— Хотите вернуться ко мне?
— Еще бы!
— Что ж, вернетесь.
— Ой!
— Если…
— Да, что?
Лорд Тилбери помолчал, отбирая слова.
— Если, — напомнил Монти. — Если не будет ляпов? Ну, конечно! Я совершенно изменился. Идеалы «Малыша»…
— «Малыш» тут ни при чем, — заметил виконт. — Я хочу, чтобы вы оказали мне одну услугу.
— С удовольствием, только скажите. Полцарства? Пожалуйста!
— Нет… я… в общем, брат Эмсворта написал мемуары.
— Знаю. Ну, книжечка! Мигом разойдется. Хватайте, дело верное.
— Именно это, — сказал виконт, довольный тем, что беседа так быстро подошла к самой сути, — я и хочу сделать.
— Заключите контракт, — подсказал услужливый Монти, — дайте аванс…
— Контракт подписан, все права у нас. Он рукопись не дает!
— Почему?
— Не знаю.
— Да он сколько денег потеряет!
— Несомненно. Как и я. В общем, я имею полное право на книгу и намерен… э-э-э… ее взять.
— То есть стащить?
— Если хотите.
— А как?
— Ну, тут без помощи не обойдешься.
— Вы намекаете на меня?
— Именно.
Монти удивился.
— Однако!
— Что тут сложного? — мягко сказал виконт. — Книга — в столе, стол — в этой комнатке. Насколько я понимаю, ящик не заперт, а если и заперт — открыть нетрудно. Вы хотите вернуться ко мне. Вот и подумайте, мой милый.
У Монти кружилась голова. Когда вам предлагают стать крупным преступником, да еще признают, что вы милы, она не захочет, а закружится.
Виконт, разбиравшийся в людях, понимал, что не все сразу усиливают мысль.
— Как только вы дадите мне книгу, — поднажал он, — я беру вас к себе.
Монти стал меньше похож на деревенского дурачка, в которого ударила молния.
— Берете?
— Беру.
— На целый год?
— То есть как?
— Мне надо на год. Есть пружины. Значит, год. Виконт подумал о том, что год рядом с Бодкином — не шутка, хотя вообще-то его всегда можно выгнать.
— Двенадцать месяцев, — услужливо пояснил Монти. Виконт вздохнул.
— Что ж, год так год.
— Подпишем бумагу?
— Хорошо, подпишем.
— Тогда я согласен. По рукам.
Лорд Тилбери предпочел избежать символического жеста.
— Поторопитесь, — напомнил он. — Не могу ж я век торчать в сельской дыре!
— Хорошо, я мигом. А какая дыра?
— «Герб Эмсвортов».
— Знаем, знаем. Капните в ихнее пиво немножко джину — не пожалеете! Ладно, я мигом.
— Хр-р.
— Пока, пока, — сердечно откликнулся Монти.
Писатели — тонкие натуры, сущий пустяк может спугнуть вдохновение. Так случилось и с Галли. Гость недолго пробыл у него, но теперь писать не хотелось. Галли был добр и не любил обижать даже Скунсов.
Конечно, это — не то, что обидеть старого Пробку или, скажем, Фредди, но все-таки, все-таки… Можно ли, должно ли говорить «нет» даже ничтожнейшей из Божьих тварей? Скунс ушел, Галахад книгу не вынул. Тяжко вздохнув, он взял с полки детектив и тоже ушел на лужайку.
Проходя через холл, он вызвал Биджа и попросил принести туда, под кедр, виски с содовой.
— Да, — вспомнил он, когда Бидж явился с подносом, — я очки забыл. Не хотел бы вас беспокоить…
— Какое тут беспокойство! — возразил дворецкий. — Не нужно ли еще чего-нибудь, мистер Галахад?
— Вроде бы нет. Сью не видали?
— После второго завтрака мисс Браун была на террасе. С тех пор я ее не встречал.
— Ну, ладно. Значит, очки.
Когда Бидж вернулся, Галли выпил добрую половину успокоительного напитка.
— Что вы там делали? — спросил он. — И что это у вас, моя книга?
— Она, мистер Галахад.
— На что она мне? Я ушел, чтоб о ней не думать.
Мысль эту он не развил, удивившись тому, что дворецкий уж очень вылупился, а жилет его мерно ходит туда и сюда.
— Бидж, — осведомился он, — почему вы водите брюхом?
— Мне трудно, мистер Галахад.
— Не носите в такую погоду теплых жилетов.
— Это душевные муки, мистер Галахад.
— А что случилось?
Бидж понизил голос:
— Когда я проследовал к вам, за очками…
— Да, да?
— …я услышал какой-то шорох.
— Ай-я-я-яй! Чего они лезут? Я же там работаю!
— Вот именно, мистер Галахад. Когда вы в замке, туда никто не заходит. Потому я и заподозрил…
— Заподозрили?
— Да. Заподозрил, что кто-то хочет похитить ваш труд.
— Что?!
