– Егор! – продолжая отбиваться от осла, крикнул Амир. – Ты обещал меня защищать! – все листья были уже привязаны к ногам, и осел лизал огромным языком Амиру пятки.
– От кого зашшишать-то? – бурчал под нос Егор, еле сдерживая улыбку. – Он чо тебя, до смерти залижет?
– Отгони Джамала, и я тебе спою, пока ты будешь готовить, – Амир пытался спрятать ноги под себя, но упрямый Джамал начал толкать его мордой под зад.
– Пошел отседова, мусульман ушастай! – гаркнул на осла Егор, и тот, грустно посмотрев на него карими глазами, отошел от Амира. – Во-о-от… – многозначительно поднял вверх палец Егор. – А ты говорил, что он мине не понимаить! Пой теперь!
Амир перевел дыхание, сбитое смехом, сел поудобнее на сложенные шинели, закрыл глаза и запел…
Он пел песню про тяжелую жизнь, про нескончаемую работу, про одиночество и про безмерную тоску. Его голос дрожал, как жаркий воздух над барханом, выписывал удивительные узоры, как гончар кистью на пиале, поднимался ввысь и, падая вниз, бился у земли раненной птицей.
– Об чем песня? – спросил его Егор, когда песня смолкла.
– Ну, примерно вот о чем, – ответил Амир. Он снова прикрыл глаза и запел. – То-о-о не ве-е-етер ве-е-етку кло-о-онит. Не-е-е дубра-а-авушка-а-а шуми-и-ит…
Егор удивленно смотрел на него, щурясь от едкого дыма костра. Эту песню он знал. Ее часто пели девушки, когда он батрачил на Добренького, но услышать ее здесь, за тысячи километром от родного дома, он не ожидал.
– Эту песню пела Мария. Она была что-то вроде моей няньки. Она и читать, и писать меня по-русски учила. Еще она хорошо пела, и, возможно, она была твоей землячкой, – пояснил Амир, втягивая носом запах запеченной рыбы.
Егору очень нравились вечера. После ужина и купания в ледяной воде реки дневная усталость уходила и приходило время душевного разговора.
– А вот скажи, Амирка, – начал Егор, растянувшись рядом с ним, – вот почему ты ко мне сегодня цаловаться полез?
– С чего это ты взял? – обиженно надул губы Амир. – Вовсе и не полез. Просто я заметил, что тебе тяжело, и испугался, что у тебя вена на шее лопнет, вот и прижал ее губами.
– Ага! – рассмеялся Егор, но потом осекся и серьезно добавил: – Я, конечно, не грамошный особливо, но не дурак. Ты смотрел на меня так, как смотрють девушки на понравившегося парня.
– Это как они так смотрють? – передразнил его Амир, наморщив нос.
– Игриво. Вот как. И глаза у них горять, как факелы. От ентого взгляда парням охото девку завалить в сено, – объяснил ему Егор со знанием дела.
– Зачем в сено? – подмигнул ему Амир.
– Ну как зачем… – замялся Егор. – Понятное дело зачем… За энтим…
– А меня ты сегодня тоже хотел в сено завалить? – Амир улыбался ему, хитро щуря глаза.
– Ты чего, Амирка! – Егор почувствовал, как у него снова вспыхивают уши и щеки. – Ты ж парень. Чо мне с тобой в сене-то делать?
– А ты пораскинь умом… – Амир придвинулся к Егору и прошептал ему в самое ухо. – Признайся, ты про это думал…
– Иди ты, Амирка, знаешь куда? – подскочил Егор. – Я тебе не мусульман какой, чтоб на тебя кидаться. У нас о таком даже думать грешно!
– У нас тоже это грех, – вдохнул Амир. – Только это не останавливает мужчин от развлечений с бача-бази. Я знаю, что ты другой, Егор. Просто… сейчас я этого сам хочу…
