Щербук. Старуха ведь, старей всех на свете, ни кожи, ни рожи у старой кочерги, а туда же… любовь! Ах ты, ведьма! А рыжему это и на руку… Ему денежки нужны мои, а любовь ее ему не нужна…
Яков входит и подает Анне Петровне визитную карточку. Войницев. От кого это?
Анна Петровна. Перестаньте, Павел Петрович! (Читает.) «Comte Glagolief».[13] К чему эти церемонии? Пожалуйста, проси! (Глагольеву 1.) Ваш сын, Порфирий Семеныч!
Глагольев 1. Мой сын?! Откуда он мог взяться? Он за границей!
Входит Глагольев 2.
Явление XVII
Те же и Глагольев 2.
Анна Петровна. Кирилл Порфирьич! Как это любезно!
Глагольев 1 (встает). Ты, Кирилл… приехал? (Садится.)
Глагольев 2. Здравствуйте, mesdames! Платонову, Венгеровичу, Трилецкому… И чудак Платонов здесь… Салют, почет и уважение! Ужасно жарко в России… Прямо из Парижа! Прямехонько из французской земли! Ф-ф… Не верите? Честное и благородное слово! Домой только чемодан завез… Ну, да и Париж же, господа! Вот город!
Войницев. Садитесь, французский человек!
Глагольев 2. Нет, нет, нет… Я не в гости приехал, я так только… Мне одного только отца нужно видеть… (Отцу.) Ты что же это, послушай?
Глагольев 1. Что такое?
Глагольев 2. Ты ссориться хочешь? Ты зачем не присылал мне денег, когда я просил, а?
Глагольев 1. Дома об этом потолкуем.
Глагольев 2. Почему ты не присылал мне денег? Ты смеешься? Тебе всё шутки? Ты шутишь? Господа, можно за границей жить без денег?
Анна Петровна. Как вам жилось в Париже? Вы сядьте, Кирилл Порфирьич!
Глагольев 2. По его милости я воротился с одной только зубочисткой! Я послал ему из Парижа тридцать пять телеграмм! Почему ты не присылал мне денег, я тебя спрашиваю? Краснеешь? Стыдно?
Трилецкий. Не кричите, пожалуйста, ваше сиятельство! Будете кричать, пошлю судебному следователю вашу визитную карточку и привлеку вас к судебной ответственности за присвоение не принадлежащего вам графского титула! Неприлично!
Глагольев 1. Не делай, Кирилл, скандала! Я полагал, что шести тысяч будет достаточно. Успокойся!
Глагольев 2. Дай мне денег, я опять поеду! Давай сейчас! Сейчас давай! Еду! Давай скорей! Я спешу!
Анна Петровна. Куда вы так спешите? Успеете! Расскажите-ка нам лучше что-нибудь из своего путешествия…
Яков (входит). Готово-с!
Анна Петровна. Да? В таком случае, господа, идемте есть!
Трилецкий. Есть? Ура-а-а! (Хватает одной рукой за руку Сашу, а другой Глагольева 2 и бежит.)
Саша. Пусти! Пусти, сорванец! Я сама пойду!
Глагольев 2. Пустите! Что за свинство? Я не люблю шуток! (Вырывается.)
Саша и Трилецкий убегают.
Анна Петровна (берет Глагольева 2 под руку). Пойдемте-ка, парижанин! Нечего кипятиться попусту! Абрам Абрамыч, Тимофей Гордеич… Прошу! (Уходит с Глагольевым 2.)
Бугров (встает и потягивается). Пока дождешься этого завтрака, так весь слюной изойдешь. (Уходит.)
Платонов (подает Софье Егоровне руку). Вы позволите? Какие у вас удивленные глаза! Для вас этот мир – неведомый мир! Это мир (тише) глупцов, Софья Егоровна, глупцов набитых, невылазных, безнадежных… (Уходит с Софьей Егоровной.)
Венгерович 1 (сыну). Теперь видел?
Венгерович 2. Это оригинальнейший негодяй! (Уходит с отцом.)
Войницев (толкает Ивана Ивановича). Иван Иваныч! Иван Иваныч! Завтракать!
Иван Иванович (вскакивает). А? Кто?
Войницев. Никто… Завтракать идемте!
Иван Иванович. Очень хорошо, душенька!
Уходит с Войницевым и Щербуком.
Явление XVIII
Петрин и Глагольев 1.
Петрин. Хочешь?
Глагольев 1. Я не прочь… Я уже говорил тебе!
Петрин. Голубчик… Непременно женишься?
Глагольев 1. Не знаю, братец. Захочет ли она еще?
