О приятной религии – г-н Лакордер3.
О г-не Викторе Гюго – Романтик и Мыслитель.
О Боге в XIX веке.
О некоторых ложных идеях Романтического Возрождения.
О публичных девках и Филантропии.
(Об оправданиях вообще.)
О Жан-Жаке [Руссо]– сентиментальный и постыдный автор.
О лже-Аврорах4. Эпилог с Утешениями.
По мере того как человек движется к старости и видит вещи с большей высоты, то, что в мире принято называть красотой, а также сладострастие и многие другие пустяки теряют свою важность. В искушенных и отныне проницательных глазах все времена года имеют свою ценность, и зима – не самое плохое и наименее волшебное. С этих пор красота будет уже лишь обещанием счастья, думаю, это Стендаль сказал. Красота будет той формой, которая более всего обеспечивает доброту, верность клятве, приверженность исполнению договора и чуткости в понимании отношений. Уродство же будет жестокостью, скупостью, глупостью, ложью. Большинству молодых людей это невдомек, они учатся лишь за счет собственных промахов. Некоторые из нас знают это сегодня; но знают лишь для самих себя. Да и какими средствами мог бы я действительно убедить молодого вертопраха, что необоримая симпатия, которую я испытываю к старым женщинам, этим существам, которые так много страдали из-за своих любовников, мужей, детей, а также из-за собственных ошибок, не связана ни с каким сексуальным желанием?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Если идея Добродетели и всеобщей Любви не примешана ко всем нашим наслаждениям, они обернутся пыткой и угрызениями совести.
26 августа 1851 г.
Из альбома Филоксена Буайе5
Среди прав, о которых говорили в последнее время, есть одно забытое, но в проявлении которого заинтересованы все, – это право противоречить самому себе.
[Под девизом itam impendere vero 6, за которым следует подпись Луи Блана: ]
Насколько я знаю, их было трое, кто воспринял этот девиз: Жан-Жак, Луи Блан и Жорж Санд. Жозеф де Местр сказал где-то (в «Рассуждениях о Франции, полагаю): «Если какой-то писатель принимает в качестве девиза itam impendere vero, можно смело побиться об заклад, что он лжец».
Не правда ли, мой дорогой Гарде, что румяна сами по себе приятная штука, не только потому, что преобразуют и приукрашивают природу, но также и потому, что вынуждают нас целовать дам в другие места помимо лица? Я уверен, что не задел вас, друг мой, ведь вы подобно мне думаете, что никогда не следует пренебрегать чувством собственного достоинства, кроме как с женщиной нашего сердца.
Ш. Бодлер
Из записной книжки Шарля Асселино8
Если торговец не коварен, он дикарь.
Педерастия – единственное, что связывает судейских с человечеством.
Стоицизм – это религия, в которой есть только одно таинство: самоубийство.
Воздержанность – мать чревоугодия: она ему поддержка и совет.
Кошка – сладостный вампир.
Нелепость – благодать усталых людей.
Если бы И[исус] Х[ристос] второй раз явился на землю, г-н Фран-Карре сказал бы, что он совершил рецидив.
Если пукнуть в нос д’Абу, он примет это за идею.
Если бы религия исчезла из мира, ее нашли бы в сердце атеиста.
Ничто не позволяет лучше понять тщету добродетели, чем Ла Мадлен.
Понимать – значит противоречить себе – есть ступень последствий, которая доступна только Лжи (Кюстин9).
На наброске интервью, взятого Надаром
Венец всякой революции – избиение невинных.
ИЗ «ГИГИЕНЫ»:
Я холил свою истерию с наслаждением и ужасом. У меня и сейчас все еще кружится голова, а сегодня, 23 января 1862 года, мне было странное предупреждение: я почувствовал веяние слабоумия, осенившего меня своим крылом.
Рассуждать меня научили де Местр и Эдгар По.
Каждую минуту мы подавлены идеей и ощущением времени. И есть только два способа избежать этого кошмара, забыть его: наслаждение и работа. Наслаждение нас изнуряет. Работа укрепляет. Выбор за нами.
