– Понятно, – кивнул директор. – Хорошо. А сегодня я отпускаю тебя с уроков. Думаю, у тебя много дел, раз ты в доме за главного.
– Спасибо огромное! – поблагодарил Филипп. – Вы меня очень выручили.
– Пойди принеси свои вещи и посиди тут, пока он не проснётся, – сказал директор. – Будить таких малышей себе дороже, они только дуются и капризничают потом.
Филипп кивнул. Какое счастье, что директор умеет обращаться с маленькими детьми! Когда Малыш проснулся, рядом сидел Филипп.
– Поехали домой, – сказал Филипп.
– Мне уже не надо ждать во дворе? – спросил Малыш.
– Нет, нас отпустили. Вставай, поедем домой.
На это Малыш с радостью согласился. Всё-таки для старшей школы он был пока маловат.
Как же хорошо было вернуться домой после дня в старшей школе! Филипп купил в магазине сосиски, хлеб, молоко, масло и пакетик кедровых орешков, а ещё позвонил в больницу и узнал, что мама чувствует себя гораздо лучше. Едва они вошли в дом, Филипп поставил воду для сосисок и сказал:
– Знаешь, что мы сейчас сделаем? Снимем с тебя всю мокрую одежду, и ты посидишь в кровати, пока я делаю уроки. Идёт?
– О-о, – ответил Малыш.
У него очень замёрзли ноги, и посидеть в кровати, пока Филипп приготовит уроки, было заманчиво. Оказалось, что Малыш промок насквозь, и Филипп искупал его, чтобы пропарить. Посмотрев на красные пальцы Малыша, он сказал:
– Надо растереть тебе ступни шерстяным шарфом. Это верное средство.
Потом он взял шерстяное одеяло с кровати Малыша, согрел его на обогревателе, завернул в него Малыша и отнёс его наверх. О, какое блаженство! Тепло и хорошо.
– Посидите здесь с Щепкиным, поговорите, а я пока еду приготовлю, – сказал Филипп и подложил Малышу под спину большую подушку.
Послушать рассказ о школе собрались на одеяле Щепкин, Корнеевна и Корешок.
– Это старшая школа, в неё ходят только большие дети, как Филипп. А когда они шагают по лестнице, то она гремит как гром, и если они уходят со двора, то он кажется как целая площадь, и я по нему ходил.
– Жалко, ты меня забыл, – посетовал Щепкин. – Но, может, и к лучшему, раз они такие огромные.
– Они могли бы уронить тебя и наступить, – ответил Малыш.
– Ой нет, не говори даже!
– Но директор там хороший, – сказал Малыш.
– Приятно слышать, – кивнул Щепкин.
Появился Филипп с подносом в руках. На подносе стояли две тарелки. Видно, ему показалось, что веселее поесть наверху с Малышом, чем сидеть одному в кухне.
– У-у-у, – заурчал от удовольствия Малыш. – Вкуснотища! Знаешь, какой я был голодный?!
– Знаю, – сказал Филипп. – Я сам был такой же, представь себе. Теперь я разделаюсь с уроками, а потом помоем посуду.
– У-у, – снова сказал Малыш.
После обеда он стал шептаться с Щепкиным, но Филиппу их бормотание заниматься не мешало. Иногда он что-то повторял старательно вполголоса, и Малыш видел, что уроки движутся хорошо, значит, и настроение у Филиппа будет отличное.
Филипп просидел над уроками два часа, и всё это время Малыш умудрился ему не мешать.
– Готово, – сказал Филипп. – Малыш, ты не хочешь встать и помочь мне мыть посуду?
– Встаю, – согласился Малыш.
– Подожди, сейчас дам тебе одежду. Вот чистое бельё и ещё колготки, где-то я их видел в комоде.
– Я буду воскресный чистюля уже в четверг, – кивнул Малыш.
Только Малыш стал одеваться, как в дверь постучали. Филипп побежал открывать. На пороге стоял почтальон с телеграммой. Филипп никогда прежде телеграмм не получал, поэтому он принёс её наверх и прочитал Малышу вслух: «Приеду пятница вечер целую папа».
– Пятница – это уже завтра! – обрадовался Малыш.
– Осталось только придумать, где ты побудешь, пока я учусь, – ответил Филипп. – Так жалко, что тётушка Забота под Рождество всё время работает, да ещё у неё этот мальчик.
– А столяр? – спросил Малыш. – Правда, он строит в Гампетрефе гараж, поэтому не всегда дома.
– Что-нибудь придумаем, – сказал Филипп. – И Кнопки с её папой тоже дома нет, обидно. А в школу со мной ты, похоже, больше ходить не хочешь?
– Нет, я лучше дома останусь, – ответил Малыш.
– Хорошо, подумаем об этом, пока моем посуду, – предложил Филипп.
Посуды накопилось много, но они работали в четыре руки и споро расправлялись с ней. В дверь снова постучали. На пороге стояла тётушка Забота, за ней прятался Лилле-Бьёрн.
