Они торопливо зашагали по берегу, глубоко увязая в грудах мелкой гальки, спотыкаясь о большие кучи морских водорослей, выброшенных на берег только что пронесшимся штормом. С моря все еще задувал крепкий ветер, и они шагали, наклонив голову, согнувшись, выставив вперед плечи, а соленые морские брызги разъедали им глаза и солью высыхали на губах.
— Куда ты ведешь меня, сын мой? — осведомился через некоторое время старик.
— Туда, где у нас еще есть шанс спастись — и единственный притом. Следуйте за мной и не задавайте вопросов.
В сером полумраке ночи впереди тускло замерцал огонек. По-видимому, он и манил к себе Эзру. Они продолжали брести вперед, а огонек все рос, становился вся ярче и наконец получил очертания лампы, горевшей за небольшим квадратным окошком. Гердлстон узнал наконец домишко и понял, куда они пришли. Здесь, в этой хибарке, жил рыбак по имени Сэмпсон. Отсюда до Клакстона было немногим больше мили. Гердлстон вспомнил, как эта хибарка привлекала его внимание своим необычным видом, так как была сложена из останков выброшенного на берег норвежского трехмачтовика. Тростниковая кровля и прорезанные в корпусе судна окна и двери придавали хибарке вид какого-то странного гибрида и приковывали к ней любопытствующие взоры проезжих. Сэмпсон владел довольно большим шлюпом, на котором он рыбачил вместе со своим старшим сыном, и, как говорили, жил не так чтоб бедно.
— Что ты намерен делать? — спросил Гердлстон Эзру, когда тот направился к двери хибарки.
— Приведите себя в порядок, вы похожи на привидение, — сердито прошипел в ответ Эзра. — Мы еще можем спастись, если не будем терять головы.
— Да, да, я уже оправился. Не беспокойся за меня.
— Тогда улыбайтесь и как можно приветливее, — сказал Эзра и громко постучал в дверь хибарки.
Из-за шума ветра обитатели хижины не слышали, по-видимому, ни шагов, ни голосов, но как только Эзра постучал в дверь, в хижине громко залаяла собака и там начали переговариваться. Затем раздался глухой удар, и лай смолк, — должно быть, кто-то запустил в собаку сапогом, решил Эзра.
— У нас наживки нет! — прокричал из-за двери грубый голос.
— Мне надо видеть мистера Сэмпсона! — крикнул Эзра.
— Говорят тебе, у нас нет наживки, — еще более раздраженно загремел тот же голос.
— Нам не нужно наживки. Мы хотим поговорить, — сказал Эзра.
Дверь распахнулась, и на пороге возник грузный мужчина средних лет в красной рубахе, довольно точно отражавшей цвет его лица.
— У нас наживки… — начал было он, но тут же умолк, узнав своих ночных посетителей, и уставился на них, разинув рот; беспредельное изумление отразилось в каждой черточке его лица. — Глядите-ка, да ведь это вроде как тот господин, что проживает сейчас в обители, — воскликнул он наконец и даже присвистнул, что, по-видимому, являлось у него своеобразным способом давать выход своему удивлению, когда он не хотел, чтобы оно оставалось закупоренным внутри его системы.
— Могли бы мы перекинуться с вами словечком, мистер Сэмпсон? — спросил Эзра.
— Само собой, сэр, само собой! — сказал рыбак, бросаясь обратно в хибарку и смахивая рукавом воображаемую пыль с двух табуреток. — Входите! Эй, Джордж, пододвинь-ка табуреты поближе к огню, присаживайтесь, господа.
Получив это распоряжение, долговязый, неуклюжий подросток в высоких рыбачьих сапогах пододвинул табуреты к очагу, в котором весело потрескивали поленья. Старик Гердлстон и Эзра опустились на табуреты, радуясь теплу, а рыбак и его сын молча глазели на них, словно на каких-то диковинных морских животных, прибитых к берегу штормом.
— Пошла прочь, Сэмми! — сердито шуганул рыбак большую шотландскую овчарку, вознамерившуюся лизнуть руку Гердлстону. — Чего она вас лижет? Э, сэр, да никак у вас руки в крови!
— Отец оцарапал руку, — быстро сказал Эзра. — Потом у него унесло ветром шляпу, и мы в темноте сбились с пути, так что, в общем, попали в переделку.
— Да оно и видно! — сказал Сэмпсон, оглядывая их с головы до пят. — Когда вы постучали, я подумал, что это ребята из Клакстона — они вечно тащатся сюда, когда у них выходит вся наживка. А больше к нам никто и не заглядывает, верно, Джордж?
Призванный в свидетели Джордж промычал нечто нечленораздельное, а затем оглушительно расхохотался, широко разинув огромный рот.
