Глава 4
Город Ораньестад – столица острова, в котором поселились Адамовы, располагавшийся на южном побережье, был просто крошечным, но безумно красочным! Его название переводилось как «Апельсиновый город», и, хотя апельсины здесь не произрастали, здания, выполненные в голландском стиле, были выкрашены не только в ярко оранжевый апельсиновый цвет, но и во все цвета радуги. Обилие церквей и музеев располагало людей, впервые попавших в этот рай земной, на определенный минорный лад, в то время как бесконечное множество пляжей с искрящимся на вечном солнце белым песком буквально кричало, что жизнь – еще и большой праздник!
«И на этом празднике жизни нам предстоит провести остаток дней?» – со смешанным чувством радости, тревоги и сомнений думал Игнатьич, слоняясь по улицам городка. Их вилла находилась на первой линии домов от берега, и его ноги невольно приводили к воде.
Текстильный магнат умел подбирать места для своих вилл! Основная масса пляжей со всей инфраструктурой туристического бизнеса находилась на западном побережье, и с этой стороны острова было сравнительно немного праздно шатающегося народа.
Адамов подошел к самой воде. В путеводителе, купленном по приезде, указывались средние температуры в это время года. В январе температура воздуха достигала 30 градусов, воды – до 28. Он разулся и, закатав штанины, прошелся по воде вдоль берега. Вода действительно была, как парное молоко.
– Какой кайф! – вырвалось у него невольно.
– О! Вы – русский?! – послышался сзади удивленный и радостный возглас на чисто русском языке. Игнатьич вздрогнул и оглянулся.
Неподалеку от него стоял мужчина средних лет в надвинутой на глаза большой соломенной шляпе. Одет он был не как все туристы – без обязательных шорт и кричащих маек. Свободные светлые брюки и рубашка с коротким рукавом выгодно оттеняли его мужественное, дочерна загорелое лицо с пронзительно-голубыми глазами. Он широко и благожелательно улыбался, показывая всем своим видом, что искренне рад неожиданной встрече.
– Разрешите представиться: Максимов Олег Эдуардович, гражданин королевства Нидерланды, – достаточно церемонно проговорил бывший соотечественник, не переставая улыбаться, – живу здесь неподалеку! – он махнул рукой в направлении, откуда пришел и сам Игнатьич. – Я слышал, что некая русская семья приобрела виллу в нашем районе. Знаете, здесь все про всех становится известным еще задолго до того, как должно произойти! – пошутил Олег Эдуардович. – А ведь мы с вами соседи. Да-с! Мне очень приятно осознавать, что я наконец смогу хоть с кем-то поговорить на родном языке. Ну, что же мы стоим? Не хотите ли пройти ко мне? Заодно и поболтаем! – Ему было явно приятно общение.
Да, ностальгия у русских всегда была в крови!
Макс стоял у почтового ящика, озадаченно вертя в руках красочный конверт с иностранным штемпелем и заморской, необычного вида маркой. «Нидерланды» – прочел он в строке отправителя, и сердце его защемило. Он увидел на конверте такое родное, тщательно спрятанное им в недрах души имя: Marina Adamova.
После отъезда Адамовых на его имя пришла бандероль, полученная, но так и не вскрытая им. Обида, нанесенная этой семьей, до сих пор не прошла, отравляя и без того унылое его существование.
С бьющимся сердцем, немного поколебавшись, Макс все-таки вскрыл конверт. Марина писала, что они неплохо устроились на острове Аруба в Карибском море. Она усиленно занимается языком, ее брат целыми днями пропадает в местной автомастерской, мама хлопочет по хозяйству, осваивая местную кухню. И только отец после неожиданной встречи с их соотечественником из Москвы – их теперешним соседом – ходит сам не свой в постоянной задумчивости.
Она писала о том, что сильно скучает и надеется, что Макс, несмотря ни на что, не осуждает ее. Она понимает, какую боль они все ему причинили.
«Как там наш, вернее, твой «Эскулап»? – спрашивала она в письме. – Продолжает ли работать в том же ритме? Что говорят об Адамовых? Какова вообще обстановка в городе после их отъезда?»
Что мог сказать Макс, если бы даже захотел ответить? Что все плохо? Что все валится у него из рук? Что ее любимое детище превратилось исключительно в аптечный пункт, который – по настоянию в свое время той же Марины – уже полгода функционировал на базе кооператива? Что сам Макс за весь этот месяц ни разу там так и не появился?
Он мог бы, конечно, немного успокоить Марину, написав ей, что про них никто особо не вспоминает – не так уж много времени и прошло. Разве что, рекламу «ААА» по местному каналу ТВ не гоняют, да закрылись несколько пунктов приема «Адамок».
