– Тридцать шесть ровно, – сообщила она, – полный упадок сил. Теперь, как я и предполагала, нужен укрепляющий сбор.
Она развязала узелок и извлекла оттуда несколько скорлупок. Юрик открыл глаза и с удивлением огляделся. Его окружали три существа в марлевых повязках. По круглым ушам он узнал мышь Норушкину. По перепончатым лапам – лягушку Василису, а вот кто был третьим, понять оказалось труднее, так этот третий был упакован в марлю. Юрик посмотрел внимательнее и увидел длинный пушистый хвост.
– Валет, это ты?!
– Я, я, не сомневайся, – успокоил его кот, – это на мне марлевая повязка.
– Эпидемия у нас, – пояснила мышь, – ну-ка, выпей!
И она влила Юрику в рот какой-то горький травяной настой.
– А теперь надо покушать, – проворковала лягушка Василиса и стала расставлять рядом с постелью скорлупки с едой.
Она достала из узелка маленькую деревянную ложечку и начала кормить Юрика, слегка приобняв его за плечи, чтоб ему было удобнее.
– Сначала супчик, потом пирожок с чаем и мёдом, потом ещё один пирожок с тёпленьким ежиным молочком. Нам его ёж принёс, узнав, что наш ядовитенький юрапетик заболел.
Услыхав про ежиное молоко, Юрик заупрямился.
– Не буду, не хочу, – проворчал он, отпихивая скорлупку.
– А я бы выпил, – вздохнул Валет, – я уже сто лет молока не пил!
– Здоровым не положено, – сказала мышь. – А ты, юрапет, немедленно пей, не то выселю!
Пришлось Юрику выпить ежиного молока. Оно оказалось совсем не противным, а даже, наоборот, довольно вкусным. Валет переступал с лапы на лапу, завистливо глядя на еду.
– Ладно уж, поешь, – сжалилась наконец мышь Норушкина и поставила перед Валетом скорлупку с остатками.
Но есть Валет как раз и не мог. На морде его всё ещё красовалась марлевая повязка. Мышь с лягушкой захихикали, глядя, как бедный кот пытается из неё выпутаться.
– Так и быть, сниму, – наконец сказала мышь, вдоволь насмеявшись, – угроза эпидемии миновала.
Она развязала тугой бант на спине у Валета, сняла с него повязку и, неодобрительно повертев её в лапах, ткнула пальчиком в разлохмаченную марлю.
– Это как понимать? – спросила мышь строго. – Не бережём казённое имущество? Портим ценные вещи? Придётся наложить штраф в огромном размере… – Она задумалась. – Десять дней исправительных работ строгого режима.
– Если в буфете и кормить меня строго по часам, то я согласен, – промяукал Валет, вылизывая скорлупку.
– Каков нахал! – возмутилась Норушкина, но в голосе её послышалось явное уважение. – Ладно, поступаешь в моё распоряжение на десять дней с прохождением наказания в буфете.
– На один день, – сказал Валет.
– На пять, – сказала Норушкина.
– На пять часов, так и быть, – согласился Валет.
– Ну что мне делать, – всплеснула лапами Норушкина, – такая я добрая, характер у меня мягче масла. Ладно, я согласна.
Они с лягушкой Василисой тоже сняли марлевые повязки. Мышь аккуратно сложила их и засунула в карман передника.
– До следующей эпидемии, – пояснила она.
Глава 12
Возвращение домой
Юрик тем временем окончательно пришёл в себя. С каждой минутой ему становилось всё лучше и лучше.
– По-моему, я уже здоров, спасибо, что вылечили меня, – сказал он Норушкиной.
– Это мой долг как коменданта. В нашем образцовом доме не должно быть больных. У нас все здоровы и счастливы. – Мышь самодовольно пригладила лапой усы. – Ты ведь счастлив, котик, что можешь выступить перед моей роднёй? Пусть они наконец поймут, кто достиг в жизни самого высокого положения!
– И кто его достиг? – простодушно спросил Юрик.
– Ну, разумеется, я! Кто же ещё? – удивилась Норушкина. – А сейчас у нас будет первая репетиция. Выздоравливающий пусть выздоравливает, а мы займёмся делом.
Она поманила кота пальцем, и тот неохотно подошёл поближе.
– Кот, лежать! – скомандовала Норушкина.
Валет лёг.
– Молодец! Теперь сидеть!
Валет сел. Норушкина вытянула лапу.
– Кот, барьер!
– Какой ещё барьер? – удивился Валет. – Что я, собака какая-нибудь? Ты ещё скажи: «служить»!
– Хорошая идея, – обрадовалась Норушкина. – Служи мне скорей!
– Как? – поинтересовался Валет.
Норушкина задумалась. Лягушка Василиса решила ей помочь.
– Пусть принесёт тебе тапочки в зубах, – подсказала она, – или сварит обед.