Необычайно полезные заметки. Делай каждый день то, что велят долг и благоразумие. Если будешь работать каждый день, жизнь станет более сносной. Безостановочно работай по шесть дней. Будь всегда поэтом, даже в прозе. Высокий стиль (нет ничего прекраснее общих мест). Во-первых, начни, а затем воспользуйся логикой и анализом. Любая гипотеза требует вывода. Обрести каждодневную увлеченность.
Если откладывать то, что надо сделать, есть опасность, что никогда не сможешь это сделать.
Не обратившись немедленно, рискуешь стать проклятым.
Человек, творящий вечером молитву, подобен командиру, расставляющему часовых. Он может спать спокойно.
Любовь – это склонность к проституции. Нет вообще такого благородного удовольствия, которое нельзя было бы возвести к проституции.
Что такое искусство? Проституция.
Удовольствие находиться в толпе – таинственное выражение радости от умножения числа.
Арабеска – самый спиритуалистический из рисунков.
Литератор будоражит столицы и прививает вкус к интеллектуальной гимнастике.
Идеальнейший из всех рисунков – арабеска.
То, в чем нет легкого изъяна, выглядит бесчувственным; отсюда следует, что неправильность, то есть неожиданное, необычное, удивительное, – это характерная и наиболее важная и часть красоты.
Я нашел определение Прекрасного – моего Прекрасного. Это что-то пылкое и печальное, немного смутное, оставляющее место догадке. Если угодно, я в качестве примера приложу свои представления к вполне ощутимому предмету, к тому, что есть наиболее интересного в обществе, к женскому лицу. Оно, обольстительное и прекрасное, навевает грезы, хотя и смутные, одновременно о сладострастии и печали; оно наполнено меланхолией, усталостью, даже пресыщенностью, либо чем-то противоположным – пылкостью, жаждой жизни, но в сочетании с нахлынувшей горечью от утраты или отчаяния. Тайна и сожаление – тоже характеристики Прекрасного.
Смесь гротескного и трагического приятна уму, как диссонанс пресыщенному уху.
Есть что-то упоительное в дурном вкусе – это аристократическое удовольствие не нравиться.
Германия выражает мечтательность линией, как Англия перспективой.
Испания вкладывает в религию естественную кровожадность любви.
Вечная нота, вечный космополитический стиль. Шатобриан, Альф[онс] Рабб10, Эдгар По.
Тон Альфонса Рабба – тон содержанки (Душечка, красавица! Ветреный пол!).
Создать штамп – это гениально. Я должен создать штамп.
Музыка углубляет небо.
Жан-Жак [Руссо] говорил, что входит в кафе с некоторым волнением. Для натуры робкой даже стойка контроля в театре немного напоминает адское судилище.
Не забыть в драме чудесную, колдовскую и романтическую сторону.
Теодор де Банвиль не вполне материалист; он весь лучится светом. Его поэзия – отражение счастливых часов.
Два главных литературных качества – сверхнатурализм и ирония.
Вдохновение всегда приходит, когда хочешь; но никогда не уходит, когда хочешь.
Язык и письмо как магическое действо, заклинательное колдовство.
Гюго часто думает о Прометее. Примеряет воображаемого орла к груди, которая уязвлена лишь ожогами тщеславия. Потом галлюцинация усложняется, варьируется, прогрессирует, как это описано врачами, и ему кажется, что по воле провидения Джерси превращается в остров Святой Елены.
Этот человек так неэлегичен, так невоздушен, что внушил бы отвращение даже нотариусу.
У Жреца-Гюго вечно склоненное чело, слишком склоненное, чтобы видеть что-либо кроме собственного пупа.
На каждое письмо от кредитора пишите по пятьдесят строчек на неземной сюжет – и вы будете спасены.
Если бы поэт попросил у государства право держать у себя в конюшне нескольких буржуа, все были бы удивлены; но если бы буржуа велел подать себе жареного поэта, это нашли бы вполне естественным.
Фабулы и названия романов и новелл
