Вскоре, когда первый долгий пароксизм скорби пошел понемногу на убыль, Нессим послал за священнослужителями, которые, помимо света высоких обескровленно-бледных свечей и тихого бормотания, должны были принести с собой влажный звук воды и губки — тело следовало обмыть. Они пришли, хоть и не сразу. Мертвых в округе обычно обмывали два сторожа из маленькой местной коптской церквушки — оба на редкость тупые и неотесанные. Здесь разыгралась вдруг совершенно безобразная сцена, ибо вещи покойного служат по традиции своего рода чаевыми для тех, кто его обмывает и обряжает, а в Нарузовом бесхозном гардеробе не нашлось ничего, что удовлетворило бы вкусам двух деревенских церковных сторожей. Несколько старых плащей, три пары кожаных сапог, рваная ночная сорочка да маленькая, шитая бисером шапочка, оставшаяся с тех времен, когда ему делали обрезание, — вот и все, что было у Наруза. Денег сторожа брать не захотели — это принесло бы им несчастье. Нессим даже принялся кричать на них, совершенно выйдя из себя, но они стояли на своем, упрямые как мулы, и ни за что не хотели приступать к работе, не получив вперед положенной по обычаю платы. В конце концов и Нессиму, и Бальтазару, чтобы расплатиться с ними, пришлось расстаться с собственными костюмами. Неловко поводя плечами от налетающих откуда-то изнутри холодных сквознячков, они облачились в залатанное Нарузово рванье — плащи висели на их высоких худых телах, как мантии на оксфордских выпускниках. Но как бы то ни было, церемонию следовало завершить к утру, с тем чтобы на заре снести тело к церкви и там похоронить, — иначе плакальщики могли тянуть представление свое до бесконечности: в прежние времена поминки длились до сорока дней! Еще Нессим приказал сделать гроб, и погребальным плачам всю ночь задавали ритм молотки и пилы — со двора колесника прямо за стеною дома. Сам Нессим вымотался уже совершенно и дремал теперь урывками на стуле, просыпаясь через каждые десять минут то от очередного всплеска причитаний, то от необходимости решать какую-нибудь неотложную проблему, перепорученную было слугам, но непременно требовавшую, как всегда, его личной санкции.
Заунывное пение, неровный розовый свет свечей, шероховатый посвист губок и хруст щетины на мертвом лице под лезвием бритвы. Боли он уже не чувствовал, одна только невероятная усталость и пустота. Звук падающих капель и мягкий шепот губок, обтирающих мертвое тело брата, казались частью новой, пока еще незнакомой структуры мыслей и чувств. Резкий выдох сторожей, перевернувших тело на живот, и звук перевернутого тела. Мягкий тусклый звук, с которым падает тушка мертвого зайца на кухонный стол… Его передернуло.
Наконец Наруз, обмытый, умащенный маслом и душистой водой (розмарин и тимьян), лег спокойно и праздно в грубой работы гроб, одетый в саван, который он, как всякий копт, хранил в шкафу на этот самый случай, — льняной белый саван, обмытый когда-то в водах реки Иордан. У него не было дорогих камней и богатой одежды, чтобы взять их с собой, но Бальтазар свернул в кольца длинный, весь в пятнах крови бич и положил ему под подушку. (На следующее утро слуги притащили к дому труп бедолаги, чье лицо Наруз превратил в буквальном смысле слова в кашу ударами этого самого бича; кто-то видел, как этот человек выбежал из посадок, упал, уже без памяти, в канал и там утоп. Бич сделал свое дело безупречно, труп так и не сумели опознать.)
Основная часть работы была завершена, оставалось только ждать зари. В комнату, где лежал Наруз, снова впустили плакальщиц, и опять они завели под рокот тамбуринов свой бесконечный, полный страсти хоровод. Бальтазар засобирался уезжать, больше он ничем не мог помочь. Вдвоем они прошли через дворик рука об руку, медленно, опершись друг на друга, как пьяные.
«Встретишь у переправы Клеа, отвези ее домой», — сказал Нессим.
«Отвезу, конечно».