Но Максу было не до «ААА». Ему надо было что-то решать с «Эскулапом». Уже несколько раз звонили сотрудники кооператива, которые после увольнения Марины остались практически без пациентов, а, значит, и без зарплаты. Да и аптекарша просила подвезти кое-какие лекарства. Он встряхнул головой и достал бандероль.
Внутри, как он и ожидал, лежала дарственная на «Эскулап» и все учредительные документы на его имя. Петр Игнатьевич был, как всегда, по-бухгалтерски скрупулезен.
– Ну, что ж, Макс, теперь ты – единственный владелец и директор известного и очень популярного медицинского кооператива! – он подошел к зеркалу и невесело усмехнулся своему унылому отражению: – Вернее, некогда популярного!..
Игнатьич проснулся как всегда рано. Потянувшись, вышел на балкон. Было еще не слишком жарко. С моря тянуло утренней прохладой и ободряющей свежестью. Голубое безоблачное небо сулило прекрасную погоду. Он с удовольствием глубоко вздохнул. Нет, наверное, никогда он не сможет привыкнуть к этим одуряющим запахам, щекочущим ноздри. То ли каких-то экзотических растений под балконом, названия которых он так и не запомнил; то ли исходящих от высоких кустарников с яркими цветками, рассаженных по периметру его красивого дома; то ли доносящихся со стороны моря, плескавшегося в каких-нибудь ста метрах.
Он полюбил эти ранние часы, когда можно было просто посидеть на балконе в кресле под тентом и поразмышлять о жизни.
А мысли в голове старшего Адамова роились, как муравьи в потревоженном муравейнике. Еще бы, встреча с бывшим соотечественником перевернула все его представления о перспективах будущей деятельности и вообще жизни на этом Богом забытом клочке суши.
Сам Олег, по его рассказу, вот уже несколько лет занимался в муниципалитете города проблемами транспорта, куда входил не только наземный, но и морской. Оказывается, здесь, как и на испанских островах, в большой моде были небольшие подводные лодки, совершающие увлекательные путешествия с туристами по определенным подводным маршрутам с заходом на места гибели старинных судов. Даже в их городке существовал музей с подводными сокровищами, найденными на таких кораблях и любезно переданных, а точнее, проданных городу за приличные деньги удачливыми искателями приключений, коих во множестве водилось в здешних водах.
Олег Максимов был вполне доволен своей жизнью. Закончив МАДИ и поработав на АЗЛК, он очень быстро понял, что не хочет делать «убогие машины, еле передвигающиеся по убогим дорогам убогой страны».
Еще в детстве, начитавшись приключенческой литературы, он ночами напролет мечтал о далеком острове вдалеке от цивилизации, где посвятит свою жизнь поиску сокровищ.
И надо же было такому случиться: к ним в студенческую группу перевели из МГИМО неприметную девушку Аллу – дочь бывшего посла Нидерландов! После какой-то серьезной болезни она была вынуждена уйти в академический отпуск на целых два года. И по совету отца, который после отставки уже не мог должным образом повлиять на ректорат престижного ВУЗа, перевелась в МАДИ, где ректором был его институтский приятель.
Такого шанса предприимчивый Олег упустить не мог! Два года он, скрепя сердце и стиснув зубы, обхаживал неглупую и образованную девушку. И, хотя Аллочка вовсе не была уродом, особенно при наличии необходимого слоя косметики, для Олега она была далеко за пределами его эротических фантазий. Но ДЕЛО – прежде всего, и Аллочка, наконец, дала свое согласие на пылкое предложение Олега выйти за него замуж.
После окончания ими института Олега распределили на АЗЛК, и он, по настойчивой просьбе тестя, вынужден был отмотать на ниве отечественного автомобилестроения положенный трехлетний срок. Тесть сдержал свое обещание, данное ему перед свадьбой: по своим старым каналам и связям он сумел пристроить молодого специалиста Максимова при российском посольстве в Амстердаме на какую-то третьестепенную хозяйственную должность.
Олег был на седьмом небе! Наконец-то его детские мечты начали сбываться! И не беда, что рядом некрасивая и не вполне здоровая жена. Главное, он получил, что хотел – свободу от обрыдлой ему «совковой» жизни!
В посольстве он продержался целых пять лет, пока был жив тесть. После его смерти Алла, уехав на похороны, обратно не вернулась – осталась с матерью. Как и большинство женщин, в вопросах любви она была достаточно прозорливой, но и она не сразу раскусила своего обожаемого Олега. А поняв, что он никогда не любил ее, долго не решалась уйти от него и уехать с чужбины, где ей было очень несладко.
