Алексей выскочил из машины и показал полицейским свое удостоверение.
– Я знаю этих ребят и приблизительно догадываюсь, в чем дело. Беру всех под свою ответственность.
Он увидел Катьку и сдвинул брови:
– А ты как здесь оказалась? Мы же с тобой не так давно прощались.
– Приехала назад. Ей нужно в больницу, – повторила Лешка.
– Мы подвезем, садитесь, – сказал хмурый полицейский.
Лешка повела Катьку к машине, но на полдороге остановилась и указала рукой на Марата.
– Алексей, он хотел меня убить, учти это. Если бы не Катька, так бы и было.
– Разберемся, – казенно ответил Алексей, но тут же не удержался и по-мальчишески подмигнул обеим подружкам: – Держитесь, все будет классно!
Полицейские привезли девчонок в травмпункт, высадили их там и уехали. К счастью, рана оказалась неглубокой и неопасной: гвозди прошли по касательной и только стесали кожу, вызвав обильное кровотечение, которое довольно быстро прекратилось. Врачи обработали Катькино предплечье, наложили на него пластырь, сделали жутко болезненный укол в спину от столбняка, еще один – в мягкое место – и отпустили ее домой.
Тем временем Лешка созвонилась с мальчишками, и они приказали им ждать их у выхода из поликлиники. Вскоре два друга подъехали туда на предоставленной Алексеем полицейской машине, и малоразговорчивый водитель повез всех в Медовку.
– Вы обо всем рассказали Алексею, ничего не забыли? Как думаете, он проведет обыск, найдет маску? – заволновалась Лешка.
– Он сказал, что сделает все возможное, – ответил Артем.
А Ромка вдруг пихнул сестру в бок локтем, причем весьма ощутимо.
– Эй ты, я видел, как было дело, все видел. Зачем ты ему подставлялась, а? Сама сказала, что он бы тебя убил, если б не Катька. Она ведь из-за тебя пострадала! А Темка бы с ним и без вас справился, Марат бы от нас все равно никуда не ушел.
Лешка потерла бок и отодвинулась от брата.
– Еще как бы ушел! Не в прямом, а в переносном смысле. Потому что его вообще не за что было арестовывать. Ну, говорил, что его зовут Илья, а не Марат, и что? Ты же сам сказал, что это не улика. Он же нигде не расписывался, чужие документы никому не предъявлял. А мне сказал, что назвался другим именем, чтобы у скульптора интервью взять, и за это не судят. И что на руке у него волдыри, так свидетели есть, при которых он в кафе горячим кофе обжегся. А вот когда я ему сказала, что сама видела, как он в Михаила Васильевича камнями кидался, и про отпечатки его пальцев на нашей двери придумала, тут-то он и купился. За нападение на меня – я же не знала, что Катька станет меня спасать, – его уж точно должны были задержать.
– Но ты же, балда, рисковала жизнью! – заорал Ромка. – Вы обе – две балды – рисковали!
– Риск – благородное дело, – заявила Катька и, поглядевшись в боковое зеркальце, левой, здоровой рукой поправила на лбу челку.
На следующий день на дачу заявились сразу пять родителей: к мамам и папам Артема и Ромки с Лешкой добавился Катькин отец. День был прохладный и дождливый, и все они сначала расстроились из-за плохой погоды, но потом обнаружили, что проводить время в праздности неплохо и дома. Катьке же такая погода была только на руку. Жалуясь, что ей холодно, она ходила в толстом свитере, и никто из взрослых не заметил пластыря на предплечье.
Только разок друзьям пришлось поволноваться. Когда к ним в дом заглянула соседка Анна Петровна. Как только она ушла, обе мамы с вытаращенными от испуга глазами ворвались в комнату.
– Говорят, на вас нападение было? Что же вы нам ничего не сказали?
– А мы и забыли, – спокойно ответил Артем.
– Потому что ничего страшного не произошло, – махнул рукой Ромка. – Какой-то бомж по домам ходил, продукты из холодильников воровал, у Ведерниковых украл, а у нас не успел, его Лешка спугнула, а мы с Темкой даже не проснулись. Вы только Нину Сергеевну не пугайте, а то она вернется и начнет переживать, что нас одних оставляла. Мы без нее тут в полной безопасности и очень даже хорошо жили. А бомжа этого, говорят, поймали.
Но когда успокоенные мамы ушли, Ромка завздыхал:
– Когда же мы сами-то узнаем, чем все дело кончилось?
Еще через несколько дней Катькина ссадина поджила, в Медовку вернулась жара, и друзья отпросились у Нины Сергеевны на Чистое озеро с ночевкой.
– Как будто время повернуло вспять, – сказала Катька, вырядившись в ярко-синий походный костюм и разглядывая себя в большом зеркале. – Мы вот так же собирались на озеро в тот день, когда позвонила мама и все разрушила своей Рязанью. – Она с испугом покосилась на телефон.