— Похитить ваш труд, мистер Галахад. Я не ошибся. Немного помешкав, я распахнул дверь и увидел, что кто-то роется в столе. Это был Пилбем.
— Пилбем?
— Он самый, мистер Галахад.
— Ну, знаете!
— Вот именно, мистер Галахад.
— Что ж вы ему сказали?
— Ничего. Посмотрел.
— А он?
— Ничего. Улыбнулся.
— Улыбнулся?
— Слабой, жалкой улыбкой, мистер Галахад.
— А потом?
— Не говоря ни слона, я подошел к столу, взял ваш труд и покинул помещение. На пороге я холодно оглянулся.
— Молодец.
— Спасибо, мистер Галахад.
— Значит, крал?
— Несомненно, мистер Галахад.
— Может, искал нотную бумагу?
Такой солидный человек не уподобится Шерлоку Холмсу, да и социальный статус не позволит сказать то, что сказал бы этот сыщик доктору Ватсону.
— Нет, сэр, — отвечал Бидж.
— Зачем этому слизняку моя книга? Бидж немного смутился.
— Разрешите говорить откровенно, мистер Галахад?
— Какая чушь! Да мы знаем друг друга с детских лет, так — с сорока! Валяйте.
— Спасибо, мистер Галахад. Насколько я понимаю, от вашего труда зависит благополучие мистера Роналда и мисс Браун.
Галли знал, что Бидж всеведущ, но не думал, что секретная служба так хорошо поставлена.
— Чтобы преодолеть сопротивление ее светлости, — продолжал дворецкий, — вы согласились воздержаться от публикации мемуаров. Насколько я понимаю, ее светлость не хотела бы причинять огорчение друзьям, прежде всего — сэру Грегори. Я не ошибся, мистер Галахад?
— Нет, не ошиблись.
— Вы уступили ее светлости, уповая на то, что она, возможно, оставит в покое его светлость.
— «Возможно»! Ладно, Бидж, говорите прямо, репортеров здесь нет. Вы хотите сказать, что брат мой Кларенс — истинное желе и, не будь этой книги, допустил бы что угодно, только бы не было шуму?
— Приблизительно, мистер Галахад. Я не осмелился бы употребить эти самые слова, но признаю, что ее светлость заинтересована в похищении, мало того — уничтожении вашего труда.
— Правильно! — вскричал Галахад. — Пилбем работает на Конни.
— Я в этом убежден. Замечу, что в день званого обеда ее светлость просила меня вызвать в замок сэра Грегори. Они заперлись в библиотеке. Потом сэр Грегори вышел и на моих глазах беседовал с Пилбемом в укромном уголке холла.
— Распоряжения давал!
— Несомненно, мистер Галахад. От меня ускользнула вся значимость этих событий, но теперь я твердо уверен, что начинались козни.
Галли встал.
— Бидж, — сказал он, — я всегда говорил, что вы гений. Вы нас спасли. Вам обязаны счастьем два любящих сердца.
— Рад служить, мистер Галахад.
— Черта с два они бы поженились без моих мемуаров! Кларенса я знаю. Прекрасный человек, никого я так не люблю, но перед женщинами пасует. Надо немедленно спрятать рукопись.
— Быть может, вы запрете ящик, мистер Галахад?
Галли покачал головой.
— Нет, Бидж. Мою сестру, да еще с этим мелким гадом, не остановят какие-то замки. Вот что, заберите это и спрячьте. Скажем, у себя.
— Мистер Галахад!
— Что?
— А вдруг ее светлость потребует, чтобы я отдал ей ваш труд?
— Да как она узнает? Она к вам заходит на огонек?
— Конечно; нет, мистер Галахад!
— Кладите на ночь под подушку. Она к вам в постель не полезет?
На сей раз Бидж так разволновался, что только подрожал.
— Решено, — сказал Галли. — Все, не спорьте. Берете к себе. Где ваше мужество, Бидж?
— Слушаюсь, мистер Галахад.
— Что ж, берите.
— Слушаюсь, мистер Галахад.
— И никому ни слова!
— Слушаюсь, мистер Галахад.
Бидж удалился, печально понурив голову. Другой, возможно, походил бы в такую минуту на бравого воина, которого послали с депешей через позиции врага; другой — но не этот. Он скорее напоминал тех злосчастных людей, которым дали подержать младенца в 4.30, а вокзальные часы уже подошли к 6.15.
Сгущался сумрак. Посмотрев вниз, Сью увидела, что стало еще тревожней. Именно в этот час появляются вампиры; собственно, почему бы им не заглянуть на крышу? Всюду что-то шуршало, шелестело, потрескивало, вдали ухала сова. Ах, оказаться бы в уютной комнате, где можно зажечь свет и читать, пока не позвонят к обеду!
На лестнице было темно, ступеньки неприятно звенели, но Сью спешила вниз, опасаясь, что щеки ее вот-вот коснется ледяная рука. Добежав до двери, она с облегчением вздохнула — и зря. Дверь кто-то запер.
