Наталия Кузнецова
Засада на синюю птицу
Когда, возвращаясь с речки, Ромка с Артемом подошли к даче, из кухонного окна на них повеяло каким-то непонятным, прямо-таки отвратительным запахом. Переступив порог, Ромка сморщил гармошкой нос:
– Нина Сергеевна, чем это, гм… так странно пахнет?
Артем, оставив в гостиной пляжную сумку, вбежал на кухню и безо всяких церемоний спросил:
– Теть Нин, а с чего это у нас такая вонь?
Его родная тетка бросила в ведро половую тряпку и выпрямилась.
– Яйцо тухлое разбилось, – объяснила она. – В холодильнике сто лет лежало и долежалось. Ничего страшного, все окна открыты, запах мигом выветрится. Зовите девчонок, сейчас обедать будем.
Лешка с Катькой на пляж не ходили. Скрывшись за сараем от посторонних глаз, они занимались очень важным делом: Катька учила Лешку делать шпагат. Сама она отличалась невероятной гибкостью и, прямо как цирковая девушка-змея, с легкостью проделывала всякие акробатические трюки. Изогнуться, к примеру, в мостике, попрыгать лягушкой, пройтись в колесе или встать на голову, а потом, перекувыркнувшись, вскочить на ноги, для Катьки было раз плюнуть.
«Чтобы стать такой, как я, надо тренироваться каждую свободную минутку, – учила она подружку. – Видишь, что вокруг никого нет, – не стой столбом, а делай наклоны». Впрочем, Лешку в пользе гимнастических упражнений убеждать не требовалось, она и сама понимала, как это важно для красоты и стройности фигуры.
Когда пришли ребята, занятия пришлось прекратить. Через несколько минут девчонки появились на кухне и тоже поинтересовались, откуда взялся такой жуткий запах.
Тогда Нина Сергеевна сходила в ванную комнату за освежителем воздуха, попрыскала вокруг, и с духом несчастного яйца было покончено. О нем забыли все, кроме Ромки.
– А вот если ими в кого-нибудь запулить, – мечтательно проговорил он за обедом.
– О чем ты? – поднял брови Артем.
– О тухлых яйцах.
– Так ими все и пуляют. Ты что, не слышал, как говорят: такого-то политика или певца закидали яйцами или помидорами? И по телику такие вещи часто показывают. Недавно одному деятелю в Германии весь светлый костюм заляпали, я сам видел.
– Все это я тоже и видел, и слышал, но только сейчас до меня дошло, как это… ну… впечатляюще, – подобрал нужное слово Ромка. – Запах-то из телика не почуешь!
А после обеда он заглянул к девчонкам в комнату и потребовал:
– Дайте лак для ногтей, какой не жалко.
– Зачем тебе? – оторвалась от зеркала Катька.
– Для дела.
Она порылась в огромной прозрачной косметичке, с которой не расставалась ни днем, ни ночью, нашла два пузырька с ярко-красным лаком, которым давно не пользовалась, и отдала Ромке. А потом не утерпела и побежала смотреть, что он будет с ним делать.
В комнате на втором этаже, где жили мальчишки, чувствовался запах ацетона. Перед Ромкой стояла тарелка белоснежных яиц, и он усердно водил кисточкой по одному из них.
– Ты зачем яйца красишь? – удивилась Катька. – Пасха уже была.
– На Пасху красят вареные яйца, а я – сырые. А делаю это для того, чтобы воздух не проникал внутрь скорлупки. Так надежнее. На жаре и без доступа воздуха они быстрее протухнут.
– А зачем тебе тухлые яйца?
– Пока и сам не знаю, – сознался тот. – Но такая полезная вещь просто не может не пригодиться.
– Ты прям как маленький, – взрослым тоном сказала Катька, но не сдержалась и захихикала. – Ой, а возьмешь меня с собой, когда будешь ими в кого-нибудь пулять? Обещай, что возьмешь!
– Подумаю, – ответил Ромка, а Катька притащила еще одну кисточку и присела рядом помогать другу портить яйца. При таком большом опыте у нее это получалось куда лучше, чем у друга, и вдвоем они быстро покрасили семь яиц. Хотели больше, но не хватило лака. Мальчик уложил яйца в пластиковую коробку из-под мороженого, поставил на подоконник, на самый солнцепек, и закрыл окно, чтобы в комнате стало еще жарче. Клетку с любимым Попкой, чтобы попугайчик не дышал ацетоном, он еще раньше вынес в соседнюю комнату. Потом Ромка нашел черную бумагу, аккуратно обернул ею коробку, задернул занавеску и спросил у Катьки:
– А что вы с Лешкой собираетесь делать?
– Прямо сейчас? На пляж пойдем, а что?
– А то. Лучше поехать на Чистое озеро. Темка не против.
Катька задрала лицо вверх и, покрутив носиком, взглянула на Ромку сверху вниз:
– Зачем это? Мы там уже тыщу раз были.
