– Путь свободен, Дживс?
– Да, сэр.
– Младшего Блуменфелда поблизости не наблюдается?
– Нет, сэр.
– Может, забился куда-нибудь в укромный уголок?
– Нет, сэр.
– Как все прошло?
– Мне кажется, вполне удовлетворительно, сэр.
– Не спрашивали, почему меня нет?
– Я думаю, мистер Блуменфелд и юный мастер Блуменфелд были несколько удивлены вашим отсутствием, сэр. Судя по всему, они вас встретили, когда вы выходили из дома.
– В том-то и дело. Ужасно неловко, Дживс. Ребенок, видно, хотел со мной поговорить, а я что-то буркнул и промчался мимо. Они это как-нибудь обсуждали?
– Да, сэр. Юный мастер Блуменфелд высказался по этому поводу.
– Интересно, что он сказал?
– Не могу точно его процитировать, сэр, но он провел аналогию между вами и кукушкой.
– Кукушкой?
– Да, сэр. Он сказал, что у кукушки интеллект выше.
– Так и сказал? Вот видите, как я был прав, что ушел из дома. Одна такая шуточка с его стороны – и я врезал бы ему по зубам. Дживс, вы, как всегда, дали мне мудрый совет.
– Благодарю вас, сэр.
– Итак, поскольку путь свободен, я возвращаюсь домой.
– Может быть, сэр, вы сначала позвоните мисс Уикем? Она пожелала, чтобы я передал вам эту ее просьбу.
– В смысле, чтобы я ей позвонил?
– Совершенно верно, сэр.
– Хорошо. Ее номер?
– Слоан, 8090. Я думаю, это резиденция тетушки мисс Уикем на Итон-сквер.
Я набрал номер, и до меня немедленно донесся голосок юной Бобби. По его звучанию я догадался, что она чрезвычайно довольна.
– Алло? Берти, это ты?
– Собственной персоной. Какие новости?
– Блеск! Все прошло просто на ура. Обед был что надо. Ребенок наелся по самые брови и с каждой минутой становился все дружелюбнее. А когда прикончил третью порцию мороженого, то был готов расхвалить любую пьесу, даже мамину. Я шпарила изо всех сил, чтобы не дать ему опомниться, и он проглотил пьесу как миленький. Когда я дошла до конца, старый Блуменфелд говорит: «Ну, сынок, как, по-твоему?» Ребенок мечтательно улыбнулся – наверное, вспомнил о фруктовом рулете – и говорит: «Порядок, папуля». Сейчас старик Блуменфелд повел его в кино, а в половине шестого я пойду к ним в «Савой» подписывать контракт. Только что говорила по телефону с мамой, она вся в нетерпении.
– Потрясающе!
– Я знала, что ты обрадуешься. Ой, Берти, чуть не забыла. Помнишь, ты как-то говорил, что готов для меня на все?
Я настороженно замолчал. Честно признаться, я действительно однажды именно так и высказался, но это высказывание предшествовало истории с Таппи и грелкой. В более трезвом настроении, рожденном упомянутым эпизодом, я бы не был так щедр на обещания. Вы знаете, как это бывает. Любовь вспыхивает и умирает, разум возвращается на свой трон, и вы уже не ощущаете в себе готовности плясать под дудку вашего кумира, как в раннем чистом пылу божественной страсти.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Мне не надо, чтобы ты что-то делал. Это я кое-что сделала и надеюсь, ты не рассердишься. Видишь ли, только я начала читать пьесу, как в комнату вбежал твой пес, скотчтерьер. Ребенок пришел от него в восторг и, многозначительно глядя на меня, сказал, что мечтает как раз о такой собаке. Естественно, мне ничего не оставалось, как ответить: «Я тебе ее дарю».
Я покачнулся:
– Ты… ты… Что ты наделала?!
– Подарила ему твою собаку. Я знала, что ты не будешь возражать. Понимаешь, мне важно было задобрить мальчишку. Если бы я ему отказала, он бы охаял пьесу, и тогда все эти рулеты и прочие сласти пошли бы коту под хвост. Видишь ли…
Я бросил трубку. Челюсть у меня отвисла, глаза вытаращились. Я, шатаясь, вышел из телефонной кабины, неверной походкой добрел до выхода и окликнул такси. Ворвавшись в квартиру, я завопил, призывая Дживса:
– Дживс!
– Сэр?
– Знаете, что случилось?
– Нет, сэр.
– Собака… пес тети Агаты… Макинтош…
– Я что-то его не вижу, сэр. Когда обед закончился, он куда-то делся. Может быть, он у вас в спальне?
– Да, как бы не так! В спальне! Я вам скажу, где он – в «Савое»!
– Сэр?
– Мисс Уикем сказала, что отдала его Блуменфелду-младшему.
– Сэр?
– Отдала его этому гнусному мальчишке, говорю вам. Подарила. Отдала в качестве подарка. С наилучшими пожеланиями.
– Каковы мотивы данного поступка, сэр?
