Наконец раздался звонок. Он кинулся к двери. За нею стоял Пилбем с красивым бульдогом, который немедленно стал кидаться на несчастного лорда, осыпая его пылкими поцелуями. Кое-как увернувшись, лорд строго заметил:
— Однако вы не спешили.
Пилбем удивился, мало того — огорчился.
— Нет, спешил. Это ж какой крюк, в Вэлли-Филдз!
— Зачем вас туда понесло?
— Как это, зачем? За Брюквой.
— Какой Брюквой?
— Да за ним. Вы же сказали его притащить. Я и поехал к Гвен.
Лорд Тилбери просто озверел.
— Вы имеете в виду мисс Гиббз?
— Ясное дело. А, понятно! Удивились, что я ее так называю. Ничего, она моя кузина.
Не будем скрывать, что виконта это потрясло, тем более что утром, в отеле, лакей заверил его, что племянница исключительно рада своей должности. Но глубина его чувств доказывается тем, что, хотя он дернулся, словно ученица мисс Дункан, напоровшаяся на гвоздь, чувства эти удержались. Лучше бы не породниться с Перси и не называть его отца «дядя Уилли», но если все это входит в набор — что ж, пожалуйста. Можно в конце концов и отвадить их от гнездышка, если мы вправе так называть солидный дом в Уимблдон Коммонс.
— Да? — заметил он, отпрыгивая от бывшего Персиваля Рандольфа. — Тесен мир. А вы — идиот, каких мало.
Пилбем поджался, он не любил таких отзывов.
— Я просил брюки. Брю-ки. У меня их нет.
— Ясно, — признался Перси. — Вижу. Сразу заметил. В чем дело?
Виконт стал почти синим, что случалось с ним в пылу чувств.
— В чем? А в том, что ваш Кристофер их забрал.
— Зачем они ему нужны? Для коллекции?
— У него их тоже забрали. Чтобы не вышел и не влип в историю. Сестрица додумалась.
— Умно! — признал сыщик, человек справедливый, подумав, кстати, о том, что с этой семейкой держи ухо востро. — Что же я тут могу сделать?
Лорд Тилбери нетерпеливо пощелкал языком. Казалось бы, и так понятно!
— Вы можете поехать ко мне, в Уимблдон, и привезти пару. Знаете адрес?
— Как-нибудь найду.
— Брюки в шкафу, у меня, на втором этаже.
Виконт подошел к столу, где предусмотрительный Бифф положил все, что вынул из карманов.
— Вот ключ от входной двери.
Перси рассеянно сунул ключ в жилетный карман. Он соображал, как бы тут поживиться.
— Я думал, — сказал он, — вы сейчас поближе, в «Баррибо».
— Да, — отвечал лорд. — Но если вам кажется, что можно пойти туда и попросить брюки, вы сильно заблуждаетесь. Через полчаса об этом узнает весь Лондон. Так что будьте любезны, отправляйтесь в Уимблдон.
Тон его не понравился бы пуристу. Сыщик пуристом не был, но в нем еще оставалось что-то от прежнего страха перед шефом. Только когда тот заметил: «Слышите, кретин?», он ответил:
— Буду я таскаться! Дел много.
— Пилбем! — заорал виконт, но Перси уже понесло. Думал он и о возможной выгоде.
— Да ладно, — сказал он. — Орет, кричит… Страшный какой нашелся! Черта с два я туда поеду. Я вот что сделаю, я вам по дружбе свои брюки продам. Тесноваты, да, вы у нас дядя солидный, но до отеля доберетесь. А? Идет?
Человек, начавший с нуля и создавший могущественную компанию, знает, что самолюбием иногда приходится жертвовать. В былые, давние дни нынешний лорд умел глотать обиды. Сейчас он стал синим — но не колебался. У него был разум прагматика. Брюки нужны? Нужны. У Пилбема они есть? Есть. Вот и все. Значит, не стоит варить сыщика в масле. Предложение надо принять.
— Сколько? — спросил он.
— Сто десять фунтов.
— Вы с ума сошли! — пропыхтел он.
— Нет, — отвечал Пилбем. — Десятка за брюки, сотню я дал Кристоферу, чтобы напился.
— Я не обязан за это платить!
— Ну, что вы! Обязаны.
— Сто фунтов!
— Накладные расходы. Я ему вкрутил, что это от Скотланд-Ярда.,
— Не заплачу!
— Как хотите. Пошли, Брюква.
Шесть проектов пронеслось в мозгу лорда Тилбери, очень похожих друг на друга, но обесцененных тем, что этот лорд никак не сильнее сыщика. Вот если бы дубинку или топор — однако их нет. Как говорили авторы его передовиц, пришлось примириться с неизбежностью.
— Пятьдесят, а?
— Сто десять.
— Семьдесят пять.
— Ну ладно, сто. По старой дружбе.
Лорд Тилбери больше не спорил. Его посетила здоровая мысль — можно позвонить в банк и остановить чек. Она освежила его, словно утренний ветер.