– Привет, – поздоровался Филипп, – заходите. Мы как раз кончили мыть посуду.
– Молодцы, – похвалила тётушка и стала расспрашивать, как дела у мамы.
Тётушка была в магазине и там узнала, что мама попала в больницу. Потом спросила, как они справляются, а услышав, что Малыш ходил с Филиппом в школу, всплеснула руками и сказала с укоризной:
– Что же вы ко мне не пришли?
– Вас же нет целый день, – ответил Филипп.
– Ну и что? Если я повсюду вожу с собой одного маленького мальчика, неужели я не могу привести двоих? Правда, сладенький мой? – спросила она Лилле-Бьёрна.
– Да, – поддакнул Лилле-Бьёрн.
– Кофе хотите? – спросил Филипп.
– С радостью. Давай я сварю, а мальчики пока в гостиной поиграют.
– Тогда я пойду напишу маме письмо, – сказал Филипп и ушёл к себе в комнату.
Тётушка Забота заглянула в шкафчик, нашла яйцо, ещё кое-что, и никто и глазом не успел моргнуть, как она уже пекла вафельные трубочки. А Малыш и Лилле-Бьёрн сидели в гостиной на стульях, друг напротив друга, и молчали. Малыш думал: «Надо же, столько раз я мечтал, что этот мальчик придёт ко мне поиграть, а теперь не знаю, чем бы нам заняться».
– Би-бип, – сказал он вдруг. – Чур, стул – моя машина.
– А я плыву в Африку, – ответил Лилле-Бьёрн, – это мой корабль.
– А на море большие волны, согласен?
– Пока не очень большие, – сказал Лилле-Бьёрн, – но штурвал нельзя отпускать ни на минуту. А где Щепкин?
– Наверху, я за ним сбегаю.
– Здорово, тогда он поведёт второй корабль.
Малыш посадил Щепкина на диван.
– Это как будто его корабль, – сказал он.
– Мм, – промямлил Лилле-Бьёрн, – похож на танкер.
Щепкин от этих слов прямо расцвёл. Он подумал, что танкер – это морской танк, а водить танки доверяют только самым умным, вроде Щепкина.
– Я тоже хочу плыть, – решил Малыш. – Чур моя машина превращается в корабль, и я плыву в Африку.
– Давай мы как будто там встретились, – сказал Лилле-Бьёрн.
– Я только что приплыл, меня увидели весёлые негритята и угостили бананами.
– А бананами у нас понарошку будут вафельные трубочки, – вступила в разговор тётушка. – А я как будто мама этих негритят и у меня много этих тру… этих бананов, но только приходите за ними на кухню, а то от них крошек не оберёшься.
Филипп тоже пришёл попробовать трубочек.
– Вам завтра придётся очень рано встать, – сказала тётушка. – Мы с Лилле-Бьёрном придём ровно в половине восьмого, Малыш, и ты к этому времени должен позавтракать, собраться и быть полностью готов.
– Мы справимся, – ответил Филипп. – У нас есть будильник, и Малыш его слышит.
Тётушка с Лилле-Бьёрном ушли, на прощание мальчик оглянулся и сказал:
– До завтра!
А Малыш ответил:
– Хорошо.
– Давай сразу ляжем, – предложил Филипп. – Что я буду здесь один сидеть? Лучше почитаю перед сном в кровати. Да, надо написать себе напоминалку, чтобы не забыть завтра о важном деле.
Если бы Малыш умел читать, он бы страшно удивился, потому что на бумажке Филипп написал крупными буквами: ЩЕПКИН.
Утром Малыш оделся ловко и быстро: сухая одежда не липла к коже, надевать огромные папины перчатки не пришлось. Малыш позавтракал и был совсем готов, осталось только проститься с Филиппом. Но, добежав до их комнаты, Малыш застыл от удивления: брат взял в руки Щепкина, внимательно его осмотрел, а потом завернул в шарф и сунул в свой портфель. «Ничего себе!» – задохнулся Малыш, бухнулся на попу и проехал вниз по лестнице пару ступенек. Теперь он мог бы уже спросить брата, зачем ему Щепкин, но тут вошла тётушка Забота и закричала с порога:
– Малыш, ты готов?
И тут же выскочил на площадку Филипп и загалдел:
– Малыш, быстрее, тётушка не может ждать ни секунды. Давай иди скорее, веди себя хорошо и не делай глупостей.
– И ты тоже веди себя хорошо и не делай глупостей, – сказал Малыш и строго посмотрел на брата.
– Увидимся за ужином, – ответил Филипп.
– Хм, – буркнул Малыш.
Он задумался так глубоко, что забыл поздороваться с тётушкой и Лилле-Бьёрном.
– Здравствуйте, молодой человек! – окликнула его тётушка. – Ну что, братцы-кролики, хорошо ли спали? Вы большие молодцы, отлично справляетесь.
– Это да, – ответил Малыш, не в силах отвлечься от мыслей о Филиппе.