Когда я объяснил все обстоятельства дела, Дживс почтительно поцокал языком.
– Я всегда придерживался мнения, если вы припомните, сэр, – сказал он, – что мисс Уикем, хотя и очаровательная юная леди…
– Да-да, сейчас это не важно. Что мы можем предпринять? Вот в чем вопрос. От шести до семи вернется тетя Агата и недосчитается скотчтерьера. А так как она, вероятно, всю дорогу страдала морской болезнью, легко представить себе, Дживс, что меня ожидает. Когда я выложу ей всю правду о том, что ее пес отдан совершенно постороннему человеку, думаю, мне не следует рассчитывать на милосердие с ее стороны.
– Положение очень тревожное, сэр.
– Как вы сказали?
– Очень тревожное, сэр.
Я фыркнул:
– Да? По-моему, Дживс, окажись вы в Сан-Франциско в эпицентре землетрясения, вы бы и бровью не повели. Английский язык, как мне твердили в школе, самый выразительный в мире, он весь напичкан миллионом разных прилагательных. А вы? Неужели не могли найти что-нибудь более подходящее, чтобы описать мое ужасное положение? Нет, Дживс, оно не просто тревожное – оно… оно… как это называется?
– Катастрофическое, сэр.
– Именно. Ну, так что же делать?
– Я принесу вам виски с содовой, сэр.
– Какой от него толк?
– Напиток вас освежит, сэр. А тем временем, если желаете, я подумаю, что можно предпринять.
– Идет.
– Очень хорошо, сэр. Я полагаю, вы не пожелали бы совершить какой-либо шаг, который мог бы подвергнуть опасности добрые отношения, установившиеся между мисс Уикем и мистером и мастером Блуменфелдами.
– А?
– Вы ведь не намерены, например, отправиться в отель «Савой» и потребовать, чтобы вам вернули собаку?
Соблазнительная мысль, конечно, но я отрицательно покачал головой. Есть поступки, которые Вустеры могут совершать, и есть поступки, которых Вустеры совершать не могут. Путь, указанный Дживсом, без сомнения, привел бы к успеху, однако несносный мальчишка разозлится и разбранит пьесу. Я уверен, какую бы пьесу ни накропала мамаша Бобби, театральная публика в восторг не придет, но я не мог, выражаясь языком поэзии, отвести чашу счастья от губ треклятой девчонки. Короче говоря, noblesse oblige[139].
– Нет, Дживс, – сказал я. – Но если вы придумаете, как мне тайно проникнуть в апартаменты Блуменфелда и похитить животное, не причиняя никому неприятностей, будет то, что надо.
– Я приложу все усилия, сэр.
– Тогда немедленно принимайтесь думать. Говорят, для мозга очень хороша рыба. Попробуйте поесть сардин, возвращайтесь, и посмотрим, каков будет результат.
– Очень хорошо, сэр.
Не прошло и десяти минут, как Дживс снова возник передо мною:
– Мне кажется, сэр…
– Да, Дживс?
– Мне кажется, сэр, я придумал план действий.
– Или схему.
– Или схему, сэр. План действий, или схему, которая применима к данной ситуации. Если я правильно вас понял, сэр, мистер и мастер Блуменфелды находятся в кинематографе?
– Верно.
– В таком случае они вряд ли вернутся раньше четверти шестого.
– Тоже верно. Мисс Уикем назначено прийти в половине шестого, чтобы подписать контракт.
– Следовательно, в апартаментах никого нет.
– Кроме Макинтоша.
– Кроме Макинтоша, сэр. Таким образом, все зависит от того, распорядился ли мистер Блуменфелд провести мисс Уикем в апартаменты, чтобы она дожидалась его возвращения там.
– Почему от этого все зависит?
– Если мистер Блуменфелд отдал такое распоряжение, дело очень упрощается. Необходимо только, чтобы мисс Уикем прибыла в отель к пяти часам. Она поднимется в апартаменты. Вы тоже должны приехать в отель к пяти часам, сэр, и пройти по коридору мимо апартаментов. Если мистер и мастер Блуменфелды еще не вернулись, мисс Уикем откроет дверь, выйдет, а вы войдете, завладеете животным и уедете.
Я уставился на Дживса:
– Сколько банок сардин вы съели, Дживс?
– Ни одной, сэр. Я не люблю сардины.
– Стало быть, вы придумали этот поразительный, грандиозный, гениальный план, совсем не стимулируя свой мозг путем поедания рыбы?
– Да, сэр.
– Вам нет равных, Дживс.
– Благодарю вас, сэр.
– Стойте!
– Сэр?
– А если пес откажется идти ко мне? Вы же знаете, какой он малахольный. За это время, особенно если он уже привык к новому месту, он наверняка меня забыл и теперь обойдется со мной как с чужаком.
– Я предусмотрел такую возможность, сэр. Самое разумное в данных обстоятельствах, сэр, – обрызгать ваши брюки анисовыми каплями.
– Анисовыми каплями?
– Да, сэр. Это средство широко используется в таком промысле, как похищение собак.
