за честь“ и проникся к полкашу вечной благодарностью, а Макс только и сказал:
— А что, можно и здесь…
Полковник ничего другого не ожидал, тем более выбор в специалистах не был велик.
— Завтра отвезу тебя на дачу. Там надо поработать по специальности.
— Задарма? — спросил Макс с удивлением.
— Что значит задарма? Служба в армии у тебя уже пошла. Кормить тебя будут. И главное — не на Камчатке…
Дачу себе военком отгрохал двухэтажную, кирпичную, с паровым отоплением, и, чтобы считать ее строительство законченным, надо было протянуть к дому нитку водопровода от магистрали. Траншея уже была выкопана, трубы в нее спущены, дорогая итальянская сантехника завезена в дом.
Хозяйка — жена военкома Антонина Анатольевна — сдобная дама с пухлыми щеками, с руками, которые украшали дорогие перстни, с ниткой крупного жемчуга на лебединой шее, показала Максу место, где ему предстояло жить. То была маленькая комнатка, должно быть, спланированная архитектором под кладовку. В ней свободно уместилась раскладушка, застланная по-солдатски скромно.
— Спать — здесь, — хозяйка говорила по-командирски отрывисто и коротко. — Обедать — на кухне. Начинайте работу.
Уже на второй день, когда Антонина Анатольевна по делам уехала в город, оставив дом открытым, Макс решил пошуровать по хозяйским сусекам. Для начала он обшарил кухню, намазал большой кусок белого хлеба маслом и черной икрой, налил себе из большой квадратной бутылки полстакана виски. Тяпнул, закусил. В гостиной взял со стола пачку сигарет „Кэмел“. С удовольствием задымил и продолжил экскурсию по дому. Не спеша поднялся на второй этаж, вошел в хозяйскую спальню. Огляделся.
Комнату размерами метров пятнадцать квадратных занимали две деревянные кровати с полированными спинками и дубовый платяной шкаф с резными карнизами и рамками на дверцах.
— Суки, — пробормотал Максим. — Жируют, паразиты. Ну, ладно. Мы их слегка раскурочим.
Он потянул дверцу, проверяя, закрыта ли она на ключ или нет. Шкаф открылся легко и без скрипа. Он был заполнен мужской и женской одеждой. Брать носильные вещи не имело смысла. Полковник был коротышка с хорошим пузом, и ни его брюки, ни пиджаки Максу все одно не подошли бы. А вот по карманам пошуровать стоило — если повезет, можно обнаружить заначку.
В первом кителе во внутреннем кармане Макс сразу же натолкнулся на три сотенные бумажки, согнутые пополам.
Другой бы обрадовался, а Макс выругался:
— Во, сучара, что ж он наличку в баксы не перевел? Ну, фраера!..
* * *
В один из дней Макса пригласили отремонтировать сантехнику на соседней даче, которая высилась на ровном поле как французский форт Баяр над гладью моря. Макс видел этот дом издали, но не обращал на него особого внимания — мало ли кто что понастроил вокруг?
Он работал в траншее, заканчивая подводку труб к хозблоку, когда сверху его окликнул молодой женский голос:
— Мастер, вас можно?
Макс выпрямился и вытер руки тряпкой, торчавшей из кармана.
— Меня можно, — ответил он с многозначительным подтекстом. — Так в чем дело?
— У нас на даче небольшая авария. Нужно бы исправить.
— Если надо, помогу. Кто хозяин дачи?
— Господин Хренасин. Аристарх Еремеевич.
— Крутой?
— Не-е, он у нас тихий. Начальник налоговой инспекции.
— Ладно, приду. Только закончу здесь.
Через час, затянув муфту на последнем стыке труб, Макс собрал инструмент. Вышел за ограду, постоял, прикинул расстояние на глаз. До дачи налогового чиновника было метров восемьсот, если не меньше. Можно пройтись, прогуляться.
Макс двинулся напрямик через поле. Сделал шагов пятьсот, остановился. Сказал восхищенно:
— Во, курвец, ни хренасеньки домик отгрохал!
Он обошел забор, внимательно его разглядывая. Трудно сказать, думал ли хозяин коттеджа о возможности налета хазар на его усадьбу, но глухая трехметровая стена походила на крепостную и могла остановить даже танк. Не было только зубцов с бойницами, как на кремлевской, и скошенных амбразур, чтобы поливать через них осаждающих кипящей смолой.
Ворота усадьбы были широко распахнуты. Через них то и дело въезжали и выезжали грузовики. Два самосвала завозили чернозем для цветочных клумб и газона, три крытые „газели“ доставляли в дом новую мебель — большие картонные упаковки, изрисованные надписями на каком-то заграничном языке.
Преграждая посторонним вход во двор, у створок ворот на складном стульчике с парусиновым сиденьем и алюминиевыми ножками, подставив голый торс солнцу, сидел охранник — мужик ого-го! Бугристые бицепсы, плечи с рельефной мускулатурой, развитая сильная грудь…
— Пропустишь? Меня позвали по делу, — сказал Макс.
— Значит, ты токарь?
— Слесарь.
— Ага, слесарь. По металлу, по хлебу и по салу.
Чтобы переключить разговор на более нейтральную тему, Макс спросил:
— Ничего у вас работка или так-сяк?
— Кайф, — ответил охранник лениво.
Макс удивился совершенно искренне:
— Чего ж хорошего? Чужое стерегти — какой кайф?
— А может, я свое стерегу? — страж крепости взглянул на Макса, хищно сверкнув глазами.
— Ладно вам! — Макс вложил в слова столько сомнения, чтобы они звучали, как „меня не купишь“.
— Чудак! — Страж ворохнулся на стульчике, и тот жалобно скрипнул соединительными винтами. — Слыхал про миллионщика Рабиновича?
Макс понял: имелся в виду какой-то анекдот, но про Рабиновича анекдотов сочинены тысячи тысяч, поэтому лучше не угадывать.
— Нет, не слыхал.
— Так вот, паря, у Рабиновича в доме было три сортира и в каждом по толчку. Один — серебряный, второй — золотой, третий — алмазный. И все равно, когда пришли наши этого олигарха раскулачивать, он наложил в собственные штаны.
Макс засмеялся.
— Здорово, но к чему? Ты что, красный?
— Нет, милок, я либеральный демократ. — Охранник взял со стола черную фуражку с высоким околышем, которую трудно сказать по какой причине в народе прозвали „поцкой“, и возложил на голову, как корону. — Похож на Жириновского? Так вот, когда мы придем к власти, я у этих ворот этой хазы окажусь первым. Мы олигархов пощиплем.
— Хорошая мысль, только если другие это раньше не сделают.
— Что? — охранник не сразу понял намек.
— Придут ночью и общиплют хазу. Ты один за всем не уследишь.
— Ну-ну, размечтался! Тут по всей ограде натыкана электроника. Перелезь — шухер вмиг пройдет даже до милиции.
— А-а, — сказал Макс. — Тогда дело другое. Так вы меня пропустите?
— Иди-иди, тебя уже ждут.
Макс прошел через двор, приблизился к парадному крыльцу, над которым простирался огромный козырек, сделанный так, чтобы на выходивших из автомобиля людей не капал дождь.
Экономка ждала Макса у двери.
— Пойдемте в дом. Сюда.
Чтобы пройти к санузлу, они пересекли просторную гостиную. Макс обалдел от роскоши, которую увидел. Лепные карнизы, с веточками и золочеными яблочками. Хрустальная люстра, цену которой он не мог назвать даже предположительно. Два дивана вдоль стен. На
