– Это как?
– Это когда специально перевираешь мотив и стараешься петь так, будто у тебя совершенно нет слуха. Чем хуже, тем лучше. Это ведь не так просто, как кажется. Но это безумно смешно и жутко весело. Мы весь вечер угорали. У нас даже любимая песня есть уже…
– Это какая, интересно?
– Я знаю точно, невозможное возможна-а-а! – пропела дебильным голосом, стараясь переврать мотив как можно сильнее.
– Ребят, мы здесь все ненормальные, – серьезно сказала Нинка, допивая молочный коктейль. – Особенно я.
– Что ты опять наделала?
Нина достала телефон, нашла фотографию и протянула нам. Загорелый яркий блондин с бирюзовыми глазами и белозубой улыбкой.
– Симпатичный, – оценила Настя. – Кто это?
– Это Дитер из Мюнхена, – гордо ответила Нина. – Ему двадцать. Позавчера на фейсбуке познакомились. А что? Английский я уже подтянула. Теперь подтяну и немецкий.
* * *
В ночь с двадцать девятого на тридцатое декабря я сидела «Вконтакте» и мысленно подводила наши итоги за прошедший год.
Больше всех повезло Насте и Мишке.
Нинке везло с иностранными языками.
Я же была свободна и почти спокойна.
Так я думала, слушая музыку со страниц девчонок. Так же я думала спустя десять минут, намыливая голову лимонным шампунем, а музыка все играла, играла. Сквозь строчки, которые я знала наизусть, доносились уведомления о новых сообщениях.
Потом я сушила волосы и мазала руки кремом, пила кефир и думала, в чем встречать Новый год на даче.
В три часа ночи глаза слипались. «Вконтакте» пришло два сообщения. Одно от Насти, а второе… от парня в черной шапке с прилипшими снежинками.
К. прислал одно-единственное слово, о котором я мечтала почти целый год.
Привет)
Он ушел офлайн еще час назад, а я сидела, смотрела на это слово и плакала.
Странно: нас представили друг друг два часа назад, а мне кажется, будто уже давно знаю эту девушку. Мне знакомо ее лицо, я уже где-то слышал этот голос, ощущал запах туалетной воды, улыбался в ответ на улыбку и ловил где-то ее взгляд.
– Мне кажется, я уже где-то тебя видел, – сказал я Наташе, когда она держала мою руку над раковиной и лила перекись водорода на ссадину.
– Мы уже познакомились, – улыбнулась она. – Можешь не стараться.
– Нет, я серьезно, – настаивал я.
Наташа осторожно дула на мою ладонь, мазала ее зеленкой, а после клеила пластырь к моей ладони. Сначала один, потом второй. Это надо же было так навернуться с ледяной горки за полчаса до Нового года.
– Не грусти, – улыбнулась Наташа. – К майским праздникам заживет. Я в сентябре на велике каталась, так же навернулась. Больше месяца заживало.
– Больно было?
– Нет, скорее обидно, – смеялась она. – Проехала три дома и упала в крапиву. Я просто не умею тормозить. Ехать могу, а тормозить нет.
– Я могу научить тебя, когда снег растает.
– У тебя есть велосипед?
– Да, я в школу на нем езжу, – ответил я. – Живу недалеко, на Королева, а все равно опаздываю. Встаю в восемь, даже позавтракать не успеваю.
– Хочешь, я буду писать тебе эсэмэс в семь тридцать, чтобы ты успевал поесть перед школой?
– Хочу. Запиши мой номер и позвони мне, – сказал я.
Наташа достала смартфон, провела пальцем по экрану, на миг появилась фотография вампира Эдварда. Моя сестра без ума от него. Девчонки такие девчонки.
Я продиктовал свой номер и узнал номер Наташи.
– Ты любишь «Сумерки»?
– Нет, – ответила Наташа. – Я не смотрела ни одного фильма. Пыталась посмотреть самый первый, но заснула через пятнадцать минут.
– Но у тебя на экране…
– Это не он, просто похож.
По коридору мимо кухни, где мы сидели, пробежал Миха в сером меховом жилете, который стащил у одной из подружек Наташи. То ли Настя, то ли Нина. Я запомнил имена, но не запомнил девчонок. Я видел только ее, Наташу.
– А мне идет, – говорил Миха, вертясь у зеркала в меховой жилетке. Девчонка крутилась рядом и смеялась. – Можно носить зимой с кожаной курткой. Будет не так холодно. Наверное, себе оставлю, хорошая вещь.
– Миш, перестань! – хохотала девчонка. – Снимай давай, растянешь ведь.
– Подожди, – сказал он и полез в карман. – Сфоткай меня сначала.
– И «Вконтакте» выложу сразу.
– Поздравление для друзей написать не забудь.
– Готово, – улыбнулась девочка, сфотографировав Миху. Он молча привлек ее к себе, укутал меховой жилеткой, поцеловал в нос, а потом в губы.
– А где Наташка и Ванька? – задумался Миха. – Пойдем во дворе поищем. Может, заблудились.
Мы промолчали по обоюдному согласию. Наташа снова провела пальцем по экрану, потом еще раз по лицу вампира.
– Твой парень?
– Друг, – вздохнула Наташа. – Лучший друг.
Я заметил татуировку на ее правом предплечье. Всего три слова на языке, который я не учил. Наверное, немецкий.
До Нового года оставалось десять минут. Из гостиной доносились радостные крики, музыка и оживленные диалоги.
– Как это переводится? – спросил я.
– Jedem das seine, – сказала Наташа. – Каждому свое.
– Кажется, я уже когда-то слышал это.
Наташа улыбнулась и пожала плечами, а я вспомнил Элю. Это она мне рассказывала еще осенью, когда мы стояли на балконе и обсуждали девчонок во дворе. С тех пор прошло два с лишним месяца. Эля ни с кем не встречалась, а «Вконтакте» у меня была обозначена как «лучший друг». В этой группе была только она одна.
За окном сухими хлопьями, будто в замедленной съемке, падал снег.