Они все так же медленно пожали друг другу руки и обнялись. Потом Нессим, зевая, передергиваясь дрожью, повернул обратно к дому. И, сонный, сел на стул. Пройдет три дня, прежде чем дом очищен будет от печали и душа Наруза стараниями попов будет «отослана прочь». Но сперва — длинная, без порядка и строя процессия с факелами и флагами, рано на заре, и женщины с черными от сажи лицами, похожие, как никогда, на фурий, будут драть на себе волосы. Низкий, рокочущий бас дьякона: «О Господи, помяни мя во Царствии Твоем». Затем на холодном полу церкви комья земли дождем падают на бледное лицо Наруза, а голоса поют «Прах к праху», и волнами накатывают фразы, отпевающие его от земли — к небесам. Металлический визг шурупов, когда опустят крышку. Он видел все до последней детали, сидя в полудреме у грубо тесанного гроба. О чем, крутился у него в голове вопрос, грезит Наруз теперь, положив под голову свой длинный, кольцами свернувшийся бич?
Мир Бёртона, Бекфорда… — Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон (1821—1890) — английский путешественник, разведчик, дипломат, востоковед и литератор. Один из первых европейцев, проникших в Мекку. Открыл истоки Нила, Великие центральноафриканские озера и т. д. Автор перевода «Тысячи и одной ночи» на английский язык.
Уильям Бекфорд (1759—1844) — английский ценитель искусств и литератор. Его наиболее известный художественный текст — бурлескный готический роман-фантазия на восточные темы «Ватек».
…просто право всеобщей справедливости. — Игра слов. «Право справедливости» — юридический термин, обозначающий систему права, действующую наряду с общим правом и писаным, статусным правом; дополняет обычное право.
…чтобы моя экзекватура меня у же дожидалась. — Экзекватура — удостоверение, выдаваемое иностранному послу или консулу в признании его таковым.
…члены КОБЖОЖ… — КОБЖОЖ (RSPCA — Royal Society for the Prevention of Cruelty to Animals) — Королевское общество борьбы против жестокого обращения с животными.
«Петр Пахарь» — аллегорическая поэма Уильяма Лэнгленда. В 1360-х гг. была написана первая редакция текста, к 1387-му, предположительно, завершена третья, и последняя.
…«родные» издания Эдварда Томпсона… — Эдвард Томпсон (1886—1946) — английский поэт, критик, востоковед и миссионер-методист, специалист по текстам на бенгали.
…романтизм в духе Белл и Лоренса Аравийского… — Гертруда Маргарет Лотиан Белл (1868—1926) — английская путешественница, археолог, автор путевой прозы, во время Первой мировой войны — офицер британской разведки на Ближнем Востоке, специалист по связям с арабскими племенами и в этом отношении — коллега Лоренса Аравийского. Ее жизнь и книги оказали существенное влияние на формирование в Англии мифологизированного образа арабского Востока.
Томас Эдвард Лоренс (1888—1935) — британский разведчик и литератор, работавший во время Первой мировой войны на Арабское бюро. Организовал в 1916 г. восстание арабов против Османской империи, серьезно повлиявшее на расклад сил на ближневосточном театре военных действий. После войны из-за несогласия с британской политикой в регионе отказался от ряда наград, почестей и высоких назначений и поступил рядовым, под чужой фамилией, в Военно-воздушные силы. Одна из наиболее ярких фигур в романтической мифологии «британского Ближнего Востока».
…цитируя стишок его меньшого тезки. — Дарли, Джордж (1795—1846) — английский поэт-романтик, прозаик и математик. Сотрудничал в «Лондон Мэгэзин» и в «Атенеуме», для которых писал сказки и театральную критику. Написал также три математических труда, две трагедии, не считая лирики (местами — неплохой).
…участковый коронер. — Следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти.
Фрэнк Харрис (1856—1931) — английский журналист и издатель. В конце XIX в. редактировал ряд видных периодических изданий («Фортнайтли Ревью», «Сэтеди Ревью»), внося всякий раз свежую литературную струю. Уже в те времена заработал репутацию ниспровергателя викторианских нравов. Его во многом скандальная известность связана в первую очередь с публикацией в середине 1920-х гг. совершенно недостоверных четырехтомных мемуаров «Моя жизнь и влюбленности», которые произвели на читающую публику впечатление, в чем-то сходное с впечатлением (через десяток лет) от ранней прозы Генри Миллера.
Вадим Михайлов
Имя доброго гения (греч.).
Роман должен быть рассказан (фр.).
Стреляные, хитрые, пуганые (фр. ). Здесь и далее примечание переводчика.
Нравы (фр. ).
Здесь: приношение по обету (лат. ).
Отрезали ему кое-что (фр. ).
Оплошностей (фр. ).
