– У мальфика нет вообфе нифего! Слуха! Терфения! Фелания! Уфафения к музыке! Фы только посмотрите, как он дерфит флейту! Он же дуфит ее фальцами! А струя фоздуха у него какая? Он фто, грелку софирается лопать?
Даже простейшие маголодии, которые начинающие стражи осваивали за несколько уроков, редко попадали у Мефодия в цель. В Эдеме уже ходила шуточка: «Где нужно находиться, когда златокрылый страж Буслаев начинает стрелять? – Самое безопасное место – прямо напротив мишени!»
Любимым учеником у Шмыгалки сейчас стал Корнелий. Раньше Эльза Флора относилась к нему без особого внимания, тем более что особого рвения он не проявлял. Обычный середнячок. Однако пережитые страдания сблизили его с музыкой и одарили такой глубиной, какая и в Эдеме была не у многих. Корнелий становился не рядовым исполнителем маголодий – в конце концов, таких десятки! – а их творцом. Эльза Флора всегда чутко это подмечала.
Варсус хлопнул Мефа по плечу. Буслаев, шатко сидевший на корточках, качнулся.
– Учу! Запоминай! Знаешь, в чем твоя главная ошибка? Ну за вычетом техники дыхания и так далее? Чтобы маголодия попала в цель, нужно четко увидеть предмет. В мельчайших деталях. Почувствовать. Превратить его в музыку, а потом своей музыкой изменить суть первоначального предмета. Как бы заново создать его, но уже измененным… Вот скажи: ты видишь, что на том кране, в который ты случайно попал, сидит большая ворона и держит в клюве селедочную голову?
– Да! – осторожно сказал Меф, пытаясь вглядеться в кран, тонущий в дыму и тумане.
– Солгамши, батенька! Нет там никакой вороны! – расхохотался Варсус.
– Так и ты соврал.
– Я из педагогических целей! Мне было важно показать, что златокрылый страж Мефодий Буслаев врет как сивый… э-э… лошак!.. ну неважно, не будем на этом акцентироваться!.. И, кстати, имей в виду: перья потемнеют!.. А так – тренировка, тренировка и еще раз тренировка! Ничего другого я предложить тебе не могу. Как-нибудь мы с тобой отправимся на пустырь. Там соберем кучку камней. Идеальный размер – где-то с треть кирпича. Я буду их в тебя бросать, а ты отбивать маголодиями! Вначале по одному камню, потом по два, а потом я буду запускать камни прямо цепочкой, по кругу.
– А если я не отобью?
Варсус почесал нос кончиком дудочки:
– Никто не обещал, что учиться будет легко! Но практика показывает, что такой способ образования можно приравнять к экстернату. После двадцатого перелома носа ты станешь настоящим профи в отбивании камней, и тогда мы перейдем на что-нибудь более капитальное… Скажем, сменим кирпичи на строительные плиты. Ну а Дафна, насколько я понимаю, любит тебя не за внешность?
– Представь себе, нет! – заверила его Дафна.
– Спасибо, что просветила. Это такой намек, что ты не против, если мы сразу начнем со строительных плит?
Варсус расхаживал перед Мефом такой самодовольный, что хотелось ткнуть его носом в сугроб. Из-под курточки, там, где ее не закрывал шарф, выглядывал свитер-кольчуга. Теперь, когда Варсус одержал над Мефом такую очевидную и блестящую победу – да еще на глазах у Дафны! – он преисполнился покровительственности. Ему хотелось поучать:
– Ну с флейтой ясно. Теперь с крыльями! Ну-ка, полетай!..
Мефодий покачал головой. Ему слишком дороги были полеты, чтобы летать при Варсусе, выслушивая бесконечные потоки критики. Один из скрытых смыслов обучения, как известно, заключается в зачистке конкурентов. Для того-то имеющих способности людей, особенно писателей, художников, поэтов, часто собирают вместе, чтобы педагог, нередко сам не состоявшийся как профессионал, вовремя убил в них веру в себя и перепрофилировал на более полезную обществу деятельность.
– Ну хорошо! – сказал Варсус неохотно. – Я и так видел тут недавно, как ты летаешь! Случайно, разумеется!
– И?..
В памяти у Мефа вспыхнули вдруг слова Арея: «Если тебе, синьор-помидор, когда-нибудь потребуется победить Варсуса, тебе придется одолеть его в воздухе». Чувствовал ли Арей что-то уже тогда, или это был просто логический расчет, учитывавший, что в маголодиях Мефодию с Варсусом долго не сравняться?
– Не могу сказать, что летаешь ты плохо. Замечания, конечно, есть, но бутылки сдавать тебя уже можно посылать, – похвалил Варсус, пальцами заботливо снимая с рукава Мефа прилипший мусор. – Я тебя, кажется, в грязь недавно уронил.
– Как раз бутылки и нельзя, – заметил Мефодий.
– Почему?
– Потому что, когда я буду пролетать над тобой, у меня сумка прорвется.
Варсус расхохотался. В одно мгновение он сделал быстрый перекат, и в руке у него возникла дудочка.