– Были, да не так. Мы туда всегда днем ездили и никогда – с ночевкой. Я упросил Сашку Ведерникова дать нам большую палатку, приплывем туда на лодке – ее нам даст Петр Иванович – и останемся до утра.
– Это еще зачем? Опять клад искать? – прибежав за Катькой, Лешка услышала предложение брата, и оно ей совсем не понравилось.
– Мы не хотим ничего искать, – подхватила ее подружка.
Не так давно от дочери местного библиотекаря Ромка узнал, что на берегу Чистого озера зарыт клад. Слухи об этом ходили в поселке еще с сороковых годов прошлого века. В самом начале войны вблизи Медовки высадился фашистский десант, и немцы, заняв окраинную дачу одного высокопоставленного чиновника, набитую всякими ценными вещами и драгоценностями, походя ее ограбили. А поскольку прибыли они в эти края для совершения диверсий, то зарыли чужие ценности в районе озера, рассчитывая забрать их оттуда после взятия города. Но сражение под Москвой фашисты, как известно, проиграли, десант этот еще раньше был уничтожен, а награбленные сокровища, что вероятней всего, так и остались лежать в земле. И Ромка, конечно же, возмечтал во что бы то ни стало их найти. Пока ему это не удалось, хотя все берега озера он обследовал много раз с помощью своего самодельного металлоискателя. Всем же остальным его кладоискательство давно приелось, и потому обе девчонки затрясли головами и категорично заявили:
– Хватит с нас всяких кладов!
Лешка, испугавшись, что брат сейчас примется долго и нудно их уговаривать, подтолкнула подругу к двери, но Ромка неожиданно сказал грустно и серьезно:
– Никого из вас я не заставляю ничего искать. Я думал, вам захочется посидеть у костра ночью, чтобы ты, Катька, потом в своем Воронеже еще долго вспоминала и нас, и наше озеро, и то, как хорошо нам было вместе. Только представь, как будет здорово! Небо, сосны, вода, звезды… Конечно, если будет время, то я и клад поищу, но сам, без вашего участия. А вы там будете делать все, что захотите. Ну что, согласны?
Подружки переглянулись, помолчали, а потом дружно кивнули. Такой поворот событий их вполне устраивал.
– Вот и классненько! Я уже и Нину Сергеевну уговорил нас отпустить, – обрадовался Ромка и приказал: – Собирайтесь!
Девочки побежали переодеваться и укладывать в рюкзак продукты. С каждой следующей минутой подружкам все больше и больше нравилась эта затея. И в самом деле, что может быть прекрасней, чем провести целую ночь у прекрасного безлюдного озера, где сквозь прозрачную воду видны упавшие с сосен шишки?
Однако чудесным планам не суждено было сбыться: ни на какое озеро они не поехали.
А все потому, что Ромка с Лешкой приехали к Артему на дачу на все лето, а Катька – всего лишь на время командировки ее мамы из Воронежа в Москву. Предполагалось, что поездка эта будет длительной, и Катька пребывала в полной уверенности, что уезжать еще не скоро. Но не успели они собраться в поход, как в гостиной зазвонил телефон, и в трубке раздался голос Катькиной мамы. Она сообщила, что досрочно закончила все свои дела, тем самым выкроив время на то, чтобы навестить своего живущего в Рязани брата, и приказала дочери собрать вещи и быть утром на Казанском вокзале.
– Но я не хочу отсюда уезжать! Пожалуйста, побудь еще немного в Москве! – в отчаянии завопила Катька, но мама даже не стала ее слушать.
– Когда еще мы к нему выберемся? Рязань от Москвы недалеко, надо воспользоваться случаем, – только и сказала она.
– Плохое всегда случается тогда, когда его не ждешь, – вертя в руках умолкшую трубку, обескураженно проговорила девчонка и зарыдала во весь голос.
Ромка, тешивший себя мыслью наконец-то добраться до вожделенных сокровищ, огорчился ничуть не меньше несчастной Катьки.
– Все верно! – вздохнул он. – «Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается» – известный закон Мерфи.
Последний вечер своего пребывания в Медовке Катька посвятила прощанию с жителями поселка. Человеком она была общительным и потому оставляла здесь немало новых друзей.
Первым делом все четверо помчались на Солнечную улицу к дому с мансардой, где жили Маргарита Павловна и ее муж – француз Жан-Жак. Этих людей Ромка с Лешкой и Артем давно считали своими самыми лучшими друзьями, и Катька тоже их полюбила. Наслушавшись от пожилой четы самых добрых напутствий в свой адрес, Катька вспомнила о Петре Ивановиче Сапожкове – еще одном старшем друге – и побежала к нему. А дома у него оказался внук Алексей, совершенно случайно заскочивший в Медовку. К нему четверка друзей испытывала не менее теплые чувства, чем к его деду. Внук Петра Ивановича, молодой лейтенант полиции, не раз вызволял их из сложных ситуаций.
