и было. Гарри хотел, чтобы семья Северуса не развалилась из-за единственной ошибки. Снейп, по большому счету, хотел для Гарри того же самого, намекая, что на Джиневре Уизли свет клином не сошелся, но слова, которые они оба для этого выбирали…
Снейп был прав: со стороны поведение Гарри казалось ужасно глупым. Только идиот отложит создание семьи на десять лет, не имея никаких гарантий, что по истечении этого срока девушка вернется к нему. Он даже не видел ее последние несколько лет и не имел возможности с ней связаться, не рискуя разрушить ее репутацию, созданную с таким трудом. Возможно, она уже передумала возвращаться. Возможно, у нее уже давно есть кто-то другой. Ждать ее действительно глупо.
Но Гарри не был глупцом, он просто очень любил свою невесту.
Поднявшись на последнюю ступеньку, он приложил раскрытую ладонь к прохладному дереву двери, вздохнул и прислонился к ней лбом. Пару лет назад Гарри переделывал дверь четырежды: сначала она вышла просто кривой, потом отказывалась выпускать его из дома, а на третий раз перестала закрываться. Ругаясь на чем свет стоит, он переделал дверь в четвертый раз, и с тех пор она не устраивала диверсий.
Медленно, очень медленно тепло от руки согревало дерево, и так же медленно из тяжелой головы уходили грустные мысли.
* * *
Гарри подозревал, что рано или поздно мистер Уайт поделится со своей женой бесценной информацией по поводу личности нового воспитателя ее дочери, так что, получив от Гермионы сову с просьбой о встрече, он даже не удивился. Открыв перед миссис Уайт дверь своего дома, вместо приветствия он сразу спросил:
— Черт возьми, Гермиона, да как тебя угораздило?
Даже спустя неделю после разговора с отцом Роузи Гарри все еще пребывал в шоке относительно выбора своей школьной подруги. Та же стояла на пороге в серой мантии строгого кроя и улыбалась как ни в чем не бывало. В карих глазах миссис Уайт не было и тени раскаяния:
— Получить ученую степень по трансфигурации? — с самым невинным видом уточнила она.
— Выйти замуж за Снейпа!
— Ну, это было проще, чем получить ученую степень по трансфигурации. — Судя по тембру ее голоса, это было еще и гораздо приятнее. Гарри закатил глаза и отступил, пропуская Гермиону в дом. Последняя надежда на то, что она хоть сколько-нибудь недовольна сложившимся положением, рухнула.
— Так значит ты теперь… профессор Снейп? — Гарри не мог сдержать усмешки, помогая подруге снять мантию, под которой оказались светлый бежевый свитер и джинсы: предпочтения Гермионы в одежде, казалось, нисколько не изменились со школы. — Профессор трансфигурации Снейп? О Мерлин, я в самых страшных снах такого вообразить себе не мог!
В серой мантии профессора внезапно обнаружилась огромная дыра у самой кромки. Гермиона вздохнула и объяснила, что зацепилась за калитку и чуть не упала. Гарри нахмурился. Насколько он знал, с калиткой все было в полном порядке. Это одна из первых вещей, что он починил, когда переехал сюда. Он смазал скрипучие петли, покрасил прутья и вырвал с корнем мемориальную табличку, извещавшую каждого, кто коснется калитки, о трагедии, произошедшей в этом доме в 1981 году, — для того, чтобы помнить о смерти своих родителей, он не нуждался в этой вещи.
Следующие несколько минут Гермиона стоически выносила ворчание старого приятеля и, приняв приглашение на чай, последовала за ним на кухню. И это всего лишь Гарри! Страшно подумать, что ей пришлось бы выслушать, узнай кто-нибудь из Уизли о ее семейном положении.
— Ладно, начнем сначала, — вздохнул Гарри, поставив на стол кружки. Гермиона машинально отметила, что в этом холостяцком логове их всего две, и они разные, несмотря на то, что сам дом и отделка выглядят превосходно. — Где ты его откопала? В последний раз, когда я его видел, он был мертв.
— Университет Волшебства. Северус собирался посвятить остаток своей «жизни после смерти» науке, но мне пришлось нарушить его планы. Представь: война только закончилась, я плохо сплю по ночам, заново прокручивая в голове все, что случилось за последние семь лет, а у одного из моих научных руководителей лексикон и повадки, как у Снейпа! — Гермиона говорила с радостным воодушевлением: до сих пор она ни с кем не могла поделиться этой историей, не опасаясь навлечь неприятности на свою семью. Наконец появился хоть кто-то, посвященный в эту тайну. — Оборотное зелье могло дать ему какую угодно личину, но, согласись, такой характер в карман не спрячешь. Я думала сначала, что у меня рассудок помутился на почве пережитого стресса…
Многие студенты университета учились в Хогвартсе в одно время с Гермионой, но никто больше не замечал сходства между бывшим директором Северусом Снейпом и профессором Николасом Оливером Уайтом… Здесь ей пришлось прервать свой рассказ, поскольку Гарри рассмеялся, оценив тонкую иронию профессора, если, конечно, Снейп сам выбирал себе новую фамилию и инициалы.
Первое время Гермиона честно старалась избегать профессора Уайта: она обходила его по широкой дуге в коридорах университета, а на занятиях забивалась в самый дальний угол и оттуда не мигая наблюдала, как этот мужчина движениями, знакомыми ей с детства, проводит магические опыты с растворами и настойками, сопровождая это комментариями, большую часть из которых она уже слышала.
«Успокойся, Гермиона! — повторяла она про себя, стискивая зубы и сжимая руки в кулаки. — Это просто приступ дежавю. Сейчас пройдет».
Понятно, что в таком состоянии она не могла нормально работать и однажды задержалась, панически пытаясь закончить эссе, с которым все остальные студенты уже справились.
— В чем дело? — раздался над самым ухом чужой голос со знакомыми интонациями. — Слишком сложно для нашей невыносимой всезнайки?
— Последний человек, который меня так называл, умер, истекая кровью и слезами, — не разжимая челюсти, прошипела она.
— Бедняга! — посочувствовал Уайт и, засунув руки в карманы мантии, направился к преподавательскому столу. — Впрочем, ваши эссе кого угодно доведут до кровавых слез, мисс Грейнджер.
И с этого момента началась сложнейшая в ее жизни игра, построенная на намеках и двусмысленностях, в которой в конце концов Гермиона одержала победу. Но кто в этой игре был кошкой, а кто — мышкой, все еще открытый вопрос.
— Проклятье, Гарри! — Гермиона вскочила со стула, когда стол ни с того ни с сего резко накренился и кружка выскользнула из ее рук. Горячий чай пролился на пол. — Твой дом меня ненавидит!
— Скорее, он