— Хорошо, — сказал он, удивляя Перси внезапной веселостью. — Прошу. — И буквально через минуту, в очень сомнительном виде, уже шел к двери, огорчая тем самым общительного Персиваля Рандольфа.
3Как многие люди со средствами, лорд Тилбери пользовался услугами разных банков. Чек он выписал на Мэйферское отделение банка Национального, расположенное неподалеку от Хэлси-корта, и теперь шел туда, надо заметить — с трудом, брюки очень жали. Когда он в них влезал, он сокрушался, что нет сапожного рожка.
Удачно остановив выплату, он проследовал в отель. Там он переоделся и позвонил поверенному, приказав ему явиться к ленчу. Через несколько минут (контора тоже была рядом) они сидели в малом зале.
Лондонские юристы бывают самые разные, но все они похожи на какую-нибудь птицу. Дядя Джерри Шусмита, вождь и вдохновитель конторы «Шусмит, Шусмит, Шусмит и Шусмит», напоминал казуара, но есть и совы, селезни, воробьи, попугаи, даже рябчики. Мистер Бантинг, консультант лорда. Тилбери, легко затерялся бы в пустыне Гоби, среди стервятников, но — до начала трапезы. Его бы немедленно опознали, поскольку, в отличие от них, он был чрезвычайно осторожен в еде. Лорду Тилбери, большому гурману, он портил аппетит и своими таблетками, и рассказами о том, как отразилось бы на его пищеварительных органах то блюдо, которое ел собеседник.
Словом, виконт предпочел бы встретиться в другом месте, но время поджимало. Проканителившись с Биффом и Перси, он пренебрег множеством дел, они накопились. Так что — ленч.
— Вам повезло, дорогой Тилбери, — сказал юрист, усевшись за столик. — Я уже уходил в молочное кафе. Пью, знаете, в это время молоко, понемногу, глоточками. Насколько я понимаю, вы хотите со мной посоветоваться?
Лорд Тилбери это подтвердил и заказал бифштекс с картошкой, отказавшись понюхать лекарство, которое, по словам юриста, понадобится после этого блюда, и сочувственно поцокав языком, когда тот описал, как подействовало бы оно на его желудок. Потом он перешел к делу.
— Знаете, Бантинг, — начал он, — нам принесли занятный рассказ. У одного субъекта насильно отняли брюки.
— Насильно? — переспросил юрист. — Вы хотите сказать, применили силу?
— Ну, угрожали.
— Тогда выразимся иначе, «позаимствовали под угрозой».
— Хорошо, выразимся.
— Так, так. Вы собираетесь запивать это пивом?
— Неважно. Слушайте.
— Я слушаю. Только, если бы пиво с бифштексом потребил я, кислотность…
— Мы любим такие рассказы, — перебил его виконт. — Нужно уточнить, чтобы не было ошибок. Тот, пострадавший, может вызвать полицию?
— Шпинат здесь, — заметил мистер Бантинг, — исключительно хорош. Вот его я могу переварить. Спаржа, к сожалению, — чистый яд, что же до горошка…
Лорд Тилбери метнул в него один из тех взглядов, которые превращали сотрудников «Мамонта» в грязное пятно.
— Я был бы рад, — напомнил он, — если бы вы меня слушали.
— Простите. Слушаю. Так вы говорили?
— Я спрашивал, можно ли арестовать того, кто забрал брюки?
Мистер Бантинг покачал головой.
— Пострадавший вправе подать в суд. Буквально такое же дело — Шьюд против Мерефита, с той разницей, что casus belli — не брюки, но пальто. Подал иск, уплатили издержки. Лорд Тилбери подавился бифштексом. Суда он не хотел; и так пригорюнился, что пробудил его лишь крик собеседника:
— Видите? Видите, что он ест? Венгерский гуляш! Знаете, что было бы с моими желчными путями, если бы…
Виконт не слушал. Да, рассказ этот представлял интерес только для врачей, но дело не в том. Дело в том, что лорду пришла в голову мысль, и теперь он ее обмозговывал.
— Бантинг, — сказал он наконец.
— Да? — откликнулся юрист, дошедший до инцидентов времен далекой молодости.
— Помните, я спрашивал, можно ли опротестовать завещание моего брата?
— Помню. Я полагал, что у вас нет свидетельств.
— А теперь есть. Предположим, я заказал бы блюда в обратном порядке. Как бы вы это расценили?
— В обратном порядке?
— Да.
— Я вас не понимаю.
— Очень просто. Начали бы с кофе и сигар…
— Лично я сигар не курю, только сигареты без никотина. Если не ошибаюсь, болгарские. Не только безвредны, но и полезны при бронхиальной астме, язве двенадцатиперстной кишки, повышенном давлении…
— Слушайте! — взревел лорд Тилбери. — Мой брат ел именно так. Свидетельствует ли это о невменяемости?
