Д’Альбер и Розетта были донельзя удивлены и не знали, чем объяснить столь странное исчезновение, — в особенности д’Альбер, который полагал, что доблестными подвигами первой ночи заслужил и вторую. В конце недели несчастный разочарованный любовник получил от Теодора письмо, которое мы здесь приводим. Я весьма опасаюсь, что он не удовлетворит ни моих читателей, ни читательниц; но письмо и впрямь было именно таково, ничего тут не поделать, и никакого другого заключения сей славный роман иметь не будет.
«Вы, несомненно, весьма удивлены, мой милый д’Альбер, тем, как я поступаю после того, что было. Не препятствую вам в этом: вы в своем праве. Держу пари, вы наградили меня уже по меньшей мере двумя десятками эпитетов, которые мы договаривались вычеркнуть из вашего словаря: вероломная, непостоянная, коварная — не так ли? По крайней мере, вы не назовете меня жестокой и добродетельной, и на том спасибо. Вы клянете меня, и вы не правы. Вы желали меня, вы любили меня, я была вашим идеалом — превосходно. Я без промедления отдала вам то, о чем вы просили; вы могли получить искомое и раньше, это зависело от вас самого. Я самым что ни на есть снисходительным образом воплотилась в вашу мечту. Я отдала вам то, чего уже наверняка не отдам более никому, вы не рассчитывали на такой сюрприз и тем более должны быть мне за него благодарны. Теперь, когда вы удовлетворены, мне вздумалось уехать. Что в этом такого чудовищного?
Вы владели мною безраздельно и безусловно целую ночь — чего вам более? Вторую ночь, а затем третью, а там бы вы в случае надобности заняли и дни. И продолжали бы далее, в том же духе, покуда я вам не прискучу. Слышу, как вы весьма галантно восклицаете, что я не из тех, кто может прискучить. Ах, Боже мой, чем я лучше других?
Это продлилось бы полгода, может быть, два года, пускай даже десять, но так или иначе всему приходит конец. Вы бы удерживали меня при себе из чувства приличия или потому, что не посмели бы дать мне отставку. Зачем этого дожидаться?
А потом, быть может, я сама разлюбила бы вас. Вы показались мне очаровательным; возможно, при более тесном знакомстве я прониклась бы к вам отвращением. Простите мне это предположение. Живя с вами в тесной близости, мне наверняка пришлось бы видеть вас в ночном колпаке или в разных домашних обстоятельствах, нелепых и несуразных. Вы бы непременно утратили тот ореол романтики и тайны, который привлекает меня пуще всего, и характер ваш, успей я получше в нем разобраться, не показался бы мне столь необыкновенным. Будь вы у меня под боком, я уделяла бы вам меньше внимания, точь-в-точь как книгам, которые никогда не раскрываешь, потому что они стоят у тебя на полке. Вблизи ваш нос уже не представлялся бы мне столь красиво очерченным, а ваш ум — столь изысканно изощренным; я обнаружила бы, что вы одеты не к лицу, а чулки у вас плохо натянуты; меня настигли бы тысячи разочарований в этом роде, я бы жестоко страдала от них и в конце концов пришла бы к выводу, что вы решительно лишены сердца и ума, а мне выпала доля остаться непонятой в любви.
Вы меня обожаете, я плачу вам тем же. Вы не можете сделать мне ни единого упрека, а у меня нет ни малейшего повода на вас жаловаться. Я хранила вам безупречную верность все время, пока длилась наша любовь. Я ни в чем вас не обманула. Вы не обнаружили у меня ни фальшивой груди, ни фальшивой добродетели; вы в бесконечной доброте своей признались, что я оказалась еще красивее, чем вы воображали. За красоту, которую я вам предложила, вы одарили меня огромным наслаждением; мы квиты: я пойду своей дорогой, а вы ступайте своей, и быть может, мы встретимся у антиподов. Оставляю вам эту надежду.
Вы, чего доброго, решите, что я не люблю вас, коль скоро я вас покидаю. Позже вы поймете, как справедливо то, что я сейчас вам скажу. Если бы мне было меньше дела до вас, я осталась бы и заставила вас до капли испить чашу пресного питья. Вскоре ваша любовь зачахла бы от скуки; немного времени спустя вы бы меня совершенно забыли и, перечитывая мое имя в списке ваших побед, спрашивали бы: «А эта, черт побери, кто такая?» Теперь я могу, по крайней мере, утешаться мыслью, что вы вспомните обо мне скорее, чем о другой женщине. Ваше неутоленное желание еще расправит крылья, стремясь ко мне; я навсегда останусь для вас желанной, ваше воображение охотно будет ко мне возвращаться, и надеюсь, что лежа в постели с будущими вашими любовницами, вы порой вспомните ту единственную ночь, что провели со мной.
Никогда вы не будете так милы, как в тот блаженный вечер, а если даже и будете, то это все равно уже не то: в любви, как в поэзии, оставаться на прежнем уровне значит отступать. Довольствуйтесь этим моим впечатлением, так-то оно будет лучше.
Вы весьма усложнили задачу моим грядущим любовникам (если у меня будут другие любовники), и память о вас не вытеснит из моей души никто; все они останутся наследниками Александра.
Если вы чересчур горюете о том, что лишились меня, сожгите это письмо — единственное подтверждение тому, что вы мною обладали, и тогда вы поверите, что вам приснился прекрасный сон. Кто вам мешает? Видение исчезло с лучами дня, в час, когда сны улетают прочь сквозь роговую или костяную дверцу. Сколько людей, которым посчастливилось меньше вашего, умерли, так ни разу не поцеловав свою мечту!
Я не капризница, не сумасбродка, не ханжа. Мой поступок — плод глубокого убеждения. Я уехала из С*** отнюдь не для того, чтобы распалить вас посильнее, не из расчетливого кокетства; не пытайтесь гнаться за мной или искать меня: вам это не удастся. Я приняла все меры предосторожности, чтобы сбить вас со следа; для меня вы навеки останетесь человеком, открывшим передо мной мир новых ощущений. Женщине нелегко забыть такое. Вдали я часто буду о вас думать, чаще, чем если бы мы были вместе.
Утешьте бедную Розетту, которая, должно быть, не меньше вашего раздосадована моим отъездом. Любите друг друга в память обо мне, которая любила вас обоих, и поминайте иногда мое имя во время поцелуя».
По ту сторону пределов (лат.).
Nota — заметь (лат.).
Точного.
Гримаса (итал.).
Не равными шагами (лат.), т.е. еле поспевая. Вергилий, «Энеида», II, 724.
Здесь и далее цитируется пьеса Шекспира «Как вам это понравится» в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник.