– Можешь рискнуть! Ни одна бутылка в меня не попадет! – заверил он.
– Попадет, – пообещал Буслаев. – Я их наводящим заклинанием подправлю. Они за тобой даже разбитые, стеклянной пылью летать будут. Даже если ты их в атомы превратишь, и тогда не отстанут. Мирный атом – это тоже, знаешь ли, великая сила.
– Мальчики! – жалобно сказала Дафна. – Может, хватит? Ну что вам делить!
– Ты действительно хочешь знать ответ или это вопрос риторический? – быстро спросил Варсус.
Дафна отвернулась. Показывая, что ответа она добиваться не будет, пастушок миролюбиво поднял руки.
– Я ни с кем не ссорюсь! Я скомпенсированный, без скрытых комплексов! Мне самоутверждаться не надо! – произнес он с улыбкой и зачем-то потянулся пальцем к золотым крыльям Мефа.
Грифон, мирно сидевший у ног Корнелия, внезапно рванулся вперед и сшиб Варсуса с ног. Произошло все так внезапно, что Варсус не успел среагировать. Да и никто бы не успел. Мгновение – и клюв грифона щелкнул перед самым лицом пастушка.
Вжатый в снег тяжелой лапой, молодой страж даже не тянулся к своей дудочке. Не существует такой маголодии, которая мгновенно убьет грифона. Ранит – возможно. Разозлит – ну это уж стопроцентно.
– Убери… его! Он сломает мне грудную… клетку! Не могу… дышать, – с усилием выговорил Варсус.
– А ну фу! Брысь! Пошел!
Опомнившийся Корнелий повис у грифона на шее и, колотя его газетой, оттащил. Со стороны это выглядело потешно: грифон, который не испугался бы и танка, пятился от газеты, шипел на хозяина, но слушался. Но хотя грифона и удалось усмирить, его круглый глаз по-прежнему недобро косил на Варсуса. Казалось, грифон говорит: «Как жаль, что ты не атаковал меня маголодией!»
Варсус поднялся. Щеки у него были пепельно-бледными. На правой щеке алела царапина. Кажется, грифон все же задел его клювом.
– Бешеный! Таких надо в наморднике держать! – крикнул он срывающимся голосом.
Грифон шагнул к нему, таща на себе Корнелия. Ноги хранителя прочерчивали по льду борозды в поисках, за что бы уцепиться.
– А ну хватит! Назад!.. Сам не пойму, что на него нашло! – оправдывался Корнелий. Ему наконец удалось запрыгнуть грифону на спину и прижаться щекой к его спине, чтобы не мешать работе крыльев.
– Мы, пожалуй, немного полетаем. Долго прощаться не буду! Счастливо! – крикнул он.
Грифон оттолкнулся задними лапами, попытавшись в прыжке сшибить-таки Варсуса с ног. Но пастушок успел отскочить. Грифон заклекотал и, тяжело работая крыльями, стал набирать высоту.
Варсус тяжело дышал и, растирая рукой грудь, одновременно шарил по ней, проверяя, на месте ли какая-то вещь. И, судя по тому, что щека его дрогнула словно от легкой, но сладкой боли, искомый предмет был на месте.
– Он тебя чуть не прикончил! – сказала Дафна.
– Кто? Грифон?! – резко отозвался Варсус. – Это так… эмоции… Всё! Я замерз! Как насчет того, чтобы погреться в кафе? Кто «за»?
Дафна, оглянувшись на Мефодия, подняла палец. Буслаеву не хотелось никуда тащиться с Варсусом.
– Еще восьми утра нет! Все закрыто, – сказал он.
– Ничего! Найдем что-нибудь! – заверил пастушок и, материализовав крылья, полетел над самым льдом, изредка садясь на него, чтобы поторопить Дафну с Мефодием.
Открытое кафе отыскалось на верхнем этаже круглосуточного грузового автосервиса. Вскоре они пили чай из картонных стаканчиков и смотрели в застекленное окно, как прямо под их стол медленно втягиваются огромные трейлеры.
Мефодий стащил шапку. Шапка у него была дурацкая, в стиле Корнелия. Наверху пумпон и два вислых уха из чистой шерсти, похожие на кольчужки, которые цепляют иногда к шлемам для защиты шеи. Когда-то Меф увидел эту шапку в магазине на манекене и ужаснулся.
– Неужели найдется дурачок, который согласится носить такую шапку? – пробормотал он, и тотчас навстречу ему выскочила Дафна с радостным криком:
– Смотри, что я тебе купила!
И делать нечего, пришлось Мефу покориться. Дафна умела убеждать.
Мефодий выудил губами лимон из чая.
– Хорошее местечко! Тепло, светло, и мухи не кусают! – сказал он, и тотчас к нему начала приставать невесть откуда взявшаяся синяя муха. Муха была с полкулака величиной и, летая, стукалась в стены как камень.
– Ты? – спросил Меф у Варсуса.
– Я! – краснея, призналась Дафна. Теперь ей было неловко, что она расшалилась и создала муху, которая к тому же была еще практически бессмертной. Прикончить ее мог только точный удар отбойного молотка в голову.