Петрин. Захочет! Побей меня бог, захочет!
Глагольев 1. Кто знает? Предполагать не следует… Чужая душа потемки. Ты-то чего так хлопочешь?
Петрин. О ком же мне хлопотать, душенька? Ты человек хороший, она такая славная… Хочешь, я с ней поговорю?
Глагольев 1. Я и сам поговорю. Ты молчи пока и… если можно, пожалуйста, не хлопочи! Я и сам сумею жениться. (Уходит.)
Петрин (один). Вот ежели б сумел! Святые угодники, войдите в мое положение!.. Выйди генеральша за него, я богатый человек! По векселям получу, святые угодники! Даже аппетит пропал от этой радостной мысли. Венчаются рабы божии Анна и Порфирий или, то бишь, Порфирий и Анна…
Входит Анна Петровна.
Явление XIX
Петрин и Анна Петровна.
Анна Петровна. Вы же чего не идете завтракать?
Петрин. Матушка, Анна Петровна, можно вам намек сделать?
Анна Петровна. Делайте, только поскорей, пожалуйста… Мне некогда…
Петрин. Гм… Не дадите вы мне немножко деньжат, матушка?
Анна Петровна. Какой же это намек? Это далеко не намек. Сколько вам нужно? Рубль, два?
Петрин. Сделайте умаление векселям. Надоело глядеть на векселя эти… Векселя – это одна только обманчивость, мечта туманная. Они говорят: ты владеешь! А на деле-то выходит, что ты вовсе не владеешь.
Анна Петровна. Вы всё про те же шестнадцать тысяч толкуете? Как вам не стыдно? Неужели вас ничто не коробит, когда вы клянчите этот долг? Как вам не грешно? На что вам, старику холостому, сдались эти нехорошие деньги?
Петрин. Они мне сдались, потому что они мои, матушка.
Анна Петровна. Вы эти векселя выманили у моего мужа, когда он был не трезв, болен… Вы это помните?
Петрин. Что ж такое, матушка? А на то они и векселя, чтоб по ним денежки требовались и платились. Деньги счет любят.
Анна Петровна. Хорошо, хорошо… Довольно. Денег у меня нет и не будет для вашего брата! Убирайтесь, протестуйте! Эх вы, кандидат прав! Ведь вы на днях умрете, для чего же мошенничаете? Чудак вы!
Петрин. Можно вам, матушка, намек сделать?
Анна Петровна. Нельзя. (Идет к двери.) Ступайте жевать!
Петрин. Позвольте, матушка! Родненькая, на минуточку! Вам Порфиша нравится?
Анна Петровна. Вам какое дело? Какое вам дело до меня, кандидат вы этакий!
Петрин. Какое дело? (Бьет себя по груди.) А кто, позвольте вас спросить, первым другом покойного генерал-майора был? Кто ему глаза на смертном одре закрыл?
Анна Петровна. Вы, вы, вы! Молодец вы за это!
Петрин. Пойду выпью за упокой его души… (Вздыхает.) И за ваше здравие! Горды и надменны, сударыня! Гордость порок есть… (Уходит.)
Входит Платонов.
Явление XX
Анна Петровна и Платонов.
Платонов. Черт знает что за самолюбие! Его гонишь, а он сидит, как ни в чем не бывало… Вот уж воистину хамское барышническое самолюбие! О чем мыслите, превосходительная?
Анна Петровна. Вы успокоились?
Платонов. Успокоился… Но не будем сердиться… (Целует ее руку.) Все они, наша дорогая генеральша, достойны того, чтобы всякий имел право выгнать их из вашего дома…
Анна Петровна. С каким удовольствием я сама бы, невыносимый Михаил Васильич, прогнала этих гостей!.. В том и вся наша беда, что честь, о которой вы сегодня трактовали на мой счет, удобоварима только в теории, но никак не в практике. Ни я и ни ваше красноречие не имеем права прогнать их. Ведь всё это наши благодетели, кредиторы… Погляди я на них косо – и завтра же нас не будет в этом имении… Или имение, или честь, как видите… Выбираю имение… Понимайте это, милый пустослов, как хотите, и если вам угодно, чтобы я не уехала из прекрасных здешних мест, то не напоминайте мне о чести и не трогайте моих гусей… Меня зовут там… Сегодня после обеда едем кататься… Не сметь уходить! (Бьет его по плечу.) Заживем! Идемте есть! (Уходит.)
Платонов (после паузы). А все-таки я его выгоню… Я всех выгоню!.. Глупо, нетактично, но… выгоню… Дал себе слово не трогать этого свинства, но что поделаешь? Характер – стихия, а бесхарактерность и подавно…
