– Ну вот и славно…
Борис сунул старику пятиалтынный, подхватил полуобморочного «китайца» под локоток и повлек к парадной лестнице. Передвигались они медленно. Василий вскоре догнал их с двумя стаканами чаю в мельхиоровых подстаканниках. Спустя еще с десяток минут приват-доцент Беляев и его гость утвердились в кожаных креслах в кабинете заведующего кафедрой, знаменитого профессора Глазенапа. Мягко светила большая настольная лампа под стеклянным абажуром. Поблескивали золотые корешки книг в шкафу. В высокие окна скреблась стужа. Над горячим чаем курился парок.
Без пальто Лао казался совсем хрупким. В глубоком покойном кресле сидел почти мальчик, правда, необычайно, даже болезненно субтильный и большеголовый. И еще – совершенно лысый. Невольно возникали мысли о врожденном уродстве или болезни, но Борис гнал их от себя – в огромных глазах Лао светился недюжинный ум, сильная воля и глубокая, нездешняя печаль.
– Итак, я готов выслушать вас, господин Лао, – сказал астроном.
– Благодарю вас, господин Беляев, – откликнулся «китаец». – Прошу отнестись к моим словам со всей возможной серьезностью. Не скрою, вам потребуется широта научного кругозора и известная гибкость ума. Доказательства правдивости своих слов я предоставлю, но мне хотелось бы, чтобы вы поверили мне без доказательств.
– Ничего заранее не обещаю, – сказал Борис. – Прежде всего, мне хотелось бы знать, откуда вы прибыли… Вы ведь не русский, господин Лао? – «Китаец» покачал головой. – И даже не подданный Империи? – Лао кивнул. – Тогда откуда вы?
– Я гражданин Конгрегации Северного Полушария, если перевести название моего государства на ваш язык.
– Никогда не слышал о таком…
– Северного полушария… Марса, – уточнил Лао, испытующе глядя приват-доценту в глаза.
«Все-таки помешанный, – подумал Борис. – А жаль… Как бы его спровадить повежливее…»
– Ну и как у вас жизнь, на Марсе? – осведомился он, не скрывая иронии.
– Трудная у нас жизнь, господин астроном, – печально проговорил «марсианин». – По сути, мы вымираем. Наша планета стремительно теряет атмосферу. Пустыни поглощают плодородные земли. Холод спускается в долины.
– А как же каналы? – спросил Борис скорее из вежливости, чем из любопытства. – У нас тут немало энтузиастов, искренне верящих в эти исполинские водные артерии, наполняющие, так сказать, дряхлеющие жилы Красной планеты.
– Каналы… – вздохнул Лао. – То, что видите вы, земные астрономы, не более чем обмелевшие русла, забитые зеленоватым илом, прибежищем примитивной жизни. А высшие формы вынуждены напрягать последние силы, дабы окончательно не уступить свой мир существам, достойным всяческого презрения…
Приват-доцент Беляев слыхал, что психически больные, страдающие шизофренией, способны чрезвычайно подробно детализировать свои бредовые концепции. Ему стало любопытно, до какой глубины проработана безумная теория этого странного человека, и он решил подыграть «марсианину».
– А что именно предпринимают ваши правительства для борьбы с засухой? – осведомился Борис. – Если обычной ирригации недостаточно, значит, нужны какие-то экстраординарные меры.
– К сожалению, правящие партии двух самых крупных государств нашей планеты – Северной Конгрегации и Федерации Южного Полушария – заняты политическими интригами и военными столкновениями, а не спасением цивилизации.
– Но кто-то же все-таки озабочен этой проблемой? – продолжал приват-доцент странную игру с безумцем. – Вы, например, кого представляете?
– Я представляю Союз Инженеров, – отозвался Лао. – Сотня лучших умов Марса объединились, чтобы найти выход. В нашем распоряжении высшие достижения науки и техники, но нам не хватает взгляда со стороны, понимаете?
– Пока не очень, – искренне ответил Борис.
– Лучшие среди нас – это представители древних родов Марса. Аристократы, как сказали бы здесь, на Земле. Им порою трудно согласиться друг с другом. И если в узкоспециальных вопросах они еще находят общий язык, то в главном – в поисках путей спасения – порой опускаются до мелочной свары. Двадцать лет главные лица Союза Инженеров не могут прийти к единому мнению, и этому противостоянию не видно конца.
– Распри в академических кругах – это мне знакомо, – проговорил Борис, забыв, что вовлекся в игру с помешанным. – Если я правильно вас понял, господин Лао, вы решили искать советчика на стороне?