– Тапочек у меня нет, а к готовке обеда я никого не допущу, – возразила Норушкина.
– Тогда пусть принесёт то, не знаю что, – предложила лягушка. – Очень полезная в хозяйстве вещь.
– Как же она может быть полезной, если ты не знаешь, что это? – не поняла Норушкина.
– Это сказка такая есть, – подал голос Юрик. – В ней царь говорит: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».
– И что же это? – хором спросили заинтригованные мышь с лягушкой.
Но Юрик не успел ответить. За окном раздался страшный топот, и громоподобный голос пророкотал так, что стены задрожали:
– Юрик, ты где?
– Я здесь! – закричал Юрик и бросился к окну. – Это мачеха Света меня ищет! – радостно объяснил он, повернувшись к совершенно ошалевшим и перепуганным Норушкиной и лягушке Василисе.
В окно заглянул огромный глаз и исчез. Потом наступила тишина.
– Это что было? – дрожащим голосом спросила мышь Норушкина. – Может быть, мне всё послышалось?
– Мне тоже послышалось что-то такое ужасное, – буркнула лягушка Василиса, – лучше я пойду к себе.
– Точно, точно, давно пора. И то сказать, засиделись! – Мышь начала поспешно собирать пустые скорлупки и увязывать их в узелок. – Говорила я, не надо приваживать кого попало, а они приваживают и приваживают, – бубнила она себе под нос, бросая косые взгляды то на лягушку Василису, то на Юрика. – Вот и получилось то, не знаю что!
В коридоре раздались чьи-то быстрые шаги. Мышь Норушкина с лягушкой Василисой поспешно отпрянули от двери, и тут в комнату вбежала мачеха Света. Ростом она была немногим больше мыши, одета по-походному, а за спиной у неё висел большой рюкзак.
– Юрашка, наконец-то я тебя нашла! Ты теперь настоящий Юрашка-букашка! – С этими словами мачеха бросилась к Юрику, схватила его на руки и стала целовать.
Юрик, к своему удивлению, тоже был очень рад, что его нашли. Он обнял мачеху за шею, прижался лицом к её заплаканной щеке и сказал:
– Здравствуй, мама Света, а почему ты стала такая маленькая?
– Чтоб скорее найти тебя, глупыш! Прости меня, я больше никогда не буду тебя превращать! – И мама Света снова заплакала.
Юрик тоже немножко поплакал, а мышь Норушкина с Лягушкой Василисой рыдали во весь голос.
– Как трогательно, я этого не переживу! – всхлипывала Норушкина.
– Уверен, что переживёшь, – промяукал Валет, который один сохранял спокойствие. – Ненавижу когда разводят сырость!
Наконец, когда все успокоились, мама Света присела на рюкзак и, не спуская Юрика с колен, попросила, чтобы он рассказал ей, как жил эти дни без неё. Юрик начал рассказывать и рассказывал так долго, что на улице стемнело и по стенам засветились гнилушки. Норушкина с лягушкой Василисой тоже остались послушать.
– Так, значит, ты не ядовитый юрапет? – разочарованно протянула мышь, когда рассказ был окончен.
– Он просто маленький мальчик, – засмеялась мама Света и снова Юрика поцеловала. – А маленьким мальчикам вечером надо поужинать и ложиться спать. Сегодня мы здесь переночуем, а завтра снова станем большими и пойдём домой.
С этими словами она наконец спустила Юрика на пол и стала распаковывать рюкзак. Там оказались два спальных мешка, термос с горячим бульоном, коробочка с бутербродами и прочая вкусная еда. Мама Света разложила всё это на бумажные салфетки и сказала:
– Подходите, не стесняйтесь. Давайте поужинаем.
Мышь с лягушкой не заставили себя упрашивать, они охотно уселись рядом с Юриком и принялись уплетать бутерброды.
– Вкуснота! – приговаривала Норушкина. – Вот как едят настоящие юрапеты! То есть, я хотела сказать, настоящие маленькие мальчики. Право не знаю такой породы, – шепнула она лягушке Василисе. – Ой, – вдруг встревожилась она, – а котика моего вы завтра тоже увеличите? Он ведь мой должник! Должен у меня пять часов отработать.
– Час уже прошёл, – напомнил Валет. – Ты меня уже целый час тиранила. То лежать, то сидеть, то барьер какой-то! Сплошное унижение.
Норушкина нахмурилась и, неожиданно ловко схватив кота, прижала к себе.
– Мой котик, никому не отдам!
Валет отчаянно вырывался.
– Не ссорьтесь. – Мама Света забрала Валета у Норушкиной и опустила на пол. – Зачем он тебе?
– Нужен, – упрямо сказала мышь, безуспешно стараясь снова поймать кота, – он должен отработать и выступить перед моей роднёй, как моё дрессированное животное.
