлеб себе и оказать большую поддержку моим Junglings[90].
— Расскажите мне! Пожалуйста! Я хочу знать все о… о мальчиках, — сказала Джо горячо.
— Очень любезно с вашей стороны; я охотно расскажу вам. Мои друзья нашли мне место в университете, где я буду преподавать, как делал это в Германии, и зарабатывать достаточно, чтобы вывести в люди Франца и Эмиля. Я должен быть благодарен за это, не так ли?