– Ты лучше не рассуждай, а поторопись! – прикрикнул на нее Ромка. – А то опять все сорвется.
– Молчу, молчу, – девочка отскочила от зеркала. Друг взвалил на ее плечи огромный рюкзак, да еще и указал на саперную лопатку: – Захватишь?
Катька и на это согласилась.
– Давай, – она взяла лопатку и вдруг, неожиданно для самой себя, предложила: – А хочешь, я помогу тебе искать сокровища?
– Дело твое, – буркнул Ромка, но Лешка подметила на лице брата довольную улыбку.
Когда четверка друзей пришла к Петру Ивановичу за ключами от лодки, бывший милиционер сказал:
– Мы с Жан-Жаком хотим к вам присоединиться. Не возражаете?
– Конечно, нет! – воскликнули все хором.
И вскоре к берегу Чистого озера причалила еще одна лодка, которую Петр Иванович позаимствовал у соседей. В лодке, кроме Жан-Жака, находилась еще и Маргарита Павловна.
– Я ловить рыбу не люблю, – заявила она, ловко перебираясь через борт. – Но у костра не сидела лет… не скажу сколько. Можно старушке вспомнить молодость?
– Какая же вы старушка?! – совершенно искренне воскликнули девочки. Хотя Маргарита Павловна по возрасту им давно годилась в бабушки, называть ее так ни у кого из них не поворачивался язык: она на самом деле была молода как душой, так и внешне.
Время до вечера прошло быстро. Каждый занимался своим делом. Расставив палатки, Петр Иванович с Жан-Жаком ушли рыбачить, Ромка с Катькой – копаться в лесу, Лешка с Маргаритой Павловной стали готовить ужин и разговаривать.
А когда совсем стемнело и все уселись вокруг огромного костра, над которым весело булькал закопченный чайник, послышался плеск весел. Катька приложила козырьком руку ко лбу и воскликнула:
– Смотрите! Кто-то еще подгребает.
Лодка подошла совсем близко, и на берег выбрался… Алексей. Он оглядел берег, сразу увидел грузную фигуру Петра Ивановича и радостно крикнул:
– Дед, привет! Мне бабушка сказала, что ты здесь.
– И мы здесь, – Ромка подбежал к берегу, помог Алексею вытащить на берег лодку, привел к костру, усадил на самое лучшее место, налил полную кружку чаю, придвинул к нему тарелку с бутербродами и приказал: – Рассказывай, что узнал!
– С чего ты решил, что я что-то узнал? – беря кружку, хитро улыбнулся Алексей.
– Иначе бы ты сюда не приехал. Не так ли?
– Твоя прозорливость делает тебе честь, – еще шире улыбнулся лейтенант. – С чего бы начать?
– Прежде всего, мы хотим знать, как птица оказалась в центре города, – сказала Маргарита Павловна, которая была посвящена во все перипетии этого дела и тоже с нетерпением ожидала результатов следствия.
– Объясняется это очень просто, – отхлебнув чаю, сказал Алексей. – В том районе, на Новокузнецкой улице, живут приятели Марата Чернова. Они уезжали отдыхать и оставляли ему ключи от квартиры – цветы поливать. Поэтому, похитив у Денисова ценного голубя, он не поехал с ним домой, – не хотел посвящать в свои дела родственников, – а привез туда. Открыл окно – стояла жара – и стал снимать с птицы кольцо. А голубь возьми и вырвись. Вылетел в окно, налетел на провода и опустился в соседнем дворе. Чернов побежал его искать, расспросил окрестных ребят, узнал, кто ее подобрал. Сам за ним не пошел, подослал одного из мальчишек. Разведка донесла, что голубя увезли в Медовку голубоглазая девочка в розовой блузке и ее темненький брат, он и отправился за ними.
– А когда увидел Машку с Сашкой, решил, что это они, то есть мы, и есть, и влез к ним в дом, – закончил Ромка. – А чтобы никто не догадался о его истинной цели, спер из их холодильника пироги и всякие другие продукты.
– А зачем он их потом выбросил? – округлила глаза Катька.
– Боялся, наверное, встретить кого-нибудь из нас по дороге. Мы, скорее всего, и не заметили бы, что у него в сумке или пакете, но на воре, как известно, шапка горит, – сказал мальчик.
– Этого я не уточнял, но, возможно, так и было, – сказал Алексей.
– А он на самом деле журналист? – спросил Артем.
– Да, Чернов был на подхвате в нескольких редакциях. И когда в одной из них поручили написать о разведении голубей, узнал, что иметь породистых птиц стало и престижно, и модно и что амбициозные нувориши не прочь потягаться с европейскими голубятниками – там это увлечение достигло огромных масштабов, – но заниматься селекционной работой никто не хочет. Вот он и поставлял им будущих чемпионов. Марат знакомился с голубеводами, становился для них «своим парнем», и это позволяло ему долгое время заниматься воровством, оставаясь вне подозрений.
