- За что? - спросила Юля. - Несправедливо!
- За что? - стали громко интересоваться и другие.
Эмма Павловна дала себе паузу, чтобы остыть. По лицу ее растекались яркие пятна.
- Это я вас хочу спросить: за что мне нервотрепка такая? Что я вам сделала плохого-то? А ведь могла бы кое-кому испортить аттестат! Нет, мне это не надо. Я вообще могу уйти и фармацевтом устроиться!… Сколько раз даю себе слово…
И тут вошел Назаров. 10-й "Б" хотел встать, но он удержал:
- Сидите, сидите… Я тоже посижу. Эмма Павловна, вы не против?
- Ну что вы… Наоборот, очень вовремя. Только урока не будет, Кирилл Алексеич, пока не выйдет Адамян. Я не могу его видеть, я уже говорила вам… Он… он… умственный хулиган, вот! Или он, или я!
Назаров оценил напряженность обстановки.
- Адамян, пойди погуляй, - скомандовал он спокойно.
Женя усмехнулся и вышел.
Эмма Павловна раскрыла свои конспекты и, читая, сказала:
- Тема у нас - механизм реакций замещения. На примере предельных углеводородов… - Пальцы ее на тетрадочном переплете слегка дрожали.
Поднял руку Майданов.
- Что тебе?
- Можно выйти?
- Ну выйди… если невтерпеж, - пожала она плечами. Класс дружно хохотнул.
Майданов целеустремленно вышел, ухватив попутно насмешливый Юлин взгляд.
- Все пишут! - провозгласила Эмма Павловна и пошла по рядам, наблюдая за исполнением этой команды. - Ме-ха-низм ре-ак-ций заме-ще… - чеканила она и так дошла до Назарова, устроившегося за последним столом.
Он тихо удивился:
- Зачем же по складам, Эмма Павловна? Десятый класс…
- Ох, уж я не помню, на каком я свете, - созналась она. - Записали?
Он посмотрел на нее внимательно и подавил трудный вздох.
Вырвавшись в пустой коридор, Саша Майданов допытывался у Адамяна:
- Объясни толком… Я и не помню, чего мы там такого наговорили.
- Не помнишь? Ну еще бы: ты-то в порядке! Кому будет плохо, так это Мариночке. Хотел ее испытать - теперь радуйся! Теперь эту шарманку включат на педсовете!
- А ты не за себя ли испугался?
- Здрасьте! Да если б это по Мариночке не стукнуло, я б только радовался, что они наконец услышат про "Голгофу"!
Майданов помолчал, подбросил несколько раз и поймал монету… И высказал резюме:
- В общем, так: ты отвлекаешь Алину, - надо, чтоб она вышла, а я захожу в кабинет "шерифа"…
- Зачем? - честно не понял Женя.
- За магнитофоном!
- Погоди, погоди! Тут надо рассчитать на пять ходов вперед - может, это только напортит? И потом…
- Что?
- Неловко все же…
Один лестничный пролет Майданов шел молча, потом остановился и сказал:
- Вот поэтому вы, интеллигенция, не класс, а только прослойка. Что неловкого-то - отобрать свое? Мы ж отдадим кому? Юльке. Она хозяйка? Она! Значит, что? Значит, обратно будет справедливость.
Адамян хотел возразить, но майдановская логика была слишком проста и пряма для него.
- А как ее отвлекать, Алину? - спросил он.
- Ну скажи, что о ней спрашивал один человек. Высокий, скажи, спортивный. И тяни резину, что ты обещал его не выдавать… И уходи. Она пойдет за тобой, как нитка за иголкой.
- Это что, проверено? - Многознающий Адамян был, как дитя, неопытен по части женского сердца и распахнул глаза.
- Тыщу раз.
…Все шло как по нотам. Из канцелярии Алина вышла вслед за Женей, заинтригованная предельно:
- Ну намекни, Жень… Ну хоть на какую букву?
- На "эс".
- Стеблов Костя? Старший пионервожатый?
- Алина, не могу, слово дал. - Адамян сдерживал смех: способ действовал безотказно.
- Если Стеблов - неинтересно… А подбородок у того человека раздвоенный, да? А глаза черные.
- А вот и нет. Серые!
- Серые - это хорошо. Только у тех серых, которые я имею в виду, фамилия совсем на другую букву, - вздохнула Алина. - А если ты на своего Смородина намекаешь, то давай не ври: мы-то знаем, на ком у него свет клином сошелся… На каком недоступном предмете! - засмеялась она.
- На каком? - застыл Женя.
- Не знаешь? А друг называется! Ну давай на обмен: я тебе эту тайну шепну, а ты мне про того человека… А?
…Проводив их критическим взглядом, Майданов прошел в дирекцию спокойно.
В кабинете магнитофона не было. Ни на столе, ни внутри стола, ни на стеллажах, ни на подоконниках. Неужели в сейфе? Тогда это мертвое дело. Уже признав свое фиаско и собравшись исчезнуть, Майданов напоследок рискнул открыть большой желтый портфель, что лежал в кресле директора. Есть! Но ведь если вынуть магнитофон, портфель совсем легонький? Ну что ж… Пусть там пока полежит один из этих томов Большой Советской Энциклопедии - книги, товарищ директор, ваши, а магнитофончик, извините, - нет!