– Вы не верите мне, я знаю, – вздохнул «марсианин». – И тем не менее вы правы. Глава Союза, великий мыслитель Шэ, принял единоличное решение послать на Землю этеронеф – междупланетный корабль на аппергической энергии. Я, инженер-астроном, и трое моих товарищей-этеронавтов отправились сюда, чтобы найти человека, который мог бы нам помочь.
– И вы… – проговорил Борис, невольно чувствуя холодок под ложечкой. – Избрали для этой миссии мою скромную персону?
– Я посещал лекции в вашем университете. Мне необходимо было понять, кто из земных ученых способен, с одной стороны, принять истину о существовании высокоразвитой жизни вне Земли, а с другой – быть достаточно молодым, крепким душой и телом, чтобы решиться совершить междупланетное путешествие.
– Если вы внимательно слушали мои лекции, господин Лао, то, должно быть, поняли, что я скептически отношусь к теории обитаемости Марса…
– Да, именно это обстоятельство и стало для меня решающим, господин Беляев, – откликнулся «марсианин». – Скепсис поможет вам взглянуть на наши беды непредубежденно.
– Звучит весьма логично, господин Лао… – со вздохом произнес Борис. – Осталось лишь получить доказательства.
– Было бы лучше, если бы вы доверились мне без доказательств, – печально проговорил «марсианин», – но… извольте.
Лао достал из кармана подержанного пиджака, явно с чужого плеча, пакет из блестящей, словно металлизированной, бумаги, открыл, вытряхнул на зеленое сукно стопку глянцевитых фотографических отпечатков. Подтолкнул к приват-доценту. Отпечатки рассыпались веером. Борис машинально взял один из них. Взглянул… Посреди черной бездны висел бело-голубой шар, похожий на испачканный мелом гимназический глобус.
– Это Земля, – пояснил «марсианин». – С расстояния примерно двести тысяч верст… А вот так она выглядит с северного полюса Луны.
Он протянул астроному другой отпечаток. Серая, пыльная пустыня с редкими всхолмьями, черное, беззвездное небо и голубоватый, с рыжинкой, рогами вниз опрокинутый полумесяц. Борис схватил третий фотоотпечаток. На нем было штормовое море, беснующееся под тускло-желтым небом. Над самой водой, чиркая по гребешкам волн кончиками заостренных перепончатых крыльев, парил громадный летающий ящер.
– Венера, – сказал Лао. – Великий экваториальный океан.
Все еще не веря, приват-доцент взял четвертый отпечаток. Посреди равнины апельсинового цвета возвышалась решетчатая башня, ощетинившаяся множеством металлических игл. Над шаром завис фантастический летательный аппарат, похожий на осу. У горизонта синела неровная линия гор, над которыми бледными ноготками на фоне темно-синего неба застыли две луны.
– Планета Марс, – торжественно произнес «марсианин». – Башня энергоцентрали в пустыне Сырт.
Не зная, что и думать, Борис торопливо перебрал остальные фотографические отпечатки. На одних были звезды, снятые столь отчетливо, словно между ними и линзой телескопа не было вечно колеблющейся дымки атмосферы. На других были запечатлены плотные, почти молочной белизны сгустки, разделенные провалами абсолютной тьмы. И в сгустках, и в провалах Борису почудилось нечто знакомое, словно он уже видел их где-то…
– В объективе телескопа, – подсказал Лао, и Борис подумал, что последние слова произнес вслух.
– Как вы это делаете?!
Приват-доцент взял еще один фотоотпечаток, с изображением опоясанной полосатым кольцом планеты, косо восходящей над близким горизонтом мирка, покрытого оранжевыми джунглями.
– Очень просто, – отозвался «марсианин». – Прибываем на место и фотографируем… Собственно, это даже и не фотографии, а отдельные кадры магнитной записи движущегося изображения, сделанной при помощи отдаленного потомка ваших синематографических аппаратов.
– Великолепно… – выдохнул Борис, протягивая руку к фотографическим копиям знакомых звезд. – Спика, Альдебаран, Плеяды, Южный Крест, Секстант – все сразу, и все, как на ладони! А ведь вместе их можно увидеть, только находясь далеко за пределами земной атмосферы…
– Верно рассуждаете, – поддержал его Лао. – Это и снято за пределами атмосферы… Вы сможете все это увидеть собственными глазами. Вам стоит лишь принять мое приглашение.
– Ну если вы не гениальный изобретатель и мистификатор в одном лице… – произнес Борис, чувствуя, как восхищение фантастическим зрелищем миниатюрной Вселенной сменяется беспокойством. – Тогда вы и в самом деле… прилетели с Марса.