— Ну, нам требуется нечто другое, и вы за это получите больше, чем за вашу наживку, — сказал Эзра. — Вы помните, мы случайно встретились с вами как-то в субботу вечером, недели три назад, и я расспрашивал вас про этот ваш домик, и шлюп, и разные прочие вещи?
Рыбак молча кивнул.
— Вы говорили тогда, что ваш шлюп — надежное мореходное суденышко и такое вместительное, почти как яхта. А я, помнится, сказал вам, что, может быть, мне когда-нибудь захочется воспользоваться им.
Рыбак снова кивнул. Его изумленный взгляд все еще перебегал с одного посетителя на другого, отмечая каждую прореху в одежде, каждое грязное пятно.
— Нам с отцом нужно попасть в Даунс. Вот мы и подумали: почему бы нам не воспользоваться вашим шлюпом и не попросить вас и вашего сына оказать нам услугу? Полагаю, что ваша посудина выдержит такое расстояние?
— Выдержит ли? Это до Даунса-то? Да на ней плыви хоть в Америку! Отсюда до Даунса никак не больше ста двадцати миль. При попутном ветре это ей один день пути. Завтра после обеда можно и отшвартоваться, если ветер малость поутихнет.
— Завтра после обеда? К этому времени мы уже должны быть там. Мы хотим отправиться сегодня же ночью.
Рыбак покосился на сына, и мальчишка снова прыснул со смеху.
— Пускаться в плавание поздней ночью, когда с юго-востока задувает почитай что шторм, — это уж что-то больно чудно, я никогда такого и не слыхивал.
— Видите ли, какое дело, — сказал Эзра, наклоняясь вперед и отчеканивая каждое слово, — мы уже твердо решили отправиться сейчас, и готовы заплатить за эту нашу причуду. И чем быстрее мы тронемся в путь, тем лучше. Назовите вашу цену. Если вы не хотите доставить нас в Дауне, в Клакстоне, я полагаю, найдется немало желающих.
— Да ведь ночка-то не приведи господь, — сказал рыбак. — Будь я проклят, если шлюп после этого не придется подновлять, да и снасти, верно, тоже. А мы его только-только покрасили, и вся наша работа, стало быть, полетит к черту. В такую непогоду это путь неблизкий, а потом ведь еще надо ворочаться назад. Значит, два, а то и три рабочих дня потеряем, а сейчас тут возле берега полным-полно рыбы, и на рынке на нее хороший спрос.
— Тридцать фунтов — и по рукам? — спросил Эзра.
Предложенная сумма значительно превышала ту, которую рыбак отважился бы назвать. Однако сама ее фантастичность раззадорила его, вселив надежду, что можно сорвать и побольше.
— И за тридцать пять не соглашусь. Разве это окупит мой труд да убытки, не считая уж ремонта шлюпа?
— Пусть будет сорок, — сказал Эзра. — Дороговато, конечно, за такую пустую прихоть, но мы не станем рядиться из-за одного-двух фунтов.
Старый моряк в раздумье поскреб затылок, словно не зная, радоваться ли этой, ниспосланной небом удаче, или поторговаться еще.
Но Эзра, вскочив с табурета, положил конец его колебаниям.
— Пошли в Клакстон, отец, — сказал он. — Там мы добудем все, что нам надо.
— Зачем горячиться, сэр! — поспешно сказал рыбак. — Разве я говорю, что работа не по мне? За те деньги, что вы даете, я согласен. Давай, Джордж, пошевеливайся, ступай, готовь лодку.
Получив это распоряжение, парень в резиновых рыбачьих сапогах проявил бурную деятельность и принялся бегать из хибарки на берег и обратно, перетаскивая какие-то предметы и выказывая проворство, никак не вязавшееся с его неуклюжей внешностью.
— Нельзя ли мне помыть руки? — спросил Гердлстон. На руках его все еще розовели пятна, оставшиеся после прикосновения к телу убитой девушки. По-видимому, дубинка Бурта оказалась не таким уж бескровным оружием в конце концов.
— Вот здесь, в бадейке, есть вода, сэр. Может, отрезать вам кусочек пластыря, залепить порез?
— Нет, не стоит, это совсем пустячная царапина, — поспешил отказаться старый коммерсант.
— Ну, так я пойду, — сказал рыбак. — Со шлюпом еще придется повозиться. Боюсь, что вы проголодаетесь дорогой: кроме солонины, галет и пресной воды, у нас ничего больше нет.
— Об этом не беспокойтесь. Главное — поторопитесь.
Рыбак ушел на берег, и Эзра остался в хижине наедине с отцом. Старик тщательно вымыл руки и выплеснул грязную воду за дверь.
— Каким образом рассчитываешь ты расплатиться с этим человеком? — спросил он.
— Я зашил немного денег в подкладку жилета, — ответил Эзра. — Я же все-таки не совсем дурак и прекрасно понимал, что мы в любую минуту можем оказаться на мели. И я твердо решил, что не все достанется нашим кредиторам.