…Уроки кончились. Раздевалка гудела, девчонки, одеваясь, теснили и перекрывали друг друга возле зеркала.
Юля уж надела шапочку, когда рядом оказался Майданов: вид у него был таинственный.
- Ты ничего не потеряла?
- А что?
Он медлительно открыл свой портфель, в который с трудом влез магнитофон, вытеснив книги, - их Майданов держал под мышкой.
- Мой? Где ты взял? - поразилась Юля.
- Где взял, там нету.
- У тебя сейчас лицо, как у афериста. Где ты взял, я спрашиваю?
- А чего ты сразу обзываешься? Это вместо благодарности… Вот не отдам теперь!
И он с независимым видом пошел вверх по лестнице.
Накинув шубку на одно плечо, Юля кинулась за ним:
- Ты можешь толком сказать, в чем дело?
- Ну мама твоя принесла его… Только тихо.
От непонимания у Юли застопорились все реакции.
- Мама? Принесла тебе?
В вестибюль спускался Назаров. Саша торопливо наступил Юле на ногу. Однако Назаров думал что-то свое, гроза миновала…
У парапета набережной стояли Смородин и Адамян, смотрели на глыбистый серый лед. Алеша был мрачен.
- Не понимаю, чем ты недоволен, - говорил Женя. - Была "мина", так? Ее нет. Обезврежена. Сделано не совсем изящно, согласен, но…
- Суетимся мы, Женька! - перебил Смородин. - Значит, неправы!
- Ну знаешь, это в математике годится, в физике: "Формула некрасива - следовательно, неверна". А в жизни…
- Зачем было красть? Ну Майданов - понятно: он сразу представил себе, что он майор Смекалкин в штабе генерала фон Дурке… А ты?
- А я его страховал…
- От слова "страх"! А чего нам бояться, Жень? Ну, допусти, что новый директор - совсем не фон Дурке…
- Идеализм… Гляди, Колчин шагает.
Парень, которого мы видели в классе, но пока не удостоили персональным вниманием, тоже заметил их.
- Чего это вы делаете?
- Видишь, стоим. Воздухом дышим.
- И дома еще не были? - определил он по портфелям. - На пустое брюхо дышите? Не, я так н могу. Я сегодня два раза обедал: дома и у бывшей соседки. Ей однокомнатную дали, ну я и помог ей там барахлишко перевезти. Второй обед заработал и еще пятерку.
- Тимуровец, - усмехнулся Алеша. - Ладно, Колчин, иди. Жень, а нам, я думаю, в школу надо. По некоторым признакам, учителя там трубили сбор…
- Думаешь, насчет этого? А что мы можем сделать?
- Вы уже сделали! - взорвался Смородин. - Вы сделали так, будто Марине Максимовне есть чего стыдиться, вот ужас-то в чем!
И он пошел быстро, не оглядываясь.
Колчин между тем не спешил по своим делам.
- А чего случилось? - спросил он.
- У Мариночки неприятности, - вздохнул, поеживаясь на ветру, Адамян и последовал за другом. Колчин был заинтригован и решил тоже не отставать. Может быть, второй обед вызвал у него прилив сил, которым не было точки приложения, - только теперь нашлась…
Назаров барабанил пальцами по коже застегнутого желтого портфеля, водруженного на стол. Наискосок в кресле сидела Ольга Денисовна.
- Так вы говорите - Серафима Осиповна замяла бы…
- Да! Она вообще брала ее под крыло. Ей в этих Марининых вольностях мерещилось что-то от пушкинского Лицея. Красиво, я согласна. И все же Лицей хорош на своем месте и в свой век. Слегка образумить бы Марину на первом же году работы - не имели бы мы сейчас такого дела скандального… И программа по литературе не превращалась бы в тришкин кафтан…
- То есть?
- Ну это когда "одалживают" часы у одного писателя, чтобы посвятить их другому. Который сегодня больше вдохновляет Мариночку! А эти ее темы сочинений? Уж привыкли, не вмешиваемся. А как реагировать на жалобы отдельных учителей? Они говорят: ее популярность у ребят - за наш счет! Конечно, после ее дискуссий и спектаклей на обычном уроке сидеть скучно… Ну, как быть? Есть такое понятие - стандарт образования. Не очень интересно звучит, но всеобуч, средняя школа обойтись без него не может…
Теперь Назаров слушал Ольгу Денисовну, шагая по кабинету. И вдруг резко повернулся к ней, перебил:
- Не знаю, зачем понадобилось назначать "варяга" вроде меня. Вот вы - разве не справились бы? Смотрите, пока я только задаю вам вопросы!
Она тонко улыбнулась сухими, точно гипсовыми, губами:
- Руководству виднее, Кирилл Алексеич. Здесь, видно, требуется мужская рука.
